Кукла на качелях

Иден Дороти

— Это не так важно. Извините, что побеспокоила вас.

— Вы ошиблись, — повторил мужчина своим вялым голосом. — Я бы на вашем месте шел по своим делам. Ради вашего же блага.

В его словах не было угрозы. Тембр его голоса не изменился. Но Эбби посмотрела в его холодные глаза, и они побудили ее к действию. Бормоча извинения, она пулей вылетела из комнаты и побежала вниз по лестнице к божественно-сладкому солнечному свету, не отдавая себе отчета, почему пыльные старые ящики, грязное окно и заброшенная комната наполнили ее таким ужасом.

На улице

она обнаружила, что дрожит. Что с ней случилось?

Тот мужчина абсолютно ничего не сделал. Это она вела себя по-идиотски, ворвавшись в частную собственность. Но краем глаза она видела, как слегка приоткрывается боковая дверь. И мысль о том, кто же мог скрываться там, пугала ее еще больше, чем странная неуловимая невежливость мужчины с рыбьим лицом и угроза, прозвучавшая в его словах, правда, не подтвержденная топом. Неожиданно па яркой шумной улице она почувствовала себя одинокой в этой гигантской враждебной стране, но на этот раз ее состояние было каким-то другим — как будто она была единственной чужой среди враждебно настроенных людей.

Конечно, она это вообразила. Это все началось из-за поведения Люка. Если бы он не держался отчужденно, она бы не начала думать, что все вокруг враги. Но он вел себя именно так, и ее чувства к окружающим были окрашены болью, обидой и подозрением.

Тем не менее, сейчас только Люк мог бы успокоить ее, и с этой мыслью она направилась к ближайшей телефонной будке.

Она хотела спросить, нельзя ли зайти к нему в контору и подождать, пока он будет готов поехать домой. Потому что мысль о возвращении в пустой дом с нахальными зимородками, хрипло визжащими в палисандровом дереве, с надоевшим граммофоном Джока и с вопросами миссис Моффат о том, что она делала в городе, была совершенно невыносимой.

Мисс Аткинсон, сорокалетняя секретарша Люка, подошла к телефону:

— Извините, миссис Фиарон. Шефа па месте нет. Эбби разочарованно вздохнула. Она обнаружила, что продолжает осматривать улицу, наблюдая, не вышел ли следом за ней из здания мужчина с рыбьим лицом.

— Он скоро вернется? Могу ли я зайти и подождать его? Я в городе и думала, что мы могли бы вернуться домой вместе.

Она старалась говорить беззаботно. Мисс Аткинсон была сухой, лишенной фантазии женщиной, преданной Люку, но склонной к излишней опеке и руководству. Она вежливо, но твердо дала понять с самого начала их знакомства, что место жены дома, а не в офисе мужа. Эбби владела новым домом у реки, а мисс Аткинсон конторой на Элизабет Стрит. Таково было разделение их функций.

— Мне жаль, миссис Фиарон, но он уехал но делам в Параматту и поедет домой прямо оттуда.

— Ах! — теперь день точно пропал, — а он не сказал, когда приедет?

— Он не говорил, задержится или нет, — голос мисс Аткинсон был оживленным и успокаивающим. Он явно советовала Эбби не суетиться, не поднимать шум. Деловая женщина, без сомнения, считала, что излишняя забота может удушить мужчину.

— Тогда я поеду домой па пароме.

— Конечно. День чудесный. Хотела бы я сама побывать в гавани.

Ладно, подумала

Эбби сердито, не читай мне нотаций. Не думай, что я избалованная жена. Потому что невозможно ошибаться сильнее.

— С вами все в порядке, миссис Фиарон? — донесся до нее бодрый голос.

— Да, со мной все в порядке.

— Мне показалось, что вы нервничаете. — Эбби удалось рассмеяться:

— Из-за чего?

— Ну, мне показалось. Это Сидней. Откуда вы звоните?

— Из Кросса.

— О, там иногда происходят странные вещи. Но обычно не днем. Так что не тревожьтесь.

Мисс Аткинсон просто поддерживала беседу. Она наверняка испытала облегчение, когда Эбби повесила трубку, чтобы вернуться к своей работе. Реальным делам, а не сверхчувствительным фантазиям избалованной новобрачной.

Но ведь ее суховатая манера принесла Эбби пользу, так как она почувствовала, что успокоилась и вполне способна зайти в кафе выпить кофе, а потом отправиться в гавань.

На пристани стояла очередь. Ее буквально внесли на паром. Найдя свободное место и оглянувшись, она подумала, что теперь никогда не сможет достаточно уверенно утверждать перед Люком, что это с ней действительно случилось. Эбби заметила, что за толпой, сошедшей с парома, пряталась фигура, удивительно похожая на человека с рыбьим лицом. Она даже могла разглядеть волосы телесного цвета…

На свете много немолодых мужчин с редеющими волосами такого же цвета. К тому же Эбби все еще была под впечатлением происшедшего сегодня утром. Поэтому любой человек мог вызвать у нее подобную ассоциацию. Короче, она принялась уговаривать себя, что ошиблась, но из этого ровным счетом ничего не вышло: глаза Эбби напряженно следили за исчезавшей фигурой и она уже почти не сомневалась, что это тот самый человек. Но если это действительно он, то есть только один вывод, к которому она могла прийти, следуя за логикой событий: он преследовал ее, чтобы увидеть, куда она направляется. Может быть, чтобы узнать, кто она.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дэйдр болталась у ворот, когда Эбби пришла домой.

— Привет, — сказала она, — вы пользуетесь губной помадой, которую я вам подарила?

Тема этой губной помады принимала какие-то гипертрофированные формы. Эбби уже устала от нее.

— Еще нет, — ответила она и добавила, чтобы не обижать ребенка: — Неподходящий цвет для этого костюма. Но я обязательно испробую ее сегодня вечером. Ты сказала своей маме, что взяла ее?

Дэйдр пожала плечами:

— Ей все равно. У нее их полно.

— Где она их достает?

— Я не знаю. На работе, наверное.

— Не в «Роуз Бэй Косметик Комиаии»? — Дэйдр качалась на воротах:

— Я не знаю. Кто они такие? Можно мне пойти с вами?

Под безразличными манерами ребенка скрывалось отчаянное одиночество. Эбби понимала это и заставляла себя быть доброй.

— На десять минут, потом мне надо будет заняться обедом. Хочешь холодный апельсиновый сок?

— Лучше лимонный, — ответила Дэйдр равнодушно. — Вы знаете, что кто-то ходит но ночам в нашем доме?