Культура древнего Рима. Том 2
Шрифт:
Судя по заявлению Исидора, он является пострадавшей стороной и поступок обвиняемых грозит ему разорением, но если сопоставить эту жалобу с другими его петициями по этому же делу, то складывается совсем иное впечатление. Дело обстояло так: Исидор вступил в соглашение с Кастором и Аммонианом об аренде на условии , что означает буквально «сотоварищество в половинной доле». Исидор предоставил семена (20 артаб пшеницы, 6 артаб ячменя, 3 артабы бобов), оплатил наем быков (15 талантов) и работу жнецов (24 артабы пшеницы), а весь остальной труд по обработке земли и уходу за посевом возлагался на владельцев земли; урожай предполагалось делить пополам, при этом, вероятно, государственные налоги должны были платить владельцы земли, как это обычно обусловливалось в арендных договорах. Помимо семян и оплаты быков и жнецов, Исидор дал в долг Кастору и Аммониану 8 талантов серебра, 22,5 артабы пшеницы и 18 артаб бобов.
Все это говорит о том, что семьи Кастора и Аммониана находились в тяжелом материальном
Решение презида было в пользу Исидора, но он не смог получить причитавшуюся ему долю. В начале 316 г. Исидор снова пишет петицию стратегу Арсиноитского нома (p. Merton 91), прилагает к ней копию своей жалобы президу с его резолюцией, предписывающей стратегу-экзактору действовать в пользу жалобщика, и просит призвать к ответу Кастора и Аммониана, находящихся в Бубастосе. Очевидно, они уже покинули Каранис, чтобы избежать взысканий. После урожаев 316–317 гг. Исидору, вероятно, удалось получить часть долга, но в апреле 318 г. он вновь обращается с жалобой к президу (SB, 9187) уже по поводу невозвращения долга Кастором и Аммонианом в размере 32 артаб пшеницы и 18 артаб бобов. За эти два года Кастор умер, а Аммониан находится в бегах, поэтому Исидор предъявляет претензию к наследникам и поручителям должников — Деметрию и Томису. Он претендует на трех быков, которые по соглашению должны перейти к нему как обеспечение долга. Но поручители отказались их отдать. Решение презида было в пользу Исидора: он поручил рассмотреть дело препозиту нага и обеспечить взыскание долга. В июле 318 г. Исидор обращается уже к препозиту пага Геронтию с просьбой сообщить решение презида ответчикам и рассмотреть их спор (SB, 9188; p. Cair. Isid. 76). Поскольку в архиве больше нет документов, связанных с этим делом, можно думать, что Исидор добился возвращения долга.
Естественно, что потеря суммы в 40–50 талантов (так примерно можно оценить 32 артабы пшеницы и 18 артаб бобов по ценам 314–318 гг. [486] ) была ощутима для крестьянского хозяйства среднего (или даже выше) уровня, каким было хозяйство Исидора, но его расходы на судебные процедуры (папирус, написание жалоб и их копий, оплата ритора и других судебных издержек) говорят о том, что он был достаточно зажиточным, особенно по сравнению с теми, кому предъявлял иски, и его жалоба на то, что он человек «небольшого достатка» и что его стремятся разорить, носит риторический характер.
486
В 308–309 гг. артаба пшеницы по официальной цене, указанной в отчете ситологов, стоила 1333 драхмы (p. Cair. Isid. 11); в то же время за 100 артаб бобов Исидор платил 15 талантов, т. е. 900 драхм за артабу (p. Cair. Isid. 89). К 314 г. пена пшеницы выросла до 1 таланта 400 драхм, очевидно, выросла и цена бобов. См.: Boak А. Е. В., Youtie . Ch., p. 174.
Столкновение Исидора с богатыми и влиятельными людьми в коме и местной администрацией, а может быть, и длительная тяжба с Кастором и Аммонианом отразились и на его отношениях с родственниками и ближайшим окружением. Питтакион, очевидно, распадается; среди папирусов из его архива резко уменьшается число документов, связанных с делами братьев: имеются лишь несколько квитанций об уплате налогов Герасом и его женой, датированные не позже 318 г. (p. Cair. Isid. 59), и несколько квитанций об уплате Исидором налогов за брата Палемона, датированные 323 г. (p. Cair. Isid. 61).
Видимо, меняется и характер деятельности Исидора, снижается его хозяйственная активность. В его архиве исчезают документы, связанные с арендой земли у горожан, — последняя расписка об уплате ренты Аврелии Птолеме из Арсинои датирована июлем 315 г. (p. Cair. Isid. 122), но, возможно, он продолжал арендовать соседние с его землей участки у жителей комы (см., например, пометку об уплате налога за Сириона в p. Cair. Isid. 61).
