Куликово поле
Шрифт:
Дмитрий указал пальцем на Семёна Мелика.
– Семёна ты знаешь. Кто он? Литовец, тоже пришлый. Внук великого князя литовского Гедемина! Ты понимаешь? Он не из рода Рюрика! И вот, я доверяю ему охранять свою спину. Почему? А потому что заслужил, вот почему! А вон Михаил Бренок. Кто он? Никто! Без роду и племени. А ведь его каждая собака знает! А почему? Да потому что он, как пёс, служит мне верой и правдой!
Тем временем Михаил Акинфов, ухватив Бренка за пояс, перебросил его через себя. С глухим стуком Мишка шлёпнулся плашмя на землю, под тихое ликование Серпуховского князя и одобрение Григория Капустина. Дмитрий с Сергием отойдя от окна, вновь сели за стол.
– А
Дмитрий посмотрел на Сергия. Понял ли он то, что хотел сказать Великий князь? Понял ли он, что боярство уже начало дряхлеть, и он, Дмитрий, это видит? Понял ли он, что сейчас, да и потом, дряхлое боярство никому не нужно? И не только боярство!
– А с князьями всё обстоит ещё жёстче! Имея земли, закреплённые за ними и передаваемые по наследству, они служат зачастую лишь на словах. Постоянно что-то требуя для себя, на правах «малого» и «слабого». Но ничего при этом не давая. Ну и что, что ты связан крёстным целованием! Не хочешь участвовать в походе – повод найдёшь! И я ничего не могу здесь сделать. А если мне вдруг что-то от него потребуется помимо войска… О, сколько будет крика. И недовольство. И мятеж. А то и измена.
Дмитрий говорил с жаром, всё быстрее и быстрее, при этом постепенно понижая голос, как будто боясь, что его могут подслушать.
– Нет, не старинные порядки, а покорное, безропотное и, что самое главное – беспрекословное послушание, как в Орде, – вот чего я хочу! Понимаешь? Как этого добиться? Ну уж не тем, чтобы окружить себя дружественными князьями! А вот если окружить себя служебными князьями – князьями, чьи земли достались им не по наследству, а даны мною во временное пользование, в уплату за службу. Я дам ему СВОЮ землю по месту его службы – поместье, а он служит мне так, как мне нужно. Если он хороший воин – нанимай дружину, обучи и снаряди её на деньги, полученные с МОЕЙ земли. Умеешь грамотно управлять – это тоже служба. И служба, возможно, более трудная. Махать мечом любой дурак может, а управлять нет.
Почему-то перед глазами у Дмитрия встал образ Захария Тютчева. Как он там, у Мамая? Жив ли? Дмитрий закрыл глаза и встряхнул головой. Образ исчез.
– Служа мне, они в качестве платы будут получать доходы с данных мной им поместий. Ты понимаешь? Это принципиальный вопрос! Давать им землю не в качестве награды за службу, не навсегда, а на время, на период их службы мне, для того, чтобы они имели саму возможность мне служить!
Дмитрий продолжал внимательно смотреть в лицо Сергия. Понимает ли старец то, о чём он говорит? Да, понимает…
– Возьмём литовского князя Дмитрия Ольгердовича. Я дал ему свой личный город Переяславль-Залесский, доход с которого идёт лично ему за то, чтобы он со всей своей дружиной нёс службу в моих войсках. Этот город мой. Войско его. Но он сам на службе у меня. И подчиняется мне. Не силой клятвы, не словом. А золотом. А золото весит тяжелее слова! Если он вдруг пойдёт против меня, горожане его не поддержат. Это даже не будет считаться предательством! Потому что они – мои, а не его! И удержаться в городе он не сможет! А не хочет служить – собрал дружину и скатертью дорога! Езжай обратно в Брянск! Свободен! Вали на все четыре стороны!
В подтверждении своих слов,
– А возьмём белозерских князей. Ты помнишь, что было? Ты помнишь, как не смогли они уплатить дани татарам. И неоднократно! И, заметь, не по своей вине! Так получилось, по воле Божьей! И от карательного похода кто их спас? Я! Выкупил их земли, заплатив долг татарам из своих средств. Теперь эти земли мои. Но князья белозерские оставлены мною там, на своих прежних местах, управлять своими прежними городами. Но уже не как собственники, а как мои слуги! Поэтому, когда у меня появится враг, я прикажу таким князьям явиться туда, куда укажу. И они все как один явятся! А почему? Да уж не из-за того, что крест целовали. И обещали. И клялись. Нет! Потому что они у меня на службе, подобно дворовым собакам, вот почему! И против Твери, и против Литвы, и против Рязани, и против татар – кто первый у меня? Они! От князей же, которые связаны со мной лишь целованием, такого единства никогда не дождёшься!
– Когда появляется общий враг, единство появляется.
Дмитрий грустно улыбнулся.
– Наивно рассуждаешь. Каким бы не был враг, он всегда в первую очередь ищет себе союзников в стане противника. И всегда находит. Одних купит, а другим пообещает. Например, Великокняжеский престол. А обиженные да обделённые, а такие, заметь, всегда существуют, пойдут на союз зачастую только из чувства мести! А теперь представь, что в самый ответственный момент, к примеру, князь Суздальский или Тверской, или оба одновременно, снимают крёстное целование, данное мне, и вместе с независимым от меня Олегом Рязанским, бьют мне в спину, когда Мамай ударяет во фронт. Такое может быть?
Сергий задумался. Так Батый купил предка Дмитрия – князя Ярослава. Дмитрий этого не сказал, в последний момент сдержался, но Сергий понял его. А сын Ярослава – Александр Невский – даже стал приёмным сыном Батыя. И с тех пор род Ярослава служит Орде верой и правдой.
А распря между Москвой и Нижним Новгородом за Владимирский престол известна всем. Ее, конечно, удалось уладить дипломатическим путём. Но, несмотря на то, что Великий князь женился на младшей дочери Дмитрия Константиновича Нижегородского Евдокии, а Микула Вельяминов на старшей Марии, особо прочным этот мир назвать было нельзя.
Да и связи с Рязанью тоже очень сильно натянуты. Но не только из-за Коломны и Лопасни. В настоящий момент Олег Рязанский связан крестным целованием с Ягайло, согласно которому Ягайло является старшим братом. А значит, Олег обязан подчиняться воле литовского князя, с которым московский князь враждует. Картина, только что нарисованная Дмитрием, является одним из вариантов возможного будущего, и Сергий это прекрасно понимает.
– Да, такое возможно, – с печалью произнёс старец.
– Таким образом, мы никогда не станем сильным государством. Что это за государство, границы которого кардинально меняются чуть ли не ежегодно, по воле великих князей? Захотел – присоединился к Москве, захотел – к Литве, захотел – сам по себе! И бросаются великие княжества от одного объединения к другому! Как кости бросаются! А ведь это не деревня и не город – великие княжества! А ты подумай, каково воинам! Сегодня ты сражаешься бок о бок с одними, а завтра поднимешь свой меч против тех, кто сегодня прикрывал тебе спину! И должен бить, рубить без жалости и сожаления! Быть может даже завтра, ты убьёшь того, кто вчера тебя спас! Потому и не возникает сильного объединения внутри войска между его частями! А такое войско менее устойчиво в бою!