Кубики больницы Арчибальд
Шрифт:
Вудс посмотрел на почерк, плавный, четкий, идеальный. Таким, наверное, и должен быть почерк у столь известного интересного человека.
Дом. Балтрок. Лампа
Вернувшись домой в Балтрок, Вудс устало повесил пиджак на спинку стула и подошёл к окну. Мередит уже спала, но как обычно успела приготовить ужин, оставив его в холодильнике. Его любимая отбивная, она готовила её так прекрасно, что он о другом и помыслить не мог. Особенно когда вот так, галопом, по всем этим несчастным людям.
Вудс, включил любимую зеленую лампу. Перед тем как уснуть, у него ещё было пару часов, а значит, он мог занять свой ум чем-нибудь очень полезным. Доктор поднял портфель, и выложил папку с делом Чарли Броуди и копией своего заключения. Быстро пробежав по нему глазами, он с удовлетворением откинулся в кресле. Как всегда ювелирная работа.
А потом, его взгляд упал на край книги Стейта Кинга, который аккуратно, словно заигрывая, показался из сумки. Немного поразмыслив Вудс кряхтя, потянулся за ней. Все же должен он представлять, что из себя представляет творческий дар этого талантливого писателя. Да и Лиза вряд ли рассердится, если он немного ознакомиться с её кумиром.
Мягкая, черная, матовая, она сочетали всего два цвета: черный и оранжевый, позволяя читателю самому дорисовать остальные цвета. Вудс повертел её в руках. Качество было превосходное, на производство денег не пожалели.
– Тьма внутри, – вслух произнес Вудс, насупившись, – от истинного мастера ужасов Стейта Кинга, одного из самых ярких талантов двадцатого века.
Послюнявив палец, он перевернул заглавную страниц. Ох как же давно он не читал художественной литературы, все больше и больше отдавая себя конспектам и лекциям. Научным трудам, на худой конец газетным вырезкам, но никак не такой небольшой художественной книжке, написанной к тому же современником.
И все же история его поглотила. Поглотила настолько, что он просидел не час или два, а ровно полночи, добив роман в один присест. И дело вовсе не в том, что там был лихо закрученный сюжет, или Стейт, смог удивить его своей изобретательной манерой письма, нет, Вудс заинтересовало нечто другое, что он не смог пока распознать.
Закончив читать, он отложил книгу и снова встал к окну. В его голове играло странное ощущение, что он где-то это уже видел. Эту манеру описания, этот ход изложения, это повествование о бедной девочке, которая подгоняемая отчимом влезла в петлю. Все как у дочки Чарли Броуди, отец которой чуть было, не продырявил писателя. Он снова сел за стол и опять, уже более детально ознакомился с повествованием.
Наконец до него дошло. Стейт Кинг, писал, как врач любитель, который после нескольких лет писательской сноровки, смог немного скрыть изначальное (первое) образование, но только вот почему он не слышал, чтобы он получил медицинское образование. Впрочем, он так мало о нём знал!
Вудс потер переносицу. Всё же он был немного стар, чтобы вот так, засиживаться пусть даже и с книгой. Хотя, это немного напоминает молодость, когда в студенческом общежитии, он ночи напролет готовился к экзаменам.
– Так и знала, что ты здесь, – устало сказала Мередит, облокотившись о дверной косяк, – и не поел, поди.
– Мери?
– Да, Джеймс. Мери.
– Извини. Надо было доделать пару неотложных дел, – Вудс вздохнул и опустил глаза, ему было неловко.
– И не поел, – укоризненно покачала головой Мередит, проходя в кабинет, – что же с тобой делать?
Она ласково потрепала его за щеки. Джеймс, улыбнулся. Они были в браке двадцать лет, но каждый раз, этот небольшой ритуал, заставлял его краснеть. Он попытался вырваться, но Мередит подняла его голову и посмотрела прямо в глаза.
– Тебе сорок три, отдых это важно дорогой, ровно, как и мой ужин, который я тебе оставила в холодильнике и если с тем, что ты задерживаешься, тут я готова мириться, то с игнорированием моей стряпни… Здесь ты ходишь по краю.
– Я понял. Исправлюсь.
– А это что, – она подняла книгу Стейта, – ты читаешь ужасы?
– Это подарок, – буркнул Джеймс.
– Кому? – спросила Мередит и заинтересованно повернула к нему голову.
Вудс, почему снова покраснел. В голове почти одновременно всплыли портрет Лизи, молодой помощницы и сцена из старого сериала, где жена застает мужа в кабинете с молодой любовницей. Вудс замешкался.
– Джеймс, – Мередит раскинула руки, – кому?
– Лизи Паркер, – выдавил он, – Она любит Кинга.
– Лизи? Это той молодой симпатичной девочке из Массачусетского университета твоей помощнице, так ведь?
– Да. Она очень любит этого писателя, и я подумал, почему бы и нет.
– Почему бы и не передать книжку, – задумчиво закончила за него Мередит и развернула книгу, – ого! Дорогой Лизе от Стейта Кинга. Как мило! Наверное, ей очень понравится.
– Мери. Это просто книга.
– Да. И ужин – это просто ужин. Который ты не съел, – спокойно ответила Мери, закрыв книжку и передав ему её в руки, – думаю, я его выкину, всё равно за ночь он испортится, а есть сейчас уже поздно.
– Мери.
– Да, Джеймс. Да, – сказала она, разворачиваясь к двери, – спокойной ночи, дорогой.
Как все это глупо! Он посмотрел в окно, затем словно направляемый невидимой рукой, открыл ящик стола и вытащил пачку сигарет. Он не курил уже месяц. Отчасти из-за того, что Мередит в очередной раз устроила небольшую взбучку, отчасти из-за того, что всё же решил в очередной раз бросить, это пагубное занятие.
Но теперь… А к черту! Джеймс достал сигарету и, бережно чиркнув спичкой, блаженно затянулся. Месяц мучений. И вот. Он снова с этой заразой. Джеймс подошёл к окну и открыл ставни. Всё же риск должен быть минимальным. Одно дело покурить, другое дело оставить запах табака. Две совершенно разные причины для небольшой семейной войны.
Довольная Лизи
Конечно, подарок Лизи понравился, заворожено смотря на подпись, она минут десять произносила благодарственные речи, все ещё не веря в свою удачу. Дошло даже до того, что Джеймс почувствовал что-то вроде ревности, чувство, которое никак до этого момента себя не проявляло.