Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины
Шрифт:
В «Сказании» противником Дмитрия Донского и союзником Мамая назван не Ягайла, а Ольгерд. Это подтверждает сделанный выше вывод. Жена Владимира Андреевича была дочерью Ольгерда. «Сказание» прославляло подвиги двух ее братьев — князей Ольгердовичей на Куликовом поле. Поэтому зачисление умершего ко времени битвы Ольгерда в лагерь союзников Мамая необъяснимо. Видимо, это поздняя литературная ошибка [223] . Можно полагать, что именно на стадии поздней литературной обработки в конце XV в. в текст «Сказания» попало много недостоверных подробностей.
223
Л. А. Дмитриев называет замену имени литовского князя (Ольгерд вместо Ягайлы) явным анахронизмом, но видит здесь признак раннего происхождения «Сказания». Ольгерд несколько раз нападал на Москву и слыл опасным врагом. Называя его союзником Мамая, автор «Сказания» подчеркивал силу и мощь московского князя (см.: Дмитриев Л. А. Куликовская битва 1380 г., с. 23). Л. А. Дмитриев не учел возможности составления «Сказания» в уделе княгини Елены Ольгердовны.
Представляется, что в основе своей «Сказание о Мамаевом побоище» было составлено
Среди источников Куликовского цикла особое место занимает синодик. Дмитрий Донской отдал дань погибшим и велел их поминать вскоре после возвращения с поля битвы. Так появилось поминание «князю Федору Белозерскому и сыну его Ивану… и в той же брани избиенным Симеону Михайловичу, Никуле Васильевичу, Тимофею Васильевичу, Андрею Ивановичу Серкизову, Михаилу Ивановичу и другому Михаилу Ивановичу, Льву Ивановичу, Семену Мелику…» [224] . Фактически синодик является самым ранним памятником истории Куликовской битвы. Он непосредственно отразил происшедшее. Этот источник лишен какой бы то ни было тенденциозности. В синодике записаны имена двух союзных князей, восьми московских бояр и воевод. Все они принадлежали к командному составу русской армии. Последним в списке записан командир сторожевого разъезда.
224
До последнего времени исследователи пользовались харатейным списком синодика,?опубликованным М. А. Салминой (см.: Салмина М. А. «Летописная повесть» о Куликовской битве и «Задонщина». — В кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла, с. 370–371, прим. III). Некоторые исследователи датируют этот список 20-ми годами XVI в. (см.: Моисеева Г. Н. Пергаменный синодик ГИМ в издании Н. И. Новикова. — ТОДРЛ, т. 26, Л., 1971, с. 104). А. В. Маштафаров указал на более раннюю редакцию синодика по списку ЦГАДА (ЦГАДА, ф. 196, оп. 1, д. 289, л. 155). А. В. Маштафаров датировал этот список первой половиной 90-х годов XV в. (см.: Маштафаров А. В. Документы ЦГАДА по истории Куликовской битвы. — Советские архивы, 1980, № 5, с. 38). Текст списка ЦГАДА полностью совпадает с текстом синодика Куликовской битвы, опубликованным в XVIII в. (Древняя Российская Вивлиофика. 2-е изд. М., 1788, ч. 6, с. 451).
Синодик может служить своего рода оселком для проверки достоверности всех остальных памятников цикла. Самая ранняя из летописей — Троицкая (известна по Симеоновской летописи и Рогожскому летописцу) — воспроизводит список синодика в точности, с единственным дополнением. Принадлежащий к церковным кругам летописец записал в конце списка имя Александра Пересвета, не указав при этом на его принадлежность к духовному сословию [225] . Чем позднее летопись, тем подробнее списки убитых на Куликовом поле. Но все дополнения в них носят недостоверный характер. Как выяснено в литературе, авторы пространной Летописной повести середины XV в. включили в перечень погибших Дмитрия Минича (убит в 1368 г.), Дмитрия Монастырева (убит в 1378 г.), князя Федора Тарусского (убит в 1437 г.) [226] . В Никоновской летописи XVI в. включены имена Андрея Шубина и Тараса Шатнева, отождествить которых с реальными историческими лицами невозможно [227] .
225
ПСРЛ, т. XV, вып. 1, с. 140.
226
См.: Салмина М. А. Еще раз о датировке «Летописной повести» о Куликовской битве. — ТОДРЛ, т. 32. Л., 1977, с. 22.
227
С. Б. Веселовский считал, что Андрей Шуба то ли родственник, то ли одно лицо с Акинфом Федоровичем Шубой, убитым литовцами в 1368 г., а, следовательно, не участвовавшим в Куликовской битве.
Синодик может быть использован для проверки так называемых разрядных записей о походе русских полков против Мамая. «Сказание» приводит по крайней мере два полковых разряда: один был составлен будто бы при выступлении армии из Коломны, а другой — непосредственно на поле битвы. Характерный штрих: в обоих разрядах совпадают и остаются неизменными только имена воевод передового полка бояр «князей» Дмитрия и Владимира Всеволожских. В этом, очевидно, сказывалось особое отношение авторов к названным боярам. В остальных случаях два разряда «Сказания» расходятся между собой. Так, по коломенскому разряду, в полк правой руки были назначены князь Владимир Андреевич и князья Ярославские. На поле битвы в том же полку числился только Микула Васильевич Вельяминов с коломничами. Главным воеводой полка левой руки в коломенском разряде назван князь Глеб Брянский (князь с таким именем был убит в 1340 г.), в куликовском разряде — Тимофей Волуевич с костромичами. В коломенском разряде Тимофей Волуевич фигурировал как воевода владимирский и юрьевский, а воеводой с костромичами назван Иван Квашня Родионович [228] . Примечательно, что союзные князья (Ярославские и Белозерские) названы в обоих разрядах без имени и отчества. Отмеченные моменты свидетельствуют, что разрядные записи по тексту «Сказания» были составлены, по-видимому, в позднее время и обладали невысокой степенью достоверности.
