Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье
Шрифт:
"…но, с другой стороны, увольнять меня Субботычу абсолютно невыгодно. Да и где он ещё дурачка найдёт, который за сто десять рублей согласится чистить такой участок? Где в одном доме – почта, в другом – кооперативное кафе, а во дворе – целых пять мусорных контейнеров?! Плюс ещё главная исполкомовская шишка ездит туда-сюда… Не кавказцев же припашет, в самом деле. И не татар своих штатных, которые себе участки повыгодней нахватали, а всё, что понапряжней – спихнули на студентов… Ладно, Лёха. Расслабься. Может, у Субботыча какие-то другие планы на твой счёт имеются. Погуманней…"
Крылов привычно окидывает взглядом
Над дверью кооперативного кафе раскачивается круглый фонарик, из-за оранжевых стёкол похожий на апельсин. Кажется, что ветер вот-вот сорвёт его с места и покатит по улице, разламывая на дольки. Крылов останавливается и настойчиво жмёт кнопку электрического звонка. Спустя минуту дверь приоткрывается и из неё высовывается сонная голова охранника.
– Чего?!
– Да всё то же. Во вторник ваши повара опять вывалили пищевые отходы в мои контейнеры. А они там смёрзлись так, что мне пришлось их ломом отбивать.
– Ох, ё-ооо… Я ж этим козлам говорил…
– Вы им передайте, пожалуйста, что это – непорядочно. Иметь свои контейнеры, а валить – в чужие.
Вдох-выдох, раз-два. За окном почтового отделения маячит пожилая почтальонша в цигейковой безрукавке. Она приходит сюда раньше всех и раскладывает письма по адресным ячейкам. Смотрит на конверты поверх очков, губами шевелит… Вдох-выдох, три-четыре. А вот и наш главный московский начальничек мчится, судя по синей мигалке и мощным противотуманным фарам, прорезающим мглу…
"…Здравствуйте, товарищ Сайкин! Доброе утро! Вы меня видите? А-у! Это я, я, Крылов Алексей, житель вверенного вам образцового коммунистического города, а, заодно – студент и дворник. Вы можете легко убедиться, что и я, и весь наш ДЭЗ номер четыре Дзержинского района, ведомый товарищем Субботиным В. И., в едином порыве встали сейчас на борьбу со снежной стихией. И мы заверяем вас, дорогой товарищ Сайкин, что ровно к восьми ноль-ноль весь снег с улиц и тротуаров, примыкающих к маршруту вашего следования, будет убран и оформлен в эстетически правильные кучки… А от себя лично я хотел бы добавить, что, несмотря на всю вашу позорную принадлежность к кровавой коммунистической банде, которая, как теперь выясняется, довела страну до ручки и отбросили её на обочину мировой цивилизации, конкретно к вам я ненависти не питаю. Наоборот! Поскольку именно вы, товарищ Сайкин, вдруг решили, что из тысяч и тысяч московских домов, нуждающихся в капремонте, именно тот, где я прописан, будет расселён в первую очередь. И именно благодаря вам, таким образом, я скоро перееду со своей невестой Машей в новую отдельную квартиру, о которой большинство москвичей мечтают всю сознательную жизнь…" Вдох-выдох, раз-два.
Закончив с тротуаром, Крылов долго возится с мусорной площадкой: вновь устанавливает в ряд пустые контейнеры, раскиданные работягами ночного мусоровоза, собирает рассыпавшееся вокруг тряпьё, бумагу и остовы новогодних ёлок – сухие и колкие. И лишь в последнюю очередь проходится по двору: расчищает
Глава 5. Пистон, пердун и партократы
В кабинете Субботыча витает отчётливый рыбный запах. Сам Субботыч, как обычно, восседает в своём сильно бэушном кресле из красного кожзаменителя и смотрит портативный телевизор "Юность". Заметив Крылова, он уменьшает звук.
– Садись, студент. Разговор есть.
И, воткнувшись взглядом в крыловскую переносицу, добавляет:
– Капитальный разговор.
И замолкает, словно чего-то выжидая. Крылов присаживается на кушетку у стены и сразу догадывается, почему в кабинете так пахнет рыбой. У левой ноги Субботыча громоздится знакомая коробка с выпирающим наружу осетровым хвостом. И чем дольше Крылов лицезреет этот хвост, изогнутый, словно ятаган, тем яснее понимает, что дела его – плохи…
– Плохи твои дела, студент. Очень плохи.
– А что случилось, Владимир Иванович?
– Жалоб на тебя много.
– Жалоб?!
Субботыч выуживает из ящика пухлую пачку конвертов, перетянутую резинкой, и с размаху хлопает ею об стол.
– Вот, полюбуйся. Двадцать восемь штук. Не считая копий в Совмин и КГБ. Которые мне тоже переслали и потребовали разобраться.
Крылов цепенеет. "Ну – всё. Накрылась комната. Одно неясно: это кому ж, блин, я так дорогу перешёл? И, главное – в связи с чем?!…"
– Можно взглянуть?
– Да я тебе и сам расскажу… Короче, жалуется на тебя гражданин Абросимов Кузьма Пантелеевич, заслуженный чекист и член партии с одна тысяча девятьсот тридцать пятого года. Пишет, что его двор, примыкающий к домам по улице Гиляровского один-три, убирается от снега крайне несвоевременно. В связи с чем требует привлечь к ответственности как самого дворника, так и лиц, ему попу… попус…
– Попустительствующих, Владимир Иванович.
– Вот именно! Ты у меня с какого месяца?
– С ноября.
– Значит, за три месяца ты опоздал на участок двадцать восемь раз. И каждый раз он на тебя жалобу строчил. А на каждую жалобу – я что обязан сделать? А? Если по закону?
– Отреагировать, Владимир Иванович.
– Правильно! И всё по полочкам разложить: кто виноват и кому – пистон… Ладно, студент. Хватит рассусоливать. Бери бумагу и пиши.
Крылов берёт экземпляр какого-то старого бланка, переворачивает его чистой стороной и обречённо пишет в правом верхнем углу: "Начальнику ДЭЗ № 4 Дзержинского р-на Субботину В. И. от дворника Крылова А. А. " И, чуть ниже: "Прошу уволить меня по собственному…"
Субботыч хмыкает.
– Ты чего пишешь?
– Заявление…
– Ясно. А теперь всю эту херню зачёркивай на хер и пиши так, как надо. Диктую: "Уважаемый Кузьма Пантелеевич! Сообщаю, что ваши жалобы на халатное отношение дворника Крылова А. А. к своим должностным обязанностям мною рассмотрены и признаны правильными. В связи с чем на дворника Крылова А. А. и техника Загидуллину А. Т. были наложены строгие дисциплинарные взыскания. В случае повторения подобных фактов мною будет рассмотрен вопрос о лишении виновных премии за первый квартал…" У тебя пишущая машинка есть?