Кукловод
Шрифт:
***
Я больше не думаю о Рождестве, не строю планы. Тебя, Ребекки, Финна и Кола нет уже четыре часа, за это время я успела выплакать все слезы - может и необоснованные, но от этого не менее горькие.
Сейчас я старательно тру мокрой тканью стену, пытаясь смыть кровавую картину, нарисованную на ней. Мои усилия столь отчаянны, что я то и дело сдираю костяшки пальцев до крови и зло шиплю, потому что моя кровь тоже пачкает белую поверхность, хотя раны и затягиваются моментально.
– Нужно было начинать сверху.
– Я резко выпрямляюсь, разворачиваюсь, совсем позабыв, что я в доме не одна. Элайджа неспешно спускается по лестнице, все такой же образец сдержанности и элегантности, как и несколько лет назад в Мистик Фолс.
– Давай-ка я.
– Что? О, нет!
– Я испуганно дергаюсь от руки, протянутой Элайджей, недоверчиво посматривая на него. Великий древний в костюме собирается возиться с тряпкой и тазиком? Очень смешно.
– Я ведь не спрашиваю, Кэролайн. Давай сюда, я доделаю сам. Во-первых, это моя сестра художник-недоучка, во-вторых, ты, уж извини, но ты делаешь все неправильно, а, в-третьих, нет ничего удивительного, что я предлагаю свою помощь.
– За время своей тирады Элайджа успел снять пиджак, аккуратно повесить его на спинку единственного уцелевшего стула, закатить рукава белоснежной рубашки и забрать ткань из моих рук. Я только удивленно смотрю, с каким достоинством, как будто это не половая тряпка, а шелковая накидка, твой брат аккуратно складывает ее, медленно проводит по стене, удивительно легко стирая кровь.
– Ммм, спасибо. Может давай я внизу… - Я начинаю суетливо тереть особо яркое пятно просто ладонью, но Элайджа легонько отталкивает мою руку.
– Не нужно. Иди, я закончу сам.
– И я послушно разворачиваюсь, уходя из этой гостиной, стараясь стереть из памяти красные кровавые зигзаги на белоснежной стене. Кто бы мог подумать, что такой, казалось бы, пустяк, сможет встать между нами?
========== Глава 29. Право выбора ==========
– Я уже почти закончил, Кэролайн. Так что не суетись. Удивительно, что у моего брата нет штата прислуги, чтобы выполнять все его прихоти.
– Элайджа вытирает уже последние пятна в самом низу стены, когда я снова интересуюсь, не нужна ли ему помощь. Найти себе занятие у меня не получается, поэтому я интуитивно тянусь хоть и к тонкой, но все же к нити, связывающей меня с прошлым. К твоему брату.
– На самом деле тут есть женщина, которая следит за порядком, но она уехала на рождественские праздники.
– Я все же подхожу ближе, внимательно всматриваюсь в поверхность вновь белоснежной стены.
– Кэролайн?
– Да?
– Я перевожу взгляд на Элайджу, который наконец-то закончил работу и теперь стоит напротив меня, распрямляя ткань, которая из светлой превратилась в кроваво-алую.
– Почему ты здесь?
– Я… - Пока я пытаюсь сформулировать мысль и найти какой-нибудь приемлемый ответ, входная дверь распахивается, и на пороге возникаешь ты в сопровождении сестры и братьев. Ты смотришь на сестру, улыбаешься ей и сначала не видишь меня, но когда поворачиваешь голову, улыбка резко сходит с лица, и ты хмуришь лоб, переводя взгляд то на меня, то на Элайджу.
– Что вы делаете?
– Ты подходишь ближе, недовольно осматривая стену. Ребекка следует за тобой по пятам, как приклееная, уперев руки в бока.
– Моем.
– Элайджа остается абсолютно невозмутимым, ни на секунду не прекращая складывать ткань ровными прямоугольниками. Честно говоря, я без понятия с какой целью он это делает, но почему-то уверена, что даже взрыв атомной бомбы не отвлечет его от этого действия.
