Куликово поле
Шрифт:
– А знаешь, мне только сейчас это пришло в голову… Ведь по Божьей воле так случилось, что хан Бердибек умер в том же году, когда Алексий вернулся из литовского плена и возглавил управление Москвой!
Несколько секунд они сидели молча. Каждый думал о своём. Наконец, Дмитрий решил прервать затянувшееся молчание и продолжил объяснять старцу свою политику:
– Как тебе известно, с момента начала «великой замятни» в Орде, стало непонятно, кому платить дань. Орда распалась на части. Началась борьба между сильными ханами. И каждый из них претендовал на верховную власть в Орде. Одни ханы, типа Мамая, стали искать чингизидов, ведь ханом в Орде может стать только потомок Чингизхана. Сделать это не сложно. В обычаях татар иметь много жён и наложниц, а все их дети имеют равные права. Поэтому, найдя хана-марионетку, через него начинают управлять всей Ордой, пока их хана не свергнет другой чингизид-марионетка. Другие ханы провозглашают о своей независимости, и не подчиняются Великому хану. А сам Великий хан не может с ними ничего сделать, сил нет. А раз нет сил, то и отстоять свои интересы он не может. А уж наши то и подавно. Вот потому и не платим сейчас дань, хотя и собираем её. И укрепляем своё войско, чтобы самим защищать свои границы от отбившихся ханов. Возьмём к примеру самовластное нападение в 1365 году хана Тагая из Наручадского улуса на Рязань. Олег совместно со своими князьями – Муромским, Пронским и Козельским нагнал и перебил его войско. От Орды были какие-либо репрессии? Нет. Потому что Тагай не подчинялся великому хану, был независимым. А годом позже хан Булат Темир из Казани напал на княжество Суздальско-Нижегородское и был бит? Тоже ничего не было. У нас к счастью, такой борьбы за власть не было. И это – благодаря Алексию. Ведь когда пал авторитет Орды, благодаря ему поднялся авторитет Русской Православной Церкви. Теперь только она одна осталась реальной силой, способной мирить и карать. И когда в 1367 году в Твери началась распря между князем Михаилом и остальными тверскими князьями, к кому они решили обратиться? К Алексию!
Сергий, усмехнувшись, тут же поспешил вмешаться:
– Что было ошибкой для Михаила Александровича. Ведь формально, судьёй был ты, и он с лёгкостью попал в расставленную вами ловушку – дерзнул высказать резкие мысли в адрес князя-мальчишки! Тебя, конечно же, гневные слова князя, годного тебе в отцы, не понравились, и, воспылав праведным гневом, ты приказал его арестовать. О, как хитро! И придраться нельзя – чин уважать надо! Уж коли приехал судиться, так уважай судью, и не важно, что последний тебе в сыны годиться! А так вы его арестовали и выпустили только после подписания невыгодного для него договора с Москвой. Вы думали, что раз он дал крестное целование, то оно будет иметь силу даже в том случае, если дано не по правде, супротив воли. Но ошиблись. Сам Михаил так не считал. И вскоре он пришёл вместе с литовским великим князем Ольгердом, которому приходится зятем. Ты помнишь, как они пожгли все твоё княжество?
Дмитрий помнил. Первая литовщина. Когда 21 ноября 1367 года недалеко от реки Тросны у Волока Ламского литовские войска под предводительством Ольгерда разбили стоявший здесь в охранении московский сторожевой полк под предводительством воеводы Дмитрия Минина, и пытая пленных Ольгерд выяснил, что сам Дмитрий находится в Москве, а его армия ещё не собрана и не подошла. Литовцы форсированным маршем подошли и осадили Москву. Он помнил, как вместе с Владимиром Андреевичем и Алексеем смотрел, как войска Ольгерда сжигают посад вокруг недавно построенного по их приказу каменного кремля. Трое суток пытался Ольгерд захватить кремль, но ему так и не удалось это сделать и, получив известие о нападении крестоносцев на свои западные владения, отошёл. Но войну не прекратил. Едва отдохнув, он вторгается в Одоевское княжество, где на реке Холохольне опять одерживает блестящую победу. А затем вторгается в Калужскую землю, сжигает и разоряет её, напоследок убивая в городе Оболенске местного князя Константина Ивановича, и лишь только после этого с честью и славой вернулся назад.
Вторая литовщина началась осенью 1369 года. Теперь великий князь литовский подготовился более основательно. И момент для нападения выжидал долго. Справедливо посчитав, что в прошлый раз обороной города руководил Алексий, он дождался, когда тот покинет Москву, отправившись в столицу Нижегородского княжества. И получив об этом известие, тут же осуществил нападение.
Теперь он был не один. Взяв в подмогу своих братьев и сыновей с их дружинами, а также союзных князей – смоленского Святослава и обиженного Москвой тверского Михаила. Объединённая литовско-русская рать встала у Волоколамска, где 26 ноября начался кровопролитный бой. В течении двух дней войска Ольгерда пытались взят город. Но сделать это им не удалось. Посчитав, что здесь он может надолго увязнуть, Ольгерд снял осаду и пошёл на Москву.
