Кукла в волнах
Шрифт:
В один из погожих осенних дней завершилось возвращение оставшейся части полка. Лагерный аэродром в Нижней Калитве опустел. Вместе со всеми вернулась и Илона, которая из официанток перешла в телефонистки — сидела теперь за коммутатором.
Наши отношения как-то заморозились, и мы совсем перестали встречаться. Произошло это по моей вине, потому что я, в глубине души, испугался разговоров о женитьбе, хотя и старался не придавать этому вида. Мне надо было, чтобы слухи утихли, ведь в действительности я не собирался делать Илоне предложение.
Мы несколько раз виделись издалека. Илона как-то нарочито отворачивалась в другую сторону, делая вид, что не замечает меня, но я знал, что с Волчатниковым она тоже не встречалась. Вот такой любовный треугольник с неизменными сторонами. Я смутно чувствовал, что должно было быть решение этой задачи, но не знал какое, не знал когда и где оно придет мне в голову. И тем более, никогда бы не думал, что оно будет таким, каким, в конечном счете, его представила судьба.
Глава 6
Незадолго до итоговой проверки в части появился новый парторг, переведенный из такого же батальона, как наш, только дислоцированного в Афганистане. Я в это время сидел в клубе, в кабинете у Юры Кузовлева. Мы смотрели, как под громкую индийскую музыку Лидка изображала танец живота, задрав при этом форменную рубашку на поясе и оголив свой пупок. Конечно, перед этим мы выпили несколько бутылок пива, и нам было всем весело.
— Ого! — сказал незнакомый капитан, неожиданно открыв дверь в кабинет, не запертую по оплошности Юрки, — тут, оказывается, даже стриптиз есть.
Юра как рыба, внезапно вытащенная из воды, раскрыл рот, чтобы сказать что-то в оправдание, но смешался и промолчал.
— Я новый секретарь партбюро, — капитан протянул нам свою руку, словно не замечая неловкости возникшей ситуации, — Петров Александр, для друзей Саша.
Петров обаятельно улыбнулся, показывая зубы с золотыми коронками, и внимательно оглядел фигуру Лиды. В его взгляде чувствовался опытный мужчина. Лида, между тем, не спеша поправила одежду и села на стул, закурив сигарету.
— Что, по пивку? — Петров открыл коричневый портфель, достал несколько бутылок «Жигулевского пива» и выставил их на стол, — ну, мужики, как здесь обстакановка? — спросил он.
— В каком смысле? — не понял Юра.
— В плане дисциплины. Какие строгости в вашей епархии?
— Какие могут быть строгости в авиации — так, обыкновенная рутина. Как написано в дембельских альбомах, когда бог создавал дисциплину на земле, авиация поднялась в воздух.
Мы разлили пиво по стаканам, и, предварительно чокнувшись, стали неторопливо пить.
— Да, мужики, скажу я вам, — Петров откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел в окно, возле которого сидел, — нашим ребятам сейчас в Афгане жарковато и пиво они не пьют.
— А как там вообще? — поинтересовался Юра, — например, насчет баб-с?
— Если хочешь чтобы голову отрезали — то, пожалуйста, — обаятельно улыбнулся Петров, опять показывая золотые коронки, — среди афганок есть, конечно, симпатичные экземпляры, даже красивые, но все грязные какие-то, пахнущие то ли навозом, то еще неизвестно чем. Не то, что наши женщины! — Петров перевел улыбающийся взгляд на Лиду и та, к неудовольствию Кузовлева, заулыбалась в ответ. Щеки её покрылись легким румянцем.
— Потом, проституции там совсем нет, — продолжил Петров, — что поделаешь, мусульманская страна! Вот бедному мужику и некуда податься. Выручает только местный контингент, — и он дружески похлопал по коленке Лиду, словно подразумевая, что именно она была в Афганистане и всех там выручила.
— А много чеков платят? — спросил Юра, чтобы перевести разговор в другое русло, поскольку ему определенно не понравились намеки парторга.
Чеки выступали в качестве эквивалента валюты. На них можно было приобрести импортный товар в магазинах «Березка», имевшихся в каждом крупном городе. Фарцовщики, насколько мне было известно, брали за один чек два рубля.
Петров оживился. Видимо, его эта тема занимала всё время, пока он служил в «горячей точке».
— Чеки там можно заработать на приличную сумму, — сказал он, — мы, например, с приятелем покупали за «афгани» японские двухкассетники, разные там «панасоники» и «сони», а потом перепродавали их в Баграме уже за чеки. А бабы зарабатывали чеки известным образом, — Петров улыбнулся, видимо припомнив что-то смешное, — их даже прозвали за это «чекистками».
— Погоди, — прервал я его рассказ, — но ведь большую сумму чеков могли забрать на границе, при досмотре. Потом ненужные вопросы, разборки…
— Вывозили их по-разному, кто как. Я, прятал чеки в грязном нестиранном белье, в котором никому не было охота рыться. Вообще, друзья мои, — Петров поднял стакан с пивом и стал его медленно потягивать, смакуя вкус, — я пришел к выводу, что наши таможенники совершенно не любопытны. Они брезгливо посмотрели на мое грязное белье и упустили то, что должны были найти. А если бы на моем месте был какой-нибудь шпион? Да он бы провез всё, что хотел! Знаете, у нас ходили слухи, что через таможню провозили наркотики. Кто-то из таможенников, я думаю, был с контрабандистами в доле.
— Наркотики? Кому они нужны, здесь, в Союзе? — усомнился Кузовлев.
— Не скажи! — возразил парторг, — если везут, значить есть спрос. И потом, думаешь, западные разведки не работают над разложением нашего общества? Наверняка придумали какую-нибудь пакость.
Выслушав парторга, Юра поднялся со своего места, делая вид, что ему надо куда-то идти. Мы все вместе вышли из кабинета начальника клуба и пошли к лестнице, чтобы спуститься со второго этажа и пойти к выходу. Спускаясь Петров, продолжал говорить, думая, что его речь нас сильно интересует.