Кто ты, человек? Сказание о Свете

Черняев Владимир

там, у заднего двора,

ведьму зорко охранять

человек они по пять;

и меняться через час,

не сводя с плутовки глаз;

жечь среди двора костёр,

чтобы был в свету весь двор.

Выйдя Грюн из кабака,

стал осматривать пока,

где и что, зачем и как;

и увидел, что Зулак,

где кончается забор,

как бандюга или вор,

с свежей раною на лбу,

прикручённая к столбу,

толстой, грубою верёвкой,

в

позе сгорбленной, неловкой,

на узлы обвиснув, вяло,

глядя под ноги, стояла.

Перед ней костёр пылал.

Грюн за угол тихо встал,

стал за стражей наблюдать.

Те ж, сложив себе кровать

из соломы у стены,

спать свалились смотреть сны.

Только пятеро сидели,

на Зулак, ворча, глядели.

От двора, немного в гору,

вся в камнях и полна сору,

извиваясь, в такт дороге,

из домишечек убогих,

сонно, улица тянулась.

Вдруг, Зулак чуть встрепенулась,

подняла усталый взор,

и окинула им двор;

и заметила притом,

как парнишка за углом

подавал ей тайный знак.

Её, раньше, бабка так,

быть внимательней, просила,

когда мудрости учила:

чтобы быть настороже.

И Зулак теперь уже

поняла, что он помочь

ей пришёл, и ждёт лишь ночь.

И в ответ она моргнула,

взор вновь к стражам обернула,

с ноги на ногу помялась,

тихо-тихо засмеялась,

прядь верёвки, сжав в зубах.

И на стражей пополз страх,

души их похолодели:

а вдруг раз, на самом деле,

ей на путы наплевать,

в них возьмётся колдовать.

Грюн ушёл тихонько прочь.

На село спускалась ночь.

Может, кто уж видит сны.

В небе не было луны,

что для Грюна было кстати:

пусть все нежатся в кроватях,

ну а он, что делать, знал,

быстро шёл и вспоминал,

где и что он видел здесь,

как ему за тем залезть,

и добыть то, не попавшись.

Между тем, уж оказавшись

на окраине села,

там, где улица брала

от горы своё начало,

где вода ручья журчала,

и стеной вздымался лес,

под оградою пролез,

через ямку земляную,

и ушёл во тьму ночную.

10

Вся в думах, прячась мало,

по склону вниз шагала,

расставшись с Грюном Света.

Вокруг пылало лето.

Росою вся помытая,

травы ковром укрытая,

наряжена цветами,

кудрявыми кустами,

деревьями пушистыми,

распадочками мшистыми,

вся в изумрудной зелени

с боков и сзади, спереди,

докуда глаз хватало,

вокруг Светы лежала

чудесная земля.

А солнышко паля

из бездны голубой,

звало играть с собой

ручей, ловя лучами,

что выскочив случайно

из чащи на лужок,

там заполнял кружок

лесного озерка,

погревшись в нём слегка,

он снова убегал

в глухой, лесной провал.

И вот, с полянки этой,

за лесом, видит Света,

как ярко ясным днём,

омытые дождём

от серой, знойной пыли,

блеснули замка шпили.

Деревьев выше всех,

тянулись они верх,

стремясь, ну хоть слегка,

потрогать облака.

Взяв чуточку левее,

пошла Света быстрее.

Уже не далеко.

Идти было легко:

деревья расступались,

кустарники остались,

чуть выше, позади,

а прямо впереди

шёл спуск уже полого,

и наконец, дорога

в просвете появилась.

Она по лесу вилась,

как длинная змея,

и только у ручья

петлять переставала,

и дальше убегала

опушкой вдоль кустов,

пересекала ров,

и сделав поворот,

кончалась у ворот.

11

Не выходя к дороге,

и вытянувши ноги,

уселась Света ждать:

вдруг повезёт, как знать,

и подвернётся случай,

пусть даже и не лучший,

но что поможет ей

в затее этой всей

– проникнуть в замок князя

и встретиться там с Гвази.

Прошло людей не мало,

но Света всё не знала

как подступиться к делу,

и всё ещё сидела

в укрытии своём.

Вот только что вдвоём

Бревёшко, как быки,

тащили мужики

верёвкою пеньковой,

а на карете новой

их обогнал вельможа.

Тележку козьей кожи

старик, кряхтя, толкал.

Вот всадник проскакал,

а времечко летело.

Вдруг, слышит, заскрипела

тяжелая арба.

«Вот шанс даёт судьба»,

–мелькнуло в мыслях Светы:

«Не надо мне кареты,

чтоб мчаться в лёгком беге,

поедем на телеге».

Арба уж подъезжала,

и Света забежала

к ней сзади незаметно;

и видит, что не бедно

живёт её владелец,

похоже, едет с мельниц,

везёт муку князьям,

конями правит сам,

и сам таскал мешки:

на нём следы муки,