Культ Порока. Адепт
Шрифт:
Несмотря на острые стальные шипы в подошвах, ноги оскальзываются на блестящем, влажном льду. Сводит мышцы рук, плечи немилосердно болят — Тэйнар уже трижды срывался, повисая на стальных когтях, и растянул себе все связки, какие только мог. На горы уже опустились сумерки, ветер подул сильнее — теплая меховая куртка почти не защищает от пронизывающего до костей холода. Ладоней, на которых с самого начала преодоления кошмарного ледяного пути нет перчаток, светловолосый не чувствует уже минут двадцать — не считая дикой боли в кончиках пальцев, когда он в последний раз сорвался. А тропа все вьется вокруг утеса причудливыми изгибами…
Правая рука. Шаг. Левая рука. Шаг. Перемена рук. Шаг…
Лед под ногами скользкий, будто бы мокрый. А может, так оно и есть? Кто знает, как защитила свое убежище горная отшельница, скрывающая о себе слишком многое, чтобы можно было поверить в нелепую басенку о муже-эльфе, который сам и по доброй воле ушел из города аж через месяц после того, как за несколько дней вырезали всех его соплеменников!
Нет, Лэрта ни словом не обмолвилась о том, что поведал ей Серебряный. Просто Тэйнар и сам неплохо ознакомился с историей Ан'гидеаля за время, проведенное в этом отнюдь не славном городишке.
Левая рука, шаг, перемена рук…
Плетущий обессилено прислонился к скале. Ноги дрожали и подгибались, лишь многолетняя тренировка выдержки, и ни на минуту не ослабевающий самоконтроль не позволяли ему просто рухнуть на камни площадки, коей совершенно неожиданно закончилась тропа.
Отдышавшись, Тэйнар огляделся. Футах в тридцати перед ним виднелся вход в пещеру, завешенный несколькими сшитыми воедино воловьими шкурами. Справа от пещеры — большая расщелина, прикрытая от ветра с трех сторон. А дальше скала обрывается в пропасть.
Если сюда и есть иная дорога, то скрыта она очень хорошо. Варги нашли бы путника значительно раньше, чем он — эту дорогу.
Стараясь ступать как можно тише, чтобы даже снег не скрипел под ногами, Тэйнар направился к входу в пещеру, на ходу убирая ненужные уже когти. Память тела сохранила их ощущение, структуру, метод крепления к плоти, и при необходимости светловолосый сплетет эти когти за долю секунды.
Медленно продвигаясь к пещере, он одновременно с тем заставлял кровь течь по сосудам быстрее, разогревая онемевшие руки. В трех шагах от входа проверил, точно ли ложится в руку спрятанный в рукаве нож. В двух — хорошо ли выходит из скрытых ножен стилет. В шаге — проверил уже сплетенное, но еще не активированное лезвие, готовое материализоваться в любой точке в пределах видимости плетущего.
Несмотря на нетрадиционность своей школы, Тэйнар был прекрасным магом. Просто у него были причины прибегать к плетениям как можно реже.
Все. Темная, хорошо выдубленная воловья шкура — прямо перед ним.
Самое главное — полностью сосредоточиться, не упустить ни малейшей детали. Аналогичное заклятие классической школы — только лишь четвертый круг, позволяет проделать то же самое всего одной фразой и пассом-активатором. Разумеется, также необходимо мысленное построение, наполненное энергией, и многое другое… но все же, это гораздо проще, чем то, что приходится делать Тэйнару.
Каждая мельчайшая деталь. Проще было бы обнаженным, но — не та погода. Каждая часть одежды, каждый нож и стилет, каждый предмет, лежащий в карманах — ничего не упустить, вспомнить все, до последней золотой монеты за подкладкой пояса.
На краткое мгновение Тэйнар становится нематериален.
Этого мгновения вполне достаточно, чтобы сделать шаг, проходя сквозь шкуру.
Материальность возвращается, но не полностью — ее дополняет новое плетение. Теперь Тэйнара не увидит даже использующий артефакт или заклинание, позволяющее видеть сквозь такие чары. Тэйнар не невидим — Тэйнар просто прозрачен.
В пещере удивительно тепло, и пахнет костром, травами, и жареным мясом. И еще чем-то, гораздо более неприятным — кровью и гноем. Ближе к стене — углубление в камне, ровное и округлое. В нем полыхают дрова, над очагом висит котелок на треноге, в котелке булькает отрав незнакомых терпких трав. Рядом, на раскаленном камне, жарятся кусочки мяса.
Возле огня на плетеной из толстых и широких стеблей трав циновке распластался некрупный черный варг. Глаза хищника закрыты, пасть, наоборот, распахнута, розовый язык вывалился на плетенку, плечо рассечено — глубоко, до самой кости. Не слишком опасная рана, если обработать вовремя, но вовремя, видимо, не удалось, или же поранился обо что-то совсем уж неприятное. Мышечные ткани сочатся гноем вперемешку с кровью, местами уже начался некроз. Зверь тихо поскуливает — ему очень больно, даже когда он лежит почти неподвижно. Бока вздымаются и опадают — неравномерно, рывками.
Возле раненого варга на толстой, пушистой шкуре — кстати говоря, тоже варжьей — сидит, скрестив ноги, невысокая женщина, на вид — лет сорока. Длинные седые волосы заплетены в две свободные косы, высокий чистый лоб охватывает сплетенный из бересты обруч. На женщине странного вида одеяние из лоскутов разного размера, формы, и цвета — зеленых, желтых, белых, коричневых. Запястья охватывают деревянные браслеты с затейливой резьбой, на шее — цепочка, вырезанная из дерева. Все звенья цельные, и тоже покрыты тончайшим узором — мастерская работа.
Друидесса медленно водит ладонью над раной варга, тихо что-то нашептывая. Под ее руками хищник затихает, успокаивается, его дыхание выравнивается, а глаза закрываются.
Женщина же плавно поднимается на ноги, оборачивается — и, глядя прямо в глаза Тэйнару, прижимает палец к губам.
— Тсссс…
20
С тихим шелестом перевернулась последняя страница. Анжей медленно выдохнул, и начал разминать кисть — это был уже двадцать третий лист, который он перелистнул, не прибегая к физическому воздействию. Юноша тренировался в заклятии телекинеза.
Голова болела не меньше уставшей от постоянно повторяемого сложного пасса кисти — книга была не из легких. Основы высшей психомагии — это не учебник заклятий первого круга для начинающих, это уже действительно серьезная наука.
Надо было бы перечитать последнюю главу, чтобы лучше отложилось в памяти, но сейчас Анжей боялся, что если еще хоть немного напряжет мозги, то забудет то немногое, что успел запомнить. Полуэльф посмотрел в окно, за которым полыхал в лучах заходящего солнца Ан'гидеаль. Сейчас город казался даже красивым — всю грязь, уродство, серость скрывал чистый свежевыпавший снег, расцвеченный алыми и сиреневыми всполохами заката.