Куда идем мы…
Шрифт:
Полосатая кошка забилась в агонии.
Мужик сплюнул и подвел итог короткой битвы непонятным словосочетанием:
— Холодец котенку!
Потом пружинисто развернулся на ногах, и махнул копьем, которое так и не выпустил из рук.
— Эй, ты там! А ну вылезай.
Кусты изобразили невнятное шевеление, а потом монах честным голосом признался.
— Не могу.
— Чой-та?
— Ноги не держат.
— Ни фига себе! — удивился мужик. — Я тебе что — позвоночник сломал?
И тут же сам себя опроверг:
— Да нет, не должен был.
Не желая гадать, зверолов залез в кусты и бесцеремонно вытащил монаха за шкирку железной, казалось, рукой.
Внимательно осмотрев не то пленника, не то потерпевшего, он объявил диагноз:
— Та не! Сомлел просто.
Четвертый успокоено улыбнулся.
— Да ты не лыбься! — пресек благодушные настроения тигролов. — Ты лучше скажи, мил человек: ты чьих будешь?
— В каком смысле «чьих»? — пролепетал Четвертый.
— В сляпом! — передразнил спаситель. — Я тебя спрашиваю — ты чей? Владивостокский или хабаровский?
И добавил с нескрываемой угрозой:
— И лучше бы тебе ответить правильно.
Четвертый понял, что наступил момент истины.
Глава восьмая. Пожарский район
Где-то в Пожарском секторе
Приморской локации
46°64' с. ш. 134°08' в. д.
— Я… — растерялся было Четвертый, но тут же вспомнил, что выбора у него нет. Если верить описанию, за вранье режут «Святость». Да и врать, что ты с локации, в которой никогда не был — не очень умно.
— Я из Владивостока. — твердо сказал он.
— Да ну? — недоверчиво прищурился истребитель тигров.
— Ну да. — уверил монах.
— И что это портовый парень делает на границе с Хабарой? — ехидно осведомился охотник. — Ну скажи мне тогда, земляк, где во Владике пасется серая лошадь?
Четвертый облегченно вздохнул. Ну, это задачка простенькая.
— Она не пасется, она стоит. — улыбнулся монах. — «Серая лошадь» — это дом такой, самый старый в городе, со статуями на крыше. Говорят, он еще с досистемных времен сохранился.
— Гляди ты! — заулыбался охотник. — И впрямь земляк. Ну слава богу. А то задолбали хабаровчане. Лезут и лезут в нашу локацию, как будто у нас медом намазано. Слышь, земеля, тогда расклад такой. Я думаю, тебе на ночь глядя никуда идти уже не надо. У меня здесь хутор неподалеку, давай ты у меня заночуешь, а с утра на свежую голову разберемся — как и что делать. Только лошадку твою сейчас быстренько по следам разыщем — она далеко убежать не могла. На ней, кстати, тигра до дома и довезем, все не на себе добычу переть. Ты пока посиди здесь, в себя приди, а я за лошадкой метнусь. Лады?
Четвертый, по-прежнему пребывавший без сил, счастливо кивнул.
Хутор нового знакомого, который, кстати, представился Михалычем, правильнее было бы именовать если не крепостью, то хотя бы фортом. Трехметровый частокол окружал деревянный дом, выстроенный по всем канонам средневековых русских острогов. О такое укрепление и средних размеров банда зубы обломает.
Оборона, судя по всему, была отлажена, поскольку Михалыч рот открыл еще на подходе:
— Юль, ты только из арбалета не пальни ненароком! — заорал он. — Это не в плен меня взяли, это я к нам гостя веду. А то знаю я тебя — сперва стрельнешь, а потом разбираться будешь.
И, повернувшись к Четвертому, пояснил:
— Жена. У меня охранный контур по периметру проброшен — если кто чужой идет, сразу сигнализация вопить начинает, ну а Юлька сразу к арбалету и бежит. Хорошая штука этот охранный контур. Недешевая конечно, но своих денег стоит. Плохо только — раз в полгода контур подзаряжать надо, и сам это не сделаешь, мага звать приходится. Есть у нас тут один — демон, конечно, но нормальный мужик. Лишнего не ломит, хотя мог бы. С магами у нас вообще хреново, одно слово — глушь! Где им тут учиться-то? Ну и я ему ингредиенты со зверей со скидкой продаю. Ну а чо? Он хоть и демон, а земляк. Наш демон, местный.
За частоколом оказались одни женщины — старуха-мать Михалыча, жена Михалыча, дочь Михалыча подросткового возраста, две невестки Михалыча и внучка Михалыча — громкий грудничок. Сыновья, по словам хозяина, были в дальнем рейде — как и отец, искали тигра-вредителя — и появиться должны были только через пару дней.
Хозяин быстро отправил свой «бабий батальон» накрывать на стол для гостя «чем бог послал» и готовить тигриную свежатину по фирменному домашнему рецепту.
— Подождите, подождите! — воззвал к засуетившимся домочадцам монах. — Не надо ничего накрывать! Я не ем мясо!
Все замерли.
— В смысле — не ешь мясо? — осторожно спросил Михалыч.
— Ну, вот так. Не ем. Нельзя мне.
— Пост, что ли, сейчас? — вспомнил Михалыч. — Извини, братан, мы посты не держим, у нас тут и священников-то нет, да в наших краях без мяса и не проживешь.
— Да нет, не пост. — Четвертому было очень жалко расстраивать хозяина, но другого выхода не было. — Мне вообще мясо и все мясное есть нельзя. Я «Святость» прокачиваю, там даже за каплю животного жира очки срежет по страшному.
— Вот ты попал, земеля! — Михалыч сочувственно покачал головой. — Я б, наверное, сразу сдох на травушке-муравушке. Блин, а чем тебя кормить- то теперь? Не, мы, конечно, не только мясо едим, мы и папоротник собираем, грибы опять же — но мы все на жире готовим. А дать гостю три огурца, пока мы свежатину трескать будем, мне совесть не позволит.
— О, господи, всему вас учить! — вмешалась в разговор скрюченная старуха-мать. — Юлька, возьми котелок, обожги на огне, чтобы, значится, жир весь выгорел. Потом поставь в нем рис вариться, из моей заначки в кладовке возьми, овощей туда порежь какие есть. Будет рис с овощами. По готовности соевым соусом заправь, который у китайцев покупаем. Только делай побольше, чтобы и сегодня человек поел, и завтра с собой в дорогу взял. Поняла? Все, беги! А мне с гостем потолковать надо.