Дмитрий защищал Москву один. Но расчёт Ольгерда не оправдался. Несмотря на все усилия, предпринятые им в течении всех восьми дней осады, ему так и не удалось взять кремль. Опасаясь стоявшего в Перемышле вместе с рязанскими войсками Серпуховского князя, он отступил и заключил перемирие на полгода.
– Но в конце концов чем всё закончилось? – молвил Дмитрий. – Ольгерд запросил мира, который в 1371 году, когда я был в Орде, дополнительно скрепили свадьбой Владимира с Еленой, дочерью Ольгерда, которой при крещении было дано имя Евпраксии. Ты помнишь, кто организовал этот союз? Правильно, митрополит Алексий!
– Но этот союз не помешал Ольгерду годом позже опять ратью напасть на Московское княжество.
– Но сражения-то не было, если не считать разбитого сторожевого отряда литовцев, конечно! Наша орда под предводительством Владимира и литовская под предводительством Ольгерда встретились у Любутска и стояли там на протяжении несколько суток по разные стороны оврага. И никто из них так и не решился ни перейти овраг, ни обойти его. А потом был заключён мир. Причём на выгодных для нас условиях. Ведь согласно ему, Михаил Тверской был обязан вернуть назад все захваченные им мои города, а Ольгерд обязан был сохранять нейтралитет. А все спорные вопросы должны быть решены по нашему узаконенному обычаю – через суд царя. А вот скажи, заключил бы Ольгерд такой мир, если бы Алексий не устроил свадьбу Владимира с Еленой?
В задумчивости старец кивнул головой.
– Да… Ради укрепления позиции Москвы Алексий пошёл на многое! Возьмём отношения с Тверью. Ведь он отлучил князя Михаила Тверского от церкви отнюдь не по религиозным причинам. Которое, впрочем, в скором времени был вынужден снять по указанию патриарха.
– Не без участия Киприана, – сквозь зубы процедил Дмитрий.
– Когда Михаил Тверской в очередной раз стал претендовать на Владимирский престол, ты, по научению Алексия, купил у Мамая его сына Ивана, который был у Великого хана Мамат Салтана в заложниках за 10 тысяч рублей серебром. О, официально, конечно же, всё не совсем так – ты всего лишь заплатил за Тверь её долг. Но потребовал за это заложника! Десять тысяч!!! Боже мой, мне страшно даже произносить эту сумму! Это ведь огромные деньги! Это дань со всей Руси за два года! Но ты не пожалел их! И заплатил… Потом Иван находился у Алексия под присмотром, на его дворе.
Сергий печально вздохнул. Было видно, что он не одобрял подобные действия митрополита.
– Впрочем, давай называть вещи своими именами. Он был у вас в плену. Да, на почётных условиях. Он не был закован в цепи, не держался в порубе, хорошо питался. Но, тем не менее, оставался у вас, лишённый свободы передвижения, под вашим чутким присмотром. И только когда его отец заплатил вам требуемую вами сумму денег, а заодно в письменном виде отказался от Владимирского престола и заключил мир с Москвой, вы отпустили его!
Сергий смотрел прямо в глаза Дмитрию.
– Не обижайся, но вы с Алексием занялись беспределом! Вы нарушили закон, растоптали его, торговали заложниками, да какими! Вы нарушали все писаные и неписаные законы и правила! Это как называется? Тряхнули стариной? Да такой беспредел был только до татарского нашествия! Вот только тогда, полтора века назад, он был только между князьями. А здесь в игру включился сам митрополит! Беспредел благословлён самой церковью и её главой!
Дмитрий сидел, раскрыв от неожиданности рот. Сергий осуждает??? Не может быть! Но нет, не так. Нет осуждения в словах старца. Он просто говорит правду. А правда горька! Ох, как горька! Аж скулы сводит! А старец сидит и просто, тихо и спокойно перечисляет факты. И даже в чём-то восхищаясь. Или это ему кажется?
– А помнишь посольство Сарайки, в ноябре 1374 года, что произошло в Нижнем Новгороде? Я напомню, тогда у тебя родился сын Юрий, которого я тогда и крестил. И по этому поводу ты в своём городе – в Переяславле-Залесском, устроил съезд князей и бояр.
Дмитрий непроизвольно кивнул.
– Мамай в это время в очередной раз захватил власть в Орде и направил своих послов, во главе с мурзой Сарайкой, под охраной более тысячи воинов в Нижний, где они были захвачены. Они содержались в достойных условиях, были даже при оружии, а потому и относились к своему плену спокойно, с пониманием. Это обычное дело. Но после мартовского съезда 1375 года, был отдан приказ их всех убить. О, они дорого продали свою жизнь! Многих перестреляли, многих зарубили. Сам епископ Дионисий лишь чудом спасся от стрелы Сарайки! Но кто отдал этот приказ? Официально – старший сын Дмитрия Нижегородского Василий Кирдяпа.