Кто поверит эху? Часть 1. Возвращение

Дильдина Светлана

Последнюю мысль он высказал вслух, и брат тут же откликнулся:

– То их дела. Не мои.

– С твоей наивностью родиться бы весен двести назад, – пробормотал Кэраи, чувствуя себя неловко. Хоть и весьма тесными некогда были отношения между братьями, хоть и считал себя умней в делах житейских – все же не годится осуждать старшего.

– Ты думаешь, я не вижу? – заговорил генерал. – Это лучшая преграда – скалы, покрытые лесом. Надежный щит, хоть и рассохся, и щели в нем. Но у меня мало людей и денег. Я снова писал в Столицу – мне нужны воины.

–

И снова тебе откажут. И еще увеличат налог… Совместно добьетесь того, что крестьяне разбегутся, и никакая земельная стража их не переловит. Пойми наконец, скоро закончится время таких, как мы. А рухэй напоследок попробуют урвать хоть сотню шагов земли, только поэтому у тебя не отняли власть. Пока. Я потому и приехал… оставить тебя не могу.

– Ты забыл то, чем живем мы тут, в глуши. Там, где у вас беда – гнев повелителя, у нас разливы рек, сели и лесные пожары…

– Гнев повелителя легко может дойти и сюда. Повторю, поэтому я и здесь.

– Все настолько плохо?

– Пока еще нет. Но хуже, чем я писал.

Увидев, что брат не понимает, пояснил:

– Хинаи, несмотря на глушь, велика и слишком лакомый кусок для придворных Столицы. Они мечтают о власти – хотя бы на задворках страны, не понимая, каково это – удерживать границу…

– Ты думаешь, уже стоит ждать человека оттуда? – лицо брата почернело.

– Золотому трону пока хватает забот на западе. Удобней предложить твое место другим желающим, родом отсюда. А уж потом… Есть у тебя завистники?

– Есть. Но как?

– Я не знаю, как именно. Ты допустишь оплошность, или тебя подставят, а может, и вовсе убьют, итог один – наш Дом потеряет всё. Затем Столица рассчитается с твоими обидчиками.

– Наш род держал границу долгие годы… – наконец сказал Тагари.

– Да. И просто так чужака здесь не примут. Нужно промежуточное звено, не знаю, кто или что им станет.

– По-твоему, лучше сидеть тихо? – в низком голосе послышался отдаленный рокот, будто на море предвестник шторма.

– Иногда лучше. Только делая все безупречно, можно отсрочить наше падение. А если придется падать, то надо сделать это как кошка, на четыре лапы. Тогда мы выживем – наше честное имя, твой сын. Наша родня. Только так.

Рокот стал ближе:

– Ты это умеешь. Выжидать, склоняться… умеешь ведь, не так ли? Я – нет, и не намерен…

– О, Небо, – пробормотал Кэраи. – Ты полководец, а не придворный. Но, боюсь, в настоящие дни подобные тебе не в чести… Если ты окажешь открытое сопротивление не местным соперникам, а приказу Солнечного, от нашего рода никого не останется.

– Уж лучше так, чем склонить голову и отправиться куда-нибудь в деревню на юг страны, вспоминая, кем были когда-то! Зачем ты здесь вообще? Ты мог остаться.

– Не мог. Это и моя земля.

– И что мне, по-твоему делать? – сказал Тагари, смягчившись, слыша в словах брата подтверждение из семейному единству.

– Делай, что раньше. А пока я здесь, по крайней мере помогу тебе как разобраться с местными – из

дворца этого не сделать, так и сдержать столичных – благо, есть связи. Раз уж воин из меня не самый лучший.

– Отличный бы вышел, если бы ты захотел, – взгляд Тагари стал теплее, самую чуточку мечтательным – он, видимо, представлял, как плечом к плечу с братом сражается где-нибудь на заставе. – Ты легче меня, и быстрее. Вместе бы мы…

– Мы и так вместе. И это подводит нас к маленькой заминке. Я писал тебе, что ты совершаешь глупость…

– Энори? – лицо генерала посуровело, ни следа мягкости не осталось. – Знаешь, я говорил о пожарах и сотрясениях гор. Считай что хочешь, но, пока он делает то, что делает, останется здесь.

– Ты легковерен, как последний водонос! – не сдержался Кэраи. – А дела границы?

– Он указывает время и тропы, опасные места. О большем я не намерен советоваться!

– Хорошо уже, что ты так думаешь, – обронил младший брат, скорее смирившись, чем пытаясь уколоть. – Но я уже успел кое-что услышать. То, что о нем говорят…

– Погоди, сам увидишь. И… он единственный, кто способен поддерживать жизнь моего сына. Про это я тебе не писал и в твой приезд велел слугам не говорить.

– О Сущий, я знаю, что ты и к Тайрену его подпустил. Хорош был бы я, упустив такое. Не хмурься, я за тобой не шпионю, но подобные вещи не скроешь. Придется и мне с этим мальчишкой познакомиться получше. И не сердись, если тебе не понравится итог нашего знакомства. Но это после. Нам сейчас, как никогда, нужны союзники… Из верных семей к другим переметнулся кто-нибудь?

– Есть мелюзга, – с неохотой сказал Тагари, словно признаваясь в собственном недосмотре, – Но большинство наши не только на словах, а на деле.

– Дом Нара по-прежнему поддерживает нас?

– Да.

– И дом Иэра? Судьи и владельцы медного рудника, верно?

– Они, по крайней мере, не против нас. Хотя со старшим сыном там плохо. Жаль, был способным парнем.

Отвечая на недоуменный взгляд брата, Тагари коротко пояснил:

– Пьет.

Он расхаживал по комнате, широкими резкими шагами, и, говоря, взмахивал правой рукой, будто помогал себе собраться с мыслями:

– Пока меня нет, делами заправляет моя правая рука, Айю – ты его помнишь. Когда я в городе, в общем-то тоже он – если не считать дел городской и земельной стражи, строительства, ремонта дорог и мостов. Но помощник уже весьма немолод – еще при тебе здоровьем не отличался…

– Я увижусь с ним завтра или днем позже, если не возражаешь. Надо будет о многом побеседовать. Думаю, в чем-то сумею ему помочь. И придется налаживать старые связи, у меня было не слишком много друзей, – Кэраи чуть улыбнулся, – И еще. Твой советник… Я знаю, о нем говорят в народе. Но в высших кругах – его кто-то слушает, кроме тебя?