– Друг друга?
– Твоя сестра
– Ты так остроумна, Ребекка. На самом деле мы мыли стену, которую, кажется, должна была отмыть ты, сестра, и ты, Никлаус. Но мы любезно решили вам помочь. В конце концов, есть еще и полы. Прошу, брат.
– Я не успеваю даже моргнуть, как Элайджа бросает тряпку, и она оказывается в твоих руках. Ты скрипишь зубами, морщишься от отвращения и с силой швыряешь окровавленную, мокрую ткань куда-то назад… аккурат в грудь Ребекки, одетой в новенькое мини-платье бежевого цвета.
– Ник! Ты что, блядь, свихнулся?
– Она столь же резко перебрасывает ее Колу, но наряд это уже не спасет, поэтому Ребекка продолжает материться, и я все больше чувствую себя заключенной в палате с чокнутыми.
Кол тем временем с надеждой смотрит на дверь, но Финн благоразумно скрылся, поэтому он переводит взгляд на меня, но бросать не решается, поэтому я тяжело вздыхаю, протягиваю руку и произношу:
– Давай. Я помою.
– Нет!
– Нет!
Я резко дергаюсь, переводя взгляд на тебя и Элайджу. Вы произнесли это слово синхронно, что явно еще больше испортило твое настроение. Теперь ты прожигаешь взглядом своего старшего брата, как будто он посягнул на какую-то святыню, принадлежащую тебе. А еще через мгновение обхватываешь мое запястье и волочешь из комнаты, не замечая, что на мои глаза навернулись слезы обиды и непонимания. За что ты так со мной?
***
– Ты оказывается не прочь подрабатывать прислугой? Я учту это на будущее.
– Ты затаскиваешь меня в нашу комнату и громко хлопаешь дверью, скрещивая руки на груди.
– Что с тобой? Да, с меня не свалится корона, если я помою пол! Почему ты так реагируешь?
– Мне хочется крикнуть, но сил хватает только на приглушенный шепот, и я обессиленно сползаю вниз по двери, уже не задумываясь, как жалко и убого я выгляжу со стороны.
– Ты не поехала со мной, но зато нашла время и желание, чтобы мыть стену с Элайджей! Очень любопытный выбор!
– Ты напротив кричишь так громко, и я легко могу представить удовлетворенную улыбку Ребекки, когда она слышит твою фразу.
– Выбор? А у меня есть выбор? Я забыла, что это такое, Клаус! Я не знаю, что значит свобода! Но если бы я могла выбрать как провести этот день - вот так, ругаясь с тобой или занимаясь “стыдной”, по твоему мнению, работой вместе с твоим братом - я бы выбрала второе.
– Ты бледнеешь, как будто я ударила тебя, и я с запозданием осознаю, что ты, конечно же, понимаешь все неправильно, находишь в моих словах не то значение, которое я вкладывала в них.
– Клаус… - Я неловко поднимаюсь на ноги, подхожу к тебе. Я должна объяснить. Что же за безумный день такой?
– Заткнись.
– В этот раз ты не кричишь, а говоришь тихо, но резко дергаешь меня за волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову, всмотреться в твои глаза, полыхающие искорками ярости, приближаешь свое лицо вплотную к моему и шепчешь мне просто в приоткрытые губы, обжигая нежную кожу горячим дыханием: - Кого бы ты не хотела выбрать, будь-то Деймон Сальваторе, мой собственный брат или черт из преисподней, я никогда не позволю тебе этого. Ты забыла, что ты принадлежишь мне. Ты только моя. Ты поняла меня, куколка?
– Кожа на шее так натянулась, что мне сложно даже вдыхать, не говоря уже о разговоре, но именно это невыгодное положение прибавляет мне храбрости, заставляет в очередной раз быть откровенной, даже если эти откровения будут неугодны тебе: