Культура древнего Рима. Том 1
Шрифт:
В этот период начинается смена господствующего в провинциях класса, со всей очевидностью обнаружившаяся позже, в IV–V вв. Она обусловливалась упадком старых, романизованных городов, набором в армию населения сельских местностей, глубинных районов провинций. Пройдя службу в армии, они теперь достигали высоких чинов, становились крупными землевладельцами. Более или менее значительные собственники появлялись и в результате разложения общин, попадавших в зависимость от различных, часто выделившихся из их же среды, патронов и «благодетелей». Племенные старейшины, принцепсы, получали и до, и, естественно, после эдикта Каракаллы римское гражданство, частично вливались в правящий класс, обретали возможность усиливать эксплуатацию своих соплеменников, увеличивать свои владения.
Все эти новые слои, с одной стороны, еще были преданы империи и воспринимали ее официальную идеологию, с другой стороны, были привязаны к старым традиционным представлениям и верованиям, которые уже приходившая в упадок, трансформировавшаяся римская культура не могла вытеснить столь полно, как она в более ранние времена вытесняла в среде господствующих классов провинций,
Воинские части, сельские поселения, города, наиболее тесно связанные с ветеранами и новыми собственниками, усиленно воздавали культ богу римской мощи Юпитеру Капитолийскому и Капитолийской троице, приносили обеты и дары во здравие императора и его «божественного дома», чтили и других римских богов. Но те приобретают своеобразную интерпретацию. На Рейне и в некоторых районах Галлии большое распространение получают статуи, обычно именуемые «Юпитер со змееногим гигантом». Бог изображался в виде помещенного на колонне всадника, попирающего выходящее из земли змееногое существо (обычно мужчину, реже женщину). На цоколе колонны имелись рельефные изображения других богов — большей частью членов Капитолийской троицы, а также Геракла, Меркурия, богов сезонов и дней, связанных с упоминавшимся выше культом времени, с символикой циклов смены веков, смерти и возрождения. Иконография памятников восходила к гигантомахии с соответственными добавлениями. Интерпретируются они в современной литературе по-разному — видимо, их авторы могли вкладывать в них разное содержание: победа небесного над земным, духа над плотью, бессмертия над смертью, и более конкретно — победа отождествлявшихся с олимпийцами императоров над восставшими «сынами земли» (обычное в то время наименование крестьян) — багаудами или римлян над варварами. Культ «Юпитера со змееногим гигантом» восходит, как полагают, к доримским верованиям. В святилище IV–II вв. до н. э., раскопанном в Энтремоне, вблизи Секстиевых Акв, были найдены статуи героизированных вождей, одна из них конная, с молнией, держит руку на маске или отрубленной голове, что, по мнению Ф. Бенуа, свидетельствует о культе сливавшегося с богом молнии и грозы обожествленного вождя как победителя [119] . На галльских монетах встречаются изображения коней с человеческими лицами, поддерживаемых выходящей из земли фигурой; известны и другие сходные изображения ранних времен [120] . Очень большую роль у кельтских и германских племен играл культ колонны, впоследствии связывавшейся иногда с Меркурием или Юпитером (CIL, VII, 10(39, 1070; Buecheler, № 277), но обычно стоявшей в центре поселения как символ его священного дерева. Во время христианизации крестьяне особенно протестовали против уничтожения таких сельских священных деревьев и колонн. Малозаметные раньше, эти верования, усложненные римским влиянием, выходят на поверхность, когда меняется характер господствующего класса.
119
Benoit F. Entremonl. Aex-en-Provance, 1957, p. 27–53.
120
Lambrechts P. Contributions `a l''etude des divinit'es celtiques. Br"ugge, 1942, p. 67–99.
Если не по иконографии, то по духу к группе «Юпитера со змееногим гигантом» близки современные ей изображения уже упоминавшегося «дунайского всадника» и «фракийского всадника». Последний, иконография которого восходит к греческим изображениям героизированного покойника, представал обычно в виде охотника, сражающего кабана. «Дунайские всадники» нередко попирали распростертую человеческую фигуру (иногда она появляется и на рельефах фракийского всадника). Сходным образом в виде всадников, охотников и победителей изображались боги и императоры в Малой Азии, и такие же рельефы часты на надгробных стелах солдат, попирающих врагов — варваров. «Фракийский всадник» чаще всего именовался «Героем», но мог также носить имя любого из почитавшихся во Фракии греческих богов. И здесь также убиваемый кабан или попираемая человеческая фигура символизировали побежденное богом зло в любой его интерпретации. По всей вероятности, во всех подобных памятниках отражались реминисценции древних племенных культов обожествленных вождей и богов, которых, как и вождей, представляли себе сражающимися на конях победителями. Они продолжали жить под покровом романизации. Например, в Испании, где, как уже упоминалось, также до римского завоевания существовал культ героизированных вождей, изображавшихся на конях со щитами и мечами, обозначавшими число их побед, уже в римское время представитель местной знатной семьи Семпрониев Фест на его надгробной стеле был изображен на коне, вооруженный копьем, нацеленным в зверя, и в сопровождении пешего охотника со щитом; в эпитафиях же нередко отмечалось, что покойный был выдающимся охотником (CIL, II, 2314, 2335, 6338), так как охота сохраняла сакральное, ритуальное значение.
Когда с выдвижением повой знати такие верования распространяются или, вернее, получают свое выражение в дошедших до нас памятниках, старые локально ограниченные боги приобретают характер космических, могучих божеств, победителей зла, выступают гарантами бессмертия, иногда, как «дунайские всадники», богами более или менее сложных мистерий, испытывают влияние митраизма и других распространенных в той же среде культов и связанного с ними мировоззрения.
