Кукушкины дети
Шрифт:
Путь до деревни стал настоящим испытанием: сапожки, в которых совсем недавно было так тепло и удобно, сейчас промокли, а подошвы то и дело скользили, и ноги разъезжались. В шубе стало невыносимо жарко и казалось, что весит она целую тонну; шапка постоянно съезжала на глаза, а волосы на лбу слиплись от пота. Вокруг не было ни души, и Натали в какой-то момент подумала, что никогда не слышала тишины настолько прозрачной и нетронутой. Да и, более того, она крайне редко оставалась в тишине: даже когда она была одна в комнате, из-за окон доносился шум города.
Натали потеряла счёт времени; она не знала, ни сколько времени идёт, ни сколько вёрст прошла. Уточнить дорогу было не у кого, лишь редкие дорожные столбики тянулись вдоль дороги, да падал с веток снег, потревоженный молчаливыми птицами.
Но вскоре потянуло дымом: сначала едва заметно, но с каждой минутой запах становился всё отчетливее. Собрав силы, Натали ускорила шаг – так сильно хотелось выйти к людям. И менее, чем через четверть часа, лес расступился, открывая деревеньку. Натали представляла её куда меньше, а на деле редко стоящие дома уходили за горизонт. Несмотря на мороз, на улице было людно: дети играли в снежки, откуда-то доносились гулкие удары – кузнечный молот, догадалась Наташа, – сразу несколько мужиков пилили дрова, залихватски сдвинув на затылки шапки. У них Натали и справилась, где искать Филиппа Егоровича. Те указали на добротную избу с пустым, ровным двориком, окруженную небольшим плетнём.
Стараясь не медлить, чтобы не передумать, Наташа постучала в дверь. Ждать практически не пришлось – дверь отворилась сразу, будто кто-то поджидал её на пороге. Но вместо старика с бородой-лопатой и животом обхватом в несколько локтей на пороге стоял высокий поджарый мужчина. Натали подняла глаза, встретилась с ним взглядом и на секунду потеряла дар речи: колдун изучал её одним – левым – глазом, а правый был затянут белёсой пеленой и перечёркнут некрасивым застаревшим шрамом.
– Филипп Егорович? – изо рта вырвалось облачко пара.
– Филипп Егорович, – подтвердил мужчина. Натали запнулась, разглядывая нового знакомого. Все мысли упорхнули, точно птички, выпущенные из клетки. Если Дмитрий посчитал правильно, колдун сейчас был чуть старше их отца, но если на лице Алексея Власовича возраст не просто читался – он кричал о себе, то по лицу нового знакомого было абсолютно не понятно, сколько ему лет. Он был очень худощав, настолько, что казалось, что череп его был просто обтянут кожей – никаких мышц и сухожилий. “Вот он, колдун, – вдруг подумалось Натали, – сила ему возраст с лица стёрла вместе с жизнью…”
– Вам чем-то помочь, барышня? – без особого участия поинтересовался колдун.
– Да… Мне, на самом деле, очень нужна ваша помощь, – Натали отметила, как Филипп скользнул по ней взглядом – без эмоции в глазах, но будто оценивая, насколько сильно она нуждается. – Я читала о вас в газете, – девушка закопошилась в сумке. Вырезка никак не находилась – видимо, смялась и провалилась куда-то в складки, шапка снова съехала на глаза. Натали подняла глаза: Господи, она, наверное, сейчас выглядела безумно жалко! Колдун, не изменившись в лице, приглашающе повёл рукой вглубь избы.
Когда Натали оказалась в тепле, трясти её не перестало, напротив – показалось, что даже зубы начали стучать. От волнения она не сразу заметила ещё одного человека, парня, который сосредоточенно сшивал листы бумаги, исписанные мелким, убористым почерком.
– Дар, – послышался за спиной голос колдуна Филиппа. Молодой человек отвлёкся от своего занятия, поспешил к Натали, забрал у неё шубу и сумки. Девушка автоматически попыталась пригладить пальцами влажные волосы. Всё тем же жестом колдун предложил Наташе сесть за стол на длинную лавку, налил кипятка из носатого чайника, бросил в кружку щепотку каких-то трав и придвинул её Натали. Та поблагодарила.
– Так вы читали обо мне. Что-то настолько занятное, что вы решили встретиться со мной лично? – Филипп Егорович сел напротив гостьи. Натали кивнула.
– Дело в моих братьях…
И около половины часа она рассказывала о ситуации в семье, настолько досконально, что колдун даже не задавал вопросов. Дар тоже подсел поближе, оставив своё занятие. Несколько раз Натали бросала на него взгляд: Дар был точно старше неё, но она не могла понять, на сколько, гладко выбрит, как и Филипп Егорович (Натали призналась себе, что представляла всех деревенских нечёсанными бородатыми мужланами, и от этого стало очень неловко).
– Почему вы приехали одна? – заговорил колдун, когда Наташа завершила рассказ. – Если вы хотите, чтобы я взглянул на ваших братьев, почему они не составили вам компанию?
– По… разным причинам, – уклонилась от прямого ответа Натали. Вряд ли колдуну нужно было знать о том, что Николя скорее сдал бы её в лечебницу для душевнобольных, чем поехал с ней в пермскую глубинку, а Дмитрий не настолько заботился о своей судьбе. Вот Михаил бы поддержал её. Натали некстати вспомнила кипенно-белые перчатки брата, неэлегантно шмыгнула носом.
– Как бы то ни было, вы всё равно выбрали самое неудачное время для визита, Наталья Алексеевна, – колдун выпрямился, забросил ногу на ногу и сложил на коленях сцепленные в замок руки. – Ни один, даже самый пустяковый, заговор не творится в преддверии полной луны. А чтобы вашу беду разгадать, нужны ритуалы куда серьёзнее. Да и нет во мне уже сейчас столько сил.
Сердце билось так, что Наташе казалось – оно стало таким большим, что задевало ребра.
– Я, ни в коем случае, не хочу вас утруждать, – выпалила она. – Я сделаю всё сама, ежели вы только мне объясните, как!
В здоровом глазу колдуна мелькнула какая-то эмоция, как будто Натали вдоволь его позабавила. Он переглянулся с Даром.
– Вы абсолютно не понимаете природу силы, – это был не вопрос, в голосе колдуна слышались насмешка вперемешку со снисхождением. – Каждый раз, когда знаткий творит заговор, – это не просто набор букв и слов. Так он связывает себя с потусторонним. И в полнолуние, когда навьи твари очень сильны, можно с собой притащить оттуда такое, от чего вовек не отцепишься. Дар, – колдун кивнул на юношу за спиной, – учится у меня уже восемь лет. Но и ему не позволены сильные заговоры, только бытового уровня.