Кто стреляет последним
Шрифт:
— Тогда можете не извиняться…
— Закончили, — прервал их перепалку Меркулов. — Значит, решили: продолжаем наблюдение за Мишуриным. Спасибо, все свободны.
IV
Турецкий вошел в свой кабинет и с тоской оглядел письменный стол, заваленный папками с уголовными делами. Дела были самые разные — и давние, и не очень. Объединяло их только одно: в них упоминался человек по имени или кличке Марат. Турецкий тяжело вздохнул, попросил свою секретаршу Верочку сделать ему кофе покрепче и принялся за работу. По мере того как он просматривал материалы, папки с одного края стола перемещались на другой, потом складывались прямо на пол, а их место занимали новые.
Марат. Турецкий помнил слова барменши «Руси», переданные ему Меркуловым, что он в этой банде — главный. Но поначалу ничто не давало оснований для такого вывода. Один из них — да. Но — главный? По мере того как накапливались обрывки информации, фигура Марата все явственнее меняла свои очертания.
В архивах МУРа обнаружилось его досье двадцатилетней давности. Почти случайно. Хотя человек, изображенный в фас и в профиль, как это положено в уголовных делах, мало походил на того, кто был на фотографиях, снятых возле ресторана «Русь», внимательный взгляд молодого сотрудника из отдела Яковлева, работавшего в архиве, все же уловил сходство, а затем уж эксперты без особого труда доказали, что это один и тот же человек.
Это было огромной удачей. Турецкий сдвинул в сторону все папки и углубился в изучение дела.
Марат — это была не кличка, а настоящее имя. Марат Сергеевич Рогожин. 1944 года рождения, коренной москвич. Из семьи служащих. Беспартийный. Образование высшее: институт легкой промышленности, профессия — механик-технолог. После окончания института отработал положенные три года по направлению — мастером, а затем начальником смены в крупном московском швейном объединении, затем уволился и устроился главным инженером на небольшую швейную фабричонку в одном из подмосковных городов. Здесь он и был арестован первый раз и привлечен к уголовной ответственности по факту выпуска и подпольного сбыта неучтенной продукции. Но доказательств его прямого участия в этой обычной для тех лет афере у следствия не хватило, и дело против него было прекращено из-за недостаточности улик. Некоторое время он еще проработал на фабрике, а затем перешел на другую, в том же городе. Это была даже не фабрика, а швейная мастерская, принадлежащая местной артели инвалидов. Здесь-то он и развернул довольно масштабное подпольное производство: покупали по оптовым ценам на заводах-изготовителях ткань и шили из нее джинсовые юбки, которые тогда входили в моду. Продукцию реализовывали через комиссионки и промтоварные магазины по поддельным накладным. Притом не только в Москве, но и в других городах Московской и Ярославской областей. Товар шел хорошо, стоил недорого, но оборот был настолько велик, что доход цеховиков, как называли в то время таких людей, исчислялся десятками тысяч рублей в месяц — деньги по тем временам огромные.
За эту деятельность Марат был арестован второй раз, и на этот раз ему не удалось выкрутиться. Его осудили по статье 153 Уголовного кодекса РСФСР.
Турецкий поднялся из-за стола и подошел к книжному шкафу. Отыскал томик кодекса выпуска примерно тех лет. Статья 153 называлась: «Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество». И хотя Турецкий знал эту статью и, случалось, вел дела такого рода, еще будучи молодым следователем, он внимательно, уже как бы из другого пласта времени, перечитал ее. В ней было:
«Частнопредпринимательская деятельность с использованием государственных кооперативных или иных общественных форм — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества, или ссылкой на срок до пяти лет с конфискацией имущества, или штрафом от двухсот до одной тысячи рублей.
Коммерческое посредничество, осуществляемое частными лицами в виде промысла или в целях обогащения, — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества, или ссылкой на срок до трех лет с конфискацией имущества, или штрафом до семисот рублей.
Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие обогащение в особо крупных размерах, — наказываются лишением свободы на срок до десяти лет с конфискацией имущества».
Турецкий только головой покачал: Господи, что же это были за времена! Что за времена, когда любая попытка человека честно, своим трудом заработать денег для своей семьи каралась Уголовным кодексом. До десяти лет! Как за убийство. Как за изнасилование. Как за разбой.
Но тогда это никому не казалось чудовищным. Суд признал обогащение в особо крупных размерах, и Марат получил семь лет с конфискацией имущества.
В лагере он провел три года, потом за примерное поведение был переведен «на химию» и еще через два года освобожден.
Видно, зона многому его научила, и с тех пор в сети правосудия он не попадал ни разу. Проходил свидетелем по самым разным делам, три раза привлекался в качестве обвиняемого, но всякий раз дело против него прекращалось либо из-за недостаточности улик, либо из-за исчезновения свидетелей, либо в связи с отказом свидетелей от своих показаний.
А между тем деятельность свою он не только не прекратил, но многократно расширил и расширял постоянно. Еще в доперестроечные времена он создал целую сеть подпольных цехов и даже фабрик, выпускавших ширпотреб «под фирму», организовывал артели золотоискателей, которые как бы существовали вполне формально и одновременно не существовали, потому что все намытое золото шло мимо государственной казны Марату, брал у колхозов подряды на строительство дорог, большую половину денег оставлял себе, меньшую делил между председателями колхозов и райкомовским начальством, а дороги «с твердым покрытием», возникнув на бумаге, как бы исчезали после первых весенних паводков.
Прибыли были огромные. Марат вкладывал их в расширение производства, в подкуп нужных людей и в создание системы безопасности, которая вначале страховала все звенья его деятельности от провалов, а затем превратилась в небольшую армию, с помощью которой он вторгался в сферы чужого бизнеса и избавлялся от конкурентов.
Антиалкогольная кампания открыла для Марата золотую жилу, водка из подпольных заводов, оборудованных вполне современно, шла нарасхват.
Марат был вездесущ и неуловим. Он ничего не делал своими руками, подставные лица в случае провала брали на себя всю вину, шли под суд, получали внушительные сроки, но уже через год-два чудесным образом оказывались на свободе, и главное — на вполне законных основаниях.
Появление в обновленной России финансового рынка заставило Марат включиться и в эту сферу деятельности. Он нанимал лучших специалистов, создавал банки и фирмы, занимавшиеся перекачиванием государственных кредитов в казну Марата, и можно было только догадываться об истинном размахе его деятельности. Формально же он числился генеральным директором небольшой фирмы «Эллада», занимавшейся торговлей импортной мебелью, и это, наверное, была самая честная и законопослушная фирма в Москве. Это было его прикрытие.
Еще даже не просмотрев все материалы до конца, Турецкий уже не сомневался, что выросшая в его сознании до зловещих размеров фигура этого маленького лысого человека с красным лицом стоит и за убийцами профессора Осмоловского и его лаборантки. Мишурин несомненно был человеком Марата: на нескольких снимках они стояли рядом и оживленно о чем-то разговаривали. Уж точно не о погоде. Человеком Марата был и Барыкин — Сергуня. Людьми Марата были и те, кто убрал Голышева после его провала.
Но ниточки, за которую можно было бы ухватиться, не было. Зацепку нужно было искать с другого конца: что за анализы делал профессор Осмоловский, что это за тайна, в которую он проник и которая стоила ему жизни?