Так распадение общинных связей вело к изменениям в представлениях о божестве у лиц, принадлежавших к разным общественным слоям, будь то скромный поклонник
Тот же процесс распада общин имел и, казалось бы, прямо противоположный результат: божество рассматривается уже не как покровитель коллектива, а как личный покровитель своего почитателя, к которому он обращается со всеми своими нуждами, ждет его указаний, надеется получить бессмертие. Однако это противоречие только кажущееся. Человек, лишившись дававших ему некоторую опору общинных связей, одинокий в новых для него условиях, искал помощи у божества, самого, с его точки зрения, могущественного или, по крайней мере, могущего быть посредником между ним и верховным богом. Так, в качестве личного Гения встречается в надписях Марс, как Mars suus, в одной надписи названный Кокозом (CIL, XIII, 1353), т. е. то был отождествленный с Гением-Марсом туземный бог племени кокозатов. По некоторым надписям из типичной области крупного землевладения Аквитании можно заключить, что локальное божество сидевшей на земле домена общины могло стать личным Гением землевладельца, возможно, наследственного главы рода или племени своих клиентов-колонов (например, посвящение богу Артахе [121] Л. Помпея Паулиниана. — CIL, XIII, 65, 90). Такие боги почитались в домениальных святилищах; для отправления их культа образовывались коллегии. В той же Аквитании consacrani домена Юлиев посвятили надписи богине домена Лахе (CIL, XIII, 144, 147). Господа были заинтересованы в том, чтобы их колоны участвовали в домениальных культах: так, 40-й канон Эльвирского собора, состоявшегося в начале IV в. в испанском городе Иллиберрисе, запрещал господам-христианам засчитывать при расчетах с колонами их затраты на жертвоприношения местным богам.
121
Возможно, как и известные там же Артай и Артано, это бог-медведь.
Таковы были пути превращения узколокальных, общинных богов в божества, с одной стороны, общего, уже не связанного с каким-то коллективом значения, с другой — в богов, непосредственно покровительствующих тому или иному чтившему их индивиду.
В самой Италии и наиболее романизованных провинциальных городах эти пути были несколько иными. Для рабов, занятых в сельских и городских хозяйствах господ, основной социальной и культовой ячейкой оставалась фамилия. Но в эпоху Империи, начиная с Августа, в связи с общей политикой идеологического воздействия на рабов фамильный культ значительно расширился и преобразовался. В императорских и частных виллах, в домах создавались культовые коллегии с министрами, магистрами, жрецами из числа рабов и проживавших при патронах отпущенников. Объектом культа таких коллегий обычно были Лары, Пенаты, Гений господина, Юнона госпожи. Им посвящали надписи по формуле «Гению нашего Марка», «нашего Гая» и т. п. Но круг богов-хранителей имения, дома, господина был теперь более широк. Это Геракл, Сильван, Bona Dea, часто наделявшиеся в надписях эпитетами, производными от названия имения или имени господина. Иногда в таком качестве выступал даже Юпитер. Например, в надписи управителя имения консула 223 г. Росция Юпитер назван «хранителем владения Росциев», а в относящихся ко времени Септимия Севера надписях некоего Л. Аврелия Геркула из Интерцизы Юпитер и Геракл названы «хранителями геркулеианского дома» (Intercisa, 327; 357). Возможно, рабы видели в богах фамилии своих защитников, какими всегда были Лары, и желали, чтобы госиода их почитали. В 41-м каноне того же Эльвирского собора христианам предписывается не держать в доме «идолов», но если они будут опасаться насилия со стороны рабов (в случае удаления «идолов»), то пусть хоть сами соблюдают чистоту (т. е. оставляя «идолов», воздерживаются от жертвоприношений и т. п.).
К фамильным коллегиям присоединялись и клиенты главы фамилии, причем по мере усиления зависимости плебеев от власть имущих число клиентов возрастало. В конце II и в III в. они также посвящали надписи Гениям господ и патронов по той же, упомянутой выше рабской формуле, составляли коллегии почитателей и «обожателей» местных знатных семей. Иногда знатные люди организовывали из своих рабов, отпущенников, клиентов дионисовские фиасы, в которых занимали самую высокую ступень в иерархии мистов. Такие организации в масштабах фамилий выполняли ту же задачу, что императорский культ в масштабах империи, — идеологическую обработку и духовное подчинение управляемых управляющим.
Ту же цель преследовала и организация группировавшихся вокруг того или иного бога коллегий «маленьких людей», отпущенников, рабов, оторвавшихся от фамилий. Каждая такая коллегия, образовывавшаяся с разрешения правительства (организация недозволенной коллегии приравнивалась по закону к вооруженному захвату здания), имела своего патрона, составлявшего или утверждавшего ее устав и жертвовавшего коллегиатам средства, в возмещение за что они должны были отмечать дни, не только посвященные богу и императорским юбилеям, но и различные годовщины, относившиеся к патрону и его домашним. Например, члены коллегии Геракла в Аскуле поклялись Юпитером и Гением Траяна собираться в дни рождения сына своей патронесы под угрозой штрафа в 200 сестерциев (Dessau, 7215).
Общее обострение социальных противоречий влияло и на отношение простого народа к богам и культовым организациям, насаждаемым сверху. Популярность божеств официального пантеона в этой среде падает. Так, если сравнить календарь начала I в. до н. э., найденный в Анции (An. ep., 1928, № 87), с календарем из Рима времен Империи, служившим практическим нуждам — на каждый месяц указывались соответст