Кулл беглец из Атлантиды
Шрифт:
Покидая сад, Кулл оглянулся и увидел, что Ка-ну все еще лениво развалился на своем месте, веселый древний человек, излучающий на весь мир веселое товарищество.
КОННЫЙ воин ждал короля прямо за садом, и Кулл был слегка удивлен, увидев, что это был тот же самый человек, который принес приглашение Ка-ну. Не было произнесено ни слова, ни когда Кулл вскочил в седло, ни пока они грохотали по пустым улицам.
Краски и веселье дня уступили место жуткой тишине ночи. Древность города была более чем когда-либо очевидна в свете изогнутой серебристой
Лязг! лязг! лязг! по широким, залитым лунным светом улицам стучали серебряные копыта, но больше не было слышно ни звука. Возраст города, его невероятная древность почти угнетали короля; казалось, огромные безмолвные здания смеялись над ним, беззвучно, с неприкрытой насмешкой. И какие секреты они хранили?
“Вы молоды, - говорили дворцы, храмы и святилища, - но мы стары. Мир был полон юности, когда мы росли. Ты и твое племя пройдете, но мы непобедимы, нерушимы. Мы возвышались над чужим миром, прежде чем Атлантида и Лемурия поднялись из моря; мы все еще будем править, когда зеленые воды вздохнут на многие беспокойные сажени над шпилями Лемурии и холмами Атлантиды и когда острова западных людей станут горами чужой земли.
“Сколько королей мы видели проезжающими по этим улицам, прежде чем Кулл из Атлантиды стал даже мечтой в сознании Ка, птицы Творения? Скачи вперед, Кулл из Атлантиды; великие последуют за тобой; великие были до тебя. Они - прах; они забыты; мы стоим; мы знаем; мы есть. Скачи, скачи дальше, Кулл из Атлантиды; Кулл король, Кулл дурак!”
И Куллу показалось, что стук копыт подхватил безмолвный рефрен, чтобы отбить его в ночи с глухой повторной насмешкой:
“Кулл–король! Кулл-дурак!”
Сияй, луна; ты освещаешь путь короля! Сияйте, звезды; вы - факелы в свите императора! И лязг подкованных серебром копыт; ты возвещаешь, что Кулл едет через Валузию.
Эй! Проснись, Валузия! Это Кулл скачет верхом, Кулл король!
“Мы знали многих королей”, - сказали безмолвные залы Валузии.
И вот в мрачном настроении Кулл пришел во дворец, куда пришли его телохранители, люди Красных Убийц, чтобы взять под уздцы огромного жеребца и сопроводить Кулла до его покоя. Там пикт, все еще угрюмо лишившийся дара речи, яростным рывком поводьев развернул своего скакуна и умчался прочь в темноте, как призрак; обостренное воображение Кулла рисовало его несущимся по безмолвным улицам, как гоблин из Древнего Мира.
В ту ночь Куллу не спалось, потому что почти рассвело, и он провел остаток ночных часов, расхаживая по тронному залу и размышляя о том, что произошло. Ка-ну ничего ему не сказал, но он отдал себя в полную власть Кулла. На что он намекал, когда сказал, что барон Блаал был всего лишь номинальным главой? И кто был этот Брул, который должен был прийти к нему ночью, одетый в мистический браслет дракона? И почему? Прежде всего, почему Ка-ну показал ему зеленый камень ужаса, украденный давным-давно из храма Змеи, из-за которого мир содрогнулся бы от войн, если бы о нем узнали таинственные и ужасные хранители этого храма, и от мести которого даже свирепые соплеменники Ка-ну, возможно, не смогли бы спасти его? Но Ка-ну знал, что он в безопасности, размышлял Кулл, поскольку государственный деятель был слишком проницателен, чтобы подвергать себя риску без выгоды. Но было ли это сделано для того, чтобы сбить короля с толку и проложить путь к предательству? Осмелится ли Ка-ну оставить его в живых сейчас? Кулл пожал плечами.
III
ТЕ, КТО БРОДЯТ В НОЧИ
Луна еще не взошла, когда Кулл, положив руку на рукоять меча, подошел к окну. Окна выходили в огромные внутренние сады королевского дворца, и ночной ветерок, принося ароматы пряных деревьев, колыхал тонкие занавески. Король выглянул наружу. Аллеи и рощи были пустынны; тщательно подстриженные деревья отбрасывали громоздкие тени; фонтаны поблизости отливали тонким серебром в свете звезд, а далекие фонтаны мерно журчали. По этим садам не ходили стражники, поскольку внешние стены охранялись так тщательно, что казалось невозможным, чтобы какой-либо захватчик получил к ним доступ.
Виноградные лозы обвивали стены дворца, и как раз в тот момент, когда Кулл размышлял о легкости, с которой по ним можно было бы взобраться, из темноты под окном отделился сегмент тени, и обнаженная коричневая рука перегнулась через подоконник. Огромный меч Кулла просвистел на полпути из ножен; затем король остановился. На мускулистом предплечье сверкал браслет с драконом, который Ка-ну показал ему прошлой ночью.
Обладатель руки перевалился через подоконник и вошел в комнату быстрым, легким движением взбирающегося леопарда.
“Ты Брул?” - спросил Кулл, а затем остановился в удивлении, смешанном с раздражением и подозрением; ибо этим человеком был тот, над кем Кулл насмехался в Зале Общества; тот самый, кто сопровождал его из пиктского посольства.
“Я Брул, убийца с копьем”, - ответил пикт сдержанным голосом; затем быстро, пристально глядя Куллу в лицо, он сказал, чуть громче шепота:
“Ka nama kaa lajerama!”
Кулл начал. “Ha! Что ты имеешь в виду?”
“Разве ты не знаешь?”
“Нет, слова незнакомы; они не принадлежат ни к одному языку, который я когда–либо слышал – и все же, клянусь Валкой! – где–то -я слышал ...”
“Да”, - было единственным комментарием пикта. Его глаза окинули комнату, кабинет дворца. За исключением нескольких столов, одного или двух диванов и огромных полок с пергаментными книгами, комната была пустой по сравнению с великолепием остальной части дворца.
“Скажи мне, король, кто охраняет дверь?”
“Восемнадцать Красных Убийц. Но как получилось, что ты ночью пробрался через сады и взобрался на стены дворца?”
Брул усмехнулся. “Стражи Валузии - слепые буйволы. Я мог украсть их девушек у них из-под носа. Я крался среди них, и они меня не видели и не слышали. И стены – я мог бы взобраться на них без помощи лиан. Я охотился на тигров на затянутых туманом пляжах, когда резкие восточные бризы гнали туман с моря, и я взбирался на кручи горы западного моря. Но давай–нет, коснись этого браслета ”.