Куба далеко? Куба рядом! 1978
Шрифт:
— Чтобы я спел металлическую песню.
— Где? На конкурсе? Да ты что вообще? — покрутил у виска Мячиков.
— То есть что это получается — они надо мной прикололись? — обалдел я.
— Не знаю, кто там и как над тобой прикололся и наговорил. Сам подумай, зачем им тебе такое говорить? И даже более того, я не понимаю зачем ты в это поверил? Ни Минаев, ни Лебедев, этим конкурсом не занимаются. Они не уполномочены. Там работают совсем другие люди! Зачем ты слушаешь всех подряд? Мало ли кто, что тебе скажет. Ты что всем верить будешь?
— А-а… Э-э… — честно ответил я и не менее честно добавил: — Я не знаю.
— А пора бы знать! С Лебедевым я, конечно, поговорю, но, сомневаюсь, что он тебе такое говорил. Зачем ему это? А тебе хочу посоветовать, если ты меня не обманываешь, на всякий случай, прямо завтра обратится к врачу. Что-то уж больно бледный ты, — критически посмотрев на меня, произнёс «тесть».
«Что за фигня», — обалдел я, открыв очередную бутылку лимонада. Получалось, что я поймал очередной глюк, причём в этот раз на трезвую голову? Если Лебедев действительно не говорил мне ничего, то я видел фантома? Гм…
В первом приближении объяснить это наваждение можно было тремя вариантами:
Первое — меня отравили, и я начал видеть не видимое. Вариант нужно сказать так себе. Где меня могли отравить? На банкет, где произошло общение с фантомами, я попал после заседания. Там я ничего не ел. На банкете же я ел то, что ели все и в том числе Маша. Кстати, а она-то была? Может тоже галлюцинация? Как узнать? Нужно срочно позвонить кому-нибудь из ВИА и спросить. Кому? Ну, например — Моисеичу… С ним же я разговаривал? Вроде, да. И потом, Моисеич ведь тоже говорил о моём рок репертуаре.
Далее…
Второй вариант — это неожиданно возникшая болезнь. Возможно, у меня проходят какие-то изменения в организме и в голове, и именно поэтому я уже не в первый раз теряю связь с реальностью. Попытаться решить этот вопрос относительно легко — ещё раз пройти полную диспансеризацию, сделав упор на голову. И хотя я себя, в общем-то, нормально чувствую, но всё же лишним это явно не будет.
Третьим же вариантом было систематическое переутомление. Я уже не раз и не два давал себе зарок отдохнуть, но всё как-то не срасталось. Сейчас же проблема отдыха и приведения «биоскафандра» в порядок нависла как нельзя остро.
«Если я и дальше буду ловить глюки, то это может банально плохо закончится как для меня, так и для окружающих!» — сказал я себе, решив непременно сходить к врачу.
Но сначала, нужно было ответить хотя бы на один из этих вопросов, ответ, на который я мог найти прямо сейчас.
Попросил Мячикова подождать десять минут, сказав, что мне надо в туалет, а сам спустился вниз, оделся и, выбежав на улицу, стал искать ближайший телефонный автомат.
Найдя телефонную будку, набрал номер худрука. Поздоровался и аккуратно попытался узнать — говорил ли мне он о металлической песне на банкете.
— Конечно, говорил. Ты что забыл? — обрадовал меня тот, одной фразой развеяв мысли о вероятном сумасшествии.
— Яков Моисеевич, а напомните, пожалуйста, кто и когда Вам об этом сказал?
— Да тут и помнить нечего… Мне об этом сказал товарищ Минаев. Они же с товарищем Лебедевым потом к тебе подошли и с тобой беседовали, — окончательно развеял мои же опасения о моём ментальном нездоровье худрук.
Поблагодарил его, пару минут ещё поговорили ни о чём и, попрощавшись, повесил трубку.
«И так, получалось, что это была не галлюцинация. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что значит я не сумасшедший псих. А плохо, потому что становится совершенно не понятно, зачем Лебедев с Минаевым мне предлагали такую подставу? Если учесть, что у меня с ними сложились вполне не плохие отношения, то их действия становятся абсолютно не понятны».
— Я думал ты там уснул, — поморщился Мячиков, допив очередную бутылку «Буратино».
— Как видите, нет, — сказал я и, пройдя в монтажёрскую, присел на стул.
— Ну так что нам с тобой делать? Ты же всех подвёл! Из-за твоих выкрутасов мне выговор влепили, — недовольно произнёс замминистра, возвращаясь к предыдущей теме разговора.
— Не знаю, — честно ответил Саша.
— А надо бы знать. Ты взрослый уже. А значит должен знать, как исправлять!
— Да чего исправлять-то? Конкурс же заново мы провести не можем, равно, как и повернуть время вспять, — сказал я и, дабы не забивать себе голову, поинтересовался: — Может у Вас есть какие-то конкретные предложения?
— Нет у меня никаких предложений! — вспылил Мячиков. — Понаделал делов, а теперь, видите ли, предложения ему подавай! — выдохнул. — Не знаю, может клип ещё какой на песню снять и показать его в «Новогоднем огоньке»? Сможешь это сделать за завтра?
— Отличная идея! Давайте так и сделаем, — согласился я решив постараться исправить не хорошую ситуацию. Ведь получалось, что я на ровном месте просто забил, на мероприятие союзного значения. — Только на какую песню? На «розы» у нас клип уже есть. И его уже не раз показывали в разных музыкальных программах. Значит, нужен клип на другую композицию.
— Сними на другую… Только нужно снять всё быстро. Клип и песню необходимо же будет ещё и утвердить, а затем вмонтировать его в уже отснятую программу. У тебя есть идея, поэтому поводу?
Я хмыкнул, почесал затылок и, придумав интересный ход на радость собеседнику, сказал:
— Есть! Причём, это такая идея легко сможет реабилитировать в глазах поклонников и начальства, как Вас, так и меня.
— Говори, — сосредоточился Мячиков, поставив пустую бутылку к ножке стола.
— Итак, мы снимем не один, а два клипа.