Кто ответит?
Шрифт:
Матерый с силой вдавил педаль тормоза в пол.
“Лейтенант”, растопырив руки, всем телом навалился на “торпеду”. Фуражка слетела с его головы. В то же мгновение Матерый, распахнув дверцу, выбросился наружу. Нож вонзился в край клавиши звукового сигнала, соскочив затем в паз поперечины. Резкий, внезапный звук оглушил; по лицам “милиционеров” скользнули испуг и растерянность. Матерый тоже замешкался, но лишь на секунду, а потом увидел как бы все сразу: лес по обочинам, жало лезвия, плотно застрявшее в пластмассе, ошеломленных, торопливо соображающих “гаишников”, сзади - желтое пятнышко приближающихся “жигулей”, пустую встречную полосу, мушку “вальтера” - и когда он
Выстрел прозвучал негромко и безобидно, будто хлопнули в ладоши. На лбу у “сержанта” словно раздавили клюкву. Закатились бессмысленно глаза, открылся рот, обнажив редкие, прокуренные зубы, и устало, как после тяжкой работы, он отвалился спиной назад.
“Чехлы менять - точно”, - рассудил Матерый, целясь в “лейтенанта”. Тот громко икнул от ужаса. Рука его, потянувшаяся было за пазуху, застыла в воздухе, как бы сведенная параличом.
– Будешь вести себя хорошо, эта штука не выстрелит, - процедил Матерый, усаживаясь за руль и вытаскивая из него застрявший нож.
Желтые “жигули” пронеслись мимо. Проводив их взглядом искоса, Матерый тронулся следом. “Лейтенант” дрожал, затравленно глядя на него. Шептал, как заклинание:
– Не убивай... только не...
Приметив ближайший съезд в лес, Матерый свернул с дороги. Брезгливо отпихнул потянувшегося к рулю “лейтенанта”, почувствовавшего, видимо, недоброе в таком маневре:
– Не дергайся, гнида...
Остановился на краю поляны, куда вывела узенькая лесная тропка, окаймленная почернелым, истаявшим снегом.
– Ну, - вновь направил пистолет на ряженого, - теперь говори: кто, что, как, почему...
– Левка это...
– прозвучал едва слышный ответ.
– Левка. Ростовские мы...
– Ростовские, псковские... Что - Левка?! Концы резать хотел?
– Не знаю... Мы - нанятые, “бойцы”, я, он...
– Опасливо зыркнул на мертвеца.
– Равелло послал, он у нас пахан. Подсобите, сказал, человеку. Он заплатит. Левка, значит. Ну, мы сюда, в стольный град. Свиделись. Десять зеленых кусков за тебя посулил. С монетами ты, знаю. Там, у гаража, тебя ждали, но там стремно показалось. Ну, пока разгружался ты, Левка сюда нас довез, а сам в город подался.
– Ну, кончили бы меня, - равнодушно кивнул Матерый.
– Дальше?
– Тачку в ельник, деньги к Левке... Он нам свои колеса оставил. Неподалеку тут, в лесу... Показать?
– Не надо. Лева ждет?
– Сегодня, - с готовностью пояснил “лейтенант”, не отрывая взгляд от пистолета, - в девять часов, вечером...
– Дома у себя?
– Ну да!
– Предварительно звонить надо?
– Не... Подъезжаем на хату, расчет, и разбежались.
– А ежели без расчета?.. На те бабки, что со мной - живи не хочу... И - привет Леве?
– Ты что! Петля! Равелло удавит... Мы ж - блатные, закон понимаем...
Матерый не удержался, фыркнул: закон!
– Ходки есть?
– спросил резко.
– Тянул?
– У меня - две, у него...
– “Лейтенант” вновь оглянулся на труп, - У Шила - четыре...
Матерый сунул пистолет за пояс.
– Помоги вытащить его, - приказал озабоченно.
Тело грузно опустилось на землю. Кровь маленько окропила прошлогоднюю, ветхую листву.
– Говорил же!
– причитал “лейтенант”, отирая ладони о брюки.
– Зачем на мокруху идти? Не, чесалось у Шила! За десять-то кусков, тьфу! Если бы не Равелло...
