Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Рыбаков Борис Александрович

Характерной особенностью русской ориенталистики было наличие в ней двух направлений — практического и академического. Несмотря на определенную специфику при подходе к рассмотрению проблем, для представителей обоих направлений была характерна известная методологическая общность, связанная с существовавшим в домарксистской науке комплексом идеалистических взглядов на историю Востока. Заметное воздействие на русское востоковедение оказывали идеи, господствовавшие в западноевропейской ориенталистике — теории о стагнационном характере восточных обществ под влиянием природной среды и деспотической власти, об извечном антагонизме кочевых и оседлых цивилизаций, о консервативной роли религии и конфессиональных институтов. Серьезной слабостью отечественного востоковедения было длительное отсутствие системы подготовки научных кадров, которая стала налаживаться лишь к середине XIX в.

Историей Золотой Орды в России занимались преимущественно представители академического востоковедения, так как востоковеды-практики было тесно связаны прежде всего с изучением современного им экономического и политического положения стран Востока, быта и нравов его народов. Ученые академического направления были, как правило, универсалами,

что обусловливалось недифференцированностью востоковедения того времени как науки, объединением в нем целого цикла дисциплин (история, филология, литературоведение, география, история религии и др.). Но в первую очередь перед учеными стояла задача освоения комплекса письменных источников, поэтому ориенталисты были «прежде всего филологами по приемам и методам исследования» [258] .

258

Кононов А. Н. Некоторые вопросы изучения отечественного востоковедения периода становления. М., 1960, с. 2.

Задача изучения истории Золотой Орды была неразрывно связана с необходимостью оценки степени влияния на русскую историю монголо-татарского ига.

Еще в начале XIX в. А. М. Щлецером был поставлен вопрос об актуальности и необходимости изучения «монгольского» периода русской истории. В 1808 г. в Академии наук возбуждался вопрос о назначении специальной денежной премии за разработку истории Золотой Орды. Этот проект снова возродился в 1826 г., когда в связи со столетним юбилеем Академии наук был объявлен конкурс на создание специального исследования о последствиях золотоордынского ига для Руси [259] .

259

См.: Тизенгаузен В. Г. Предисловие к «Сборнику материалов, относящихся к истории Золотой Орды», т. I. Спб., 1884, с. V–VI.

Предполагалось осветить следующий круг вопросов: «…какие последствия произвело господство монголов в России и именно какое имело оно влияние на политические связи Государства, на образ правления и на внутреннее управление оного, равно как на просвещение и образование народа?» [260] . От участников конкурса требовалось создание основанного на комплексном анализе русских, восточных и западноевропейских источников сочинения, в котором давался подробный анализ изменений в жизни Руси в связи с монголо-татарским игом. Сам характер постановки академической задачи отражал общее состояние отечественной историографии того времени, в которой, как известно, вопрос об исторических последствиях монголо-татарского ига решался весьма неоднозначно и противоречиво [261] .

260

Программа задачи, предложенной Императорскою Академиею Наук в 1826 г. — см. там же. Приложение I, с. 554.

261

См.: Борисов Н. С. Отечественная историография о влиянии татаро-монгольского нашествия на русскую культуру. — Проблемы истории СССР, вып. V. М., 1976; Сахаров А. М. Историография истории СССР. М., 1978, с. 95–96, 105, 110–111; и др.

К сожалению, первый академический конкурс 1826 г. на написание истории Золотой Орды не дал существенных результатов; он был возобновлен в 1832 г.

В этот раз значительно более развернутая и обоснованная программа академической задачи была составлена одним из основоположников отечественного востоковедения академиком X. М. Френом [262] . Он писал: «История сей династии (Золотой Орды. — Д. А.) образует необходимое звено Российской Истории, и само собою ясно, что ближайшее познание первой не только служит к точнейшему уразумению последней, в сем достопамятном и злополучном периоде, но и много способствует к пояснению наших понятий о влиянии, которое Монгольское владычество имело на постановления и народный быт России» [263] . Оценивая современное ему состояние изученности вопроса, Френ подчеркивал общий недостаточно высокий источниковедческий уровень исторических исследований и связывал его прежде всего с крайне слабым использованием как русских, так и особенно восточных источников. В этот период заметную роль в изучении истории империи Чингиз-хана и его преемников играли западноевропейские востоковеды, которые из-за незнания русского языка практически не использовали богатые русские материалы, работа же с восточными источниками велась без должного критического анализа.

262

О X. М. Френе см.: Савельев П. С. О жизни и трудах Френа. Спб., 1855; История Академии наук СССР, т. П. М.-Л., 1964, с. 220–222.

263

Программа задачи, предложенной Императорскою Академиею Наук в 1832 г. — В ин.: Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I. Приложение II, с. 555. В 1834–1835 гг. конкурс был объявлен в 3-й раз.