228
Повести о Куликовской битве, с. 56, 62.
В русских разрядных книгах счет разрядам велся с 1375 г., но, как показал В. И. Буганов, составители книг целиком заимствовали ранние сведения о назначениях воевод из летописей XV в. «Следов разрядных росписей, — пишет В. И. Буганов, — летописи почти не сохранили, исключение, возможно, представляет «уряд» полков перед Куликовской битвой» [229] . Упомянутый В. И. Бугановым разряд Куликовской битвы сохранился в составе Новгородского летописного свода 1539 г. по списку Дубровского [230] . Неизвестно, в самом ли деле поздний летописец имел
229
Буганов В. И. Разрядные книги последней четверти XV — начала XVII в. М., 1962, с. 107.
230
См.: Насонов А. Н. История русского летописания, с. 353–354; Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV–XV вв. Л., 1976, с. 253.
231
См.: Тихомиров М. Н. Куликовская битва 1380 г. — В кн.: Повести о Куликовской битве, с. 355. Составитель разряда знал, что у князя Василия Ярославского было трое сыновей и что двое из них ходили на Тверь в 1375 г. Но он не знал, кто из них был на Куликовом поле и записал «князь Васильевич Ярославский». Среди участников тверской войны был князь Роман Новосильский. В разряде «князь Романович Новосильский» фигурирует среди воевод Куликовской битвы. Как видно, в руках составителя разряда не было точных записей.
232
ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2, с. 486.
При сопоставлении разряда по списку Дубровского с синодиком, однако, возникает целый ряд недоуменных вопросов. По синодику, старшим из погибших в битве московских воевод был боярин Семен Михайлович, записанный первым в поминальном списке. С гибелью боярина его род пресекся, а сам он был забыт. Как видно, по этой причине имя Семена Михайловича не названо ни в разряде по списку Дубровского, ни в других разрядах.
Одним из лучших московских воевод был Тимофей Васильевич Вельяминов. В битве на Воже он выступил в качестве одного из главных помощников Дмитрия Ивановича. Имеются сведения, что этот «великий воевода» со своими воинами догнал русские полки на Оке и вместе с ними отправился на Дон против Мамая [233] . В разрядах Куликовской битвы его имя также не названо.
233
Повести о Куликовской битве, с. 32.
Если верить разряду по списку Дубровского, русские полки и дружины возглавляли 7 московских бояр и 13 союзных князей. Достаточно сопоставить эти сведения с данными синодика, чтобы усомниться в их надежности. Сеча на Куликовом поле была неслыханно кровавой. Полки и дружины понесли огромные потери. Почему же из семи бояр и воевод в битве погибло пять, а из тринадцати князей — только один? Не объясняется ли это тем, что в Куликовской битве участвовало меньше союзных князей, чем-то показано в разряде полков по списку Дубровского? Может быть при составлении этого разряда книжник слишком широко использовал летописный список князей, участвовавших в походе на Тверь в 1375 г.?
Проведенный анализ позволяет заключить, что ранние и достоверные записи о разряде полков на Куликовом поле не сохранились до наших дней. Однако это не значит, что заключенные в источниках сведения о назначениях в полки и действиях отдельных воевод начисто лишены достоверности. Исследователь не имеет в своем распоряжении полного разряда. Но памятники, основанные на воспоминаниях очевидцев, неизбежно должны были отразить в себе те или иные сведения разрядного характера. Особый интерес представляют данные о назначении воеводы Боброка Волынского и князя Владимира Андреевича в засадный полк. Эти данные имеются и в «Сказании» и в разряде по списку Дубровского.
Кто из русских воевод сыграл наиболее выдающуюся роль в войне с Ордой? Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего очертить тот круг лиц, который вместе с Дмитрием Донским возглавил сопротивление татарам и привел страну к победе на Куликовом поле. Судя по летописям и сказаниям, к этому кругу принадлежали князь Владимир Андреевич, бояре Дмитрий Михайлович Боброк Волынский, Тимофей и Микула Вельяминовы, Иван Родионович Квашня, Тимофей Волуй и Семен Окатьевичи, Иван Воронцов, Федор Свибло, его брат Иван Хромой Акинфович, Федор Кошка и другие [234] .
234
См.: Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев, с. 493–495.
Князь Владимир Андреевич, владевший удельным княжеством со столицей в Боровске, с детства жил в Москве и поддерживал Дмитрия Ивановича во всех его делах. Бояре и митрополит женили удельного князя на дочери литовского великого князя Ольгерда. Родство с могущественным соседом укрепило позиции боровского князя и помогло ему расширить территорию своего удела. Князю Дмитрию Ивановичу пришлось поступиться в пользу двоюродного брата двумя городами — Дмитровым и Галичем [235] . Еще один городок — Серпухов — Владимир Андреевич построил себе сам.
235
См.: Кучкин В. А. Русские княжества и земли…, с 87–88.