Сведения о жизни Исидора после 318 г. дают в основном его петиции. В 320 г. Исидор от имени своей жены Талес, дочери Палемона, подает жалобу препозиту пага (p. Cair. Isid. 77) на Самбатиона и его братьев, опекунов племянниц его жены, обвиняя их в пренебрежении опекунскими обязанностями в отношении сбора урожая и обработки земли, перешедшей к сиротам от их родителей, и в присвоении 6 быков (или коров), 2 ослов, 2 молодых ослов и еще какого-то имущества [487] . На попытку Талес вмешаться опекуны ответили оскорблениями и угрозами. Авторы петиции просят препозита пага обязать опекунов добросовестно обрабатывать землю подопечных, чтобы сохранить все аруры производящими, и составить опись наследства. Весьма характерна заключительная просьба к препозиту пага принять меры, предохраняющие жалобщиков от мести со стороны ответчиков-опекунов: «прими сдерживающие меры, чтобы они в самом деле не сделали мне то, что грозили на словах».
487
Близок
Но эта просьба оказалась тщетной: по-видимому, в этом же году Исидор вынужден снова обращаться с жалобой к препозиту пага по поводу потравы его полей скотом Самбатиона, сына Сириона, Соты, сына Ахиллы, Птолла, сына Аристона, и Аммона, сына Капея (p. Merton 92).
Что это происшествие не было случайным, следует из самой петиции (Исидор пишет о вторичной потраве) и из перечисления виновных: кроме Самбатиона, с которым Исидор только что столкнулся из-за опекунства, в потраве участвовали некоторые из его прежних неблагожелателей — Сота, сын Ахиллы, и Птолла, сын Аристона, возможно, брат Серена.
Этот способ мести Исидору его враги применяли неоднократно. В p. Cair. Isid. 79 (к сожалению, не датированном), Исидор жалуется на Мелоса, скот которого вытоптал его участок, засеянный травой. В мае-июне 323 г. новая жалоба (p. Cair. Isid. 140) по поводу того, что чей-то скот вытоптал его поля и нанес ущерб урожаю. И наконец, последняя жалоба препозиту пага датирована 324 г. (p. Cair. Isid. 78): в ней он пишет, что с трудом засеянные им 7 арур пшеницы (из принадлежащих ему 80 арур) вытоптаны скотом, просит расследовать дело и поступить согласно закону о захвате вытоптавшего скота и продаже его в пользу государства с возмещением пострадавшему причиненного ущерба. Об этом законе он упоминал и в предшествующих петициях, но неизвестно, добивался ли возмещения ущерба.
Позже 324 г. документов в архиве нет — возможно, Исидор в этом или следующем году умер в возрасте 53–56 лет, может быть, к этому времени его благосостояние действительно заметно пошатнулось, и хотя за ним продолжал числиться большой участок земли, он уже был не в состоянии обеспечить его обработку.
Такой вырисовывается жизнь Исидора, сына Птолемея, из папирусов, сохранившихся в его архиве. При всей их разнородности это все же только деловые документы экономического, социального и правового характера. По ним можно восстановить деятельность Исидора на протяжении всей его сознательной жизни (что мы и попытались сделать). А так как именно в деятельности, как показывают в своих работах советские психологи [488] , формируется и проявляется личность человека, то представляется возможным в какой-то мере восстановить и социально-психологический облик этого крестьянина.
488
Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946; Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975; Абулъханова К. А. Деятельность и психология личности. М., 1980; Буева Л. П. Человек: Деятельность и общение. М., 1978.
Как уже говорилось, Исидор — человек деятельный, активный, он общителен и способен (по терминологии, принятой в психологической литературе) принять на себя роль лидера в своей социальной группе. По своему социальному статусу в первую половину жизни он принадлежал к числу средних землевладельцев, усвоил и в основном следовал их морально-этическим установкам. Но Исидор настойчиво стремился подняться до уровня верхнего зажиточного слоя землевладельцев комы. В экономическом плане он более или менее достиг желаемого, а в социальном это ему, по-видимому, не удалось: влиятельная и богатая верхушка комы не приняла его в свою среду. Возможно, этому помешали свойственные ему в молодости представления о социальной справедливости, о примате общественных интересов над частными и т. п.
Столкновение с иными этическими установками и корпоративностью деревенской элиты, вероятно, имело своим результатом глубокую перестройку в психологии и поведении Исидора. Он ожесточился (вспомним его тяжбу с Кастором и Аммонианом), снизилась его общественная, а затем и хозяйственная активность. Но он по-прежнему «борется за справедливость», законность (правда, в основном в своих личных интересах), направляя жалобы администрации пага и вышестоящим властям.
В своих петициях он неоднократно указывает на противозаконность действий тех лиц, на кого он жалуется (p. Cair. Isid. 68; 69; 74; 77), просит привлечь их к ответственности согласно закону (p. Cair. Isid. 75; 77; 78; 79) и даже иногда излагает содержание закона, применявшегося в подобных случаях [489] ; в преамбуле ряда петиций он ссылается на предписания законов о защите от притеснений простых людей — , , к которым он относил себя (p. Cair. Isid. 68; 69; 73; 74; 77).
489
См., например, ссылки на закон о конфискации и продаже с аукциона скота, вытоптавшего посевы, и о размерах компенсации пострадавшему в p. Cair. Isid. 78; p. Merton 92.