Снова - легкий хлопок. “Лейтенант” повалился на труп напарника даже не застонав, словно в рот ему с размаху всадили кляп.
Матерый неторопливо осмотрелся. Вокруг стоял голый, тусклый весенний лес, превозмогающий прение трав и засилье талой воды - пищи для своего воскресения.
Перевел взгляд на трупы. Нет, это мясо оставлять здесь нельзя, надо упаковать в багажник: после придумать, где зарыть его; затем с машиной Левкиной разобраться - от нее многое потянется... Вот же - не было печали!
И вдруг - голоса! Он ушам не поверил. Точно. Голоса. Люди. Идут сюда. Что им делать-то здесь в пору такую? С ума посходили? Слова... Что-то про подснежники, про сморчки... Ну сколько же на свете белом идиотов праздношатающихся! И все же как назло там норовят очутиться, где дьявол бал правит.
Он влез в машину. Газуя на раскисшей почве, развернулся и ринулся обратно, к шоссе. После, выбравшись на асфальт, рванулся вперед, выжимая из двигателя весь ресурс мощности. Исподволь утешал себя: правильно, свидетелей убирать не стоило, да и не получилось бы - тут пулемет нужен, а так - кинутся врассыпную, и... Но зато теперь - труба! Следствие. Скорее бы пост проскочить...
Ненависти к Левке не было. Не деньги Левке нужны были. Деньги - гонорар этим ублюдкам дохлым. Концы Лева резал. Занервничал, трус, так и есть!
Теперь трупы, считай, уже найдены. Машину Левину тоже обнаружат, без вопросов. Дальше - просто. Выяснить личности ряженых - чепуха. Ситуацию поймут: неудачно нарвались. А зачем на гастроли пожаловали? Тоже, в общем, не тайна тайн. Преступный мир секреты хранит, как дырявый мешок змей. Сведения из него просачиваются куда надо, руслами многочисленными и налаженными. Выйдут, конечно же, на Равелло, от него к Левке, и начнется! Вся железнодорожная эпопея раскрутится, каналы сбыта, а далее - сопутствующие дела Хозяина, а на тех делах большие люди... А причиной - пугливенький, подлый Лева. Скотина, мразь!
Он с силой ударил кулаком по рулю. И тут пронзительно уяснил всю логику ситуации, ее закономерность и неотвратимость. Он не мог не убить ряженых, а ряженые не могли отказаться от убийства его, Матерого, ибо подчинялись закону шайки, где главенствовал наверняка деспотичный бандюга. А над бандюгой царил Лева, за которым стояли слишком большие деньги и связи, чтобы отказать Леве в мелкой услуге перерезать кому-то горло. Лева же нуждался в безопасности, иначе ему грозила бы смерть. Высшая мера. В лучшем случае - пятнадцать лет, означавшие ту же гибель, но куда более мучительную, долгую и страшную для него - изнеженного и праздного, нежели мгновение полета пули, вгрызающейся в сердце или мозг. Вот почему надлежало убрать тебя, Матерый. Загодя. Твоя смерть являла залог безопасности Левы, равно как его смерть - залог твоей безопасности. Это не месть, не свара, не дележ добычи, это - деловые отношения. Ты еще лишь в общем понимал сущность происходящего, когда убивал “лейтенанта”, но понимал верно, пусть и подумывал: не горячусь ли, не использовать ли гаденыша в качестве контактного звена, через которое выдернешь на свидание Леву? Нет. Покуда в шоке, быдло покорно, но после за него не поручишься. К тому же исчезновение Шила незаметным бы не осталось. Все ты грамотно сделал. Если бы не людишки в лесу, вообще бы... Так. Дальше думаем. К Равелло милиция притопает, ее таланты принижать не будем. Не сразу, не наскоком, но расколют они пахана. Он им давно уже поперек горла. А тот? Сдаст Леву? Но ведь и только, насчет меня он ни гу-гу, Равелло этот. А если гу-гу? Вряд ли. Хорошо: допустим, ни гу-гу. Тогда выход на меня - исключительно через Леву. Вернее, через труп Левы. А здесь - прикинь. Где, когда видели тебя с ним, какая информация о тебе могла уйти по его знакомым - этого не существующего уже в принципе Левы?