По мнению Френа, главным условием предлагаемого Академией наук конкурса должно было быть требование создания критической истории Золотой Орды, основанной на комплексном анализе восточных письменных, прежде всего мусульманских, источников, данных золотоордынской нумизматики, а также русских, восточноевропейских

и западноевропейских материалов. Он считал, что в будущей монографии надлежит исследовать важнейшие проблемы зарождения, развития и падения золотоордынской державы, своеобразие образа жизни, быта, нравов и религиозных верований ее населения, основные события ее политической истории и взаимоотношений с соседями, прежде всего с русскими землями. «Все сие повествование», по словам ученого, должно быть «изложено в связи и подробно, по крайней мере сколько сие позволяют доставшиеся нам в удел материалы» [264] .

264

Там же, с. 558.

В связи с неразработанностью источниковой базы по истории Золотой Орды Френ признавал, что невозможно сразу «ожидать совершенно полного решения предложенной задачи и… (необходимо — Д. А.)… довольствоваться тем, чтобы по крайней мере некоторыя части картины были озарены надлежащим светом, между тем как и другие еще останутся только поверхностно обрисованными» [265] . Поэтому почти половина программы, составленной Френом, была посвящена краткому, но весьма точному перечислению важнейших, прежде всего восточных, источников с указанием местонахождения их рукописных текстов. Придавая первостепенное значение анализу восточных нарративных материалов, ученый подчеркивал необходимость вовлечения в научный оборот и золотоордынских монет, и сохранившихся ярлыков ханов-преемников Батыя. Среди европейских источников Френ особо выделял русские летописи, отмечая, что в них содержится ряд уникальных сведений о Золотой Орде.

265

Там же.

Представляемое на конкурс сочинение, по требованию Френа, должно было быть на уровне результатов, достигнутых к этому времени в изучении истории Золотой Орды отечественными и зарубежными исследователями; в работе необходимо в каждом случае указывать те источники, из которых заимствовалась та или иная информация [266] .

Таким образом, в составленной Френом программе содержался ряд важнейших требований по изучению Золотой Орды, был подведен определенный итог и намечены основные направления в разработке источниковой базы ее истории. В программе, правда, не учитывалась проблема классов и классовой борьбы, не придавалось первостепенного значения исследованию социально-экономических основ золотоордынского государства. Однако если по своему методологическому подходу программа Френа в целом не выходила за пределы общего осмысления истории Востока и России мировой наукой того времени, то сформулированные им задачи изучения важнейших сторон золотоордынской истории и особенно требование критического комплексного анализа всего корпуса сохранившихся источников стимулировали исследование многих кардинальных вопросов жизни средневековой Восточной Европы.

266

Современная система оформления научного аппарата издания складывалась, как известно, крайне медленно и «найти концы» в работах исследователей первой половины XIX в. часто очень трудно.

Непосредственным откликом на поставленную Российской Академией наук задачу изучения истории Золотой Орды было появление сочинения видного немецкого востоковеда И. Хаммер-Пургшталля [267] . Оно, однако, вызвало целый ряд серьезных замечаний, связанных прежде всего с недостаточно критическим подходом его автора к используемым материалам.

К сожалению, в отечественной дореволюционной ориенталистике не было создано обобщающего труда о Золотой Орде, хотя многие русские востоковеды неоднократно обращались к освещению различных сторон ее истории. В данном кратком обзоре анализируется разработка золотоордынской проблематики в трудах наиболее известных русских дореволюционных ориенталистов, полное же описание русской востоковедческой историографии Золотой Орды должно стать предметом специального историографического исследования [268] .

267

Hammer-Purgstall J. Geschichte der Golden Horde in Kiptschak, das 1st: der Mongolen in Russland. Pesth, 1840.

268

Основную библиографию русской литературы о Золотой Орде см.: Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950, с. 431–443.

Один из первых русских востоковедов, известный литератор и публицист «барон Брамбеус» — О. И. Сенковский в середине 20-х годов XIX в. отмечал важность изучения истории Золотой Орды не только «для русской истории», но и «для истории Азии» [269] . Он не создал здесь специальной работы: сохранились лишь разбросанные в различных статьях и заметках отдельные замечания и наблюдения по истории Золотой Орды. Ученый писал о тяжести ига татар для народов Восточной Европы и осуждал «безсмысленную жестокость Орды» [270] .

269

Цит. по: Савельев П. С. О жизни и трудах О. И. Сенковского. — Собр. соч. О. И. Сенковского (барона Брамбеуса), т. I. Спб., 1858, с. LIII.

270

Сенковский О. И. Литва, Свитригайло и Коцебу. — Собр. соч. О. И. Сенковского (барона Брамбеуса), т. VI, Спб., 1859, с. 50, 52.