Чтение онлайн

на главную

Жанры

Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Exempla XIII века)
Шрифт:

Конечно, мы не знаем, каким трансформациям подвергался текст проповеди при ее произнесении перед прихожанами, — в одних случаях, возможно, он подвергался сокращению, в других — расширению. Нередко в латинский текст «примеров» вторгается простонародная речь: отдельные слова, термины, идиоматические выражения, отрывки песен и стихотворений. Налицо смешение языков ученых и народа, устной и письменной речи [47] .

«Пример» служил основой для устной проповеди [48] . Можно заметить, что в ряде случаев наиболее важные высказывания персонажей приводятся на их родном языке. Так, некий голос, раздавшийся ночью в спальне одного господина в Швейцарии, трижды произнес по-латыни: «Pax terminatur», а на следующую ночь: «Fryd aus, fryd aus, fryd aus in aller welt. Quod latine sonat: Pax in toto mundi circulo terminatur» («Конец мирной жизни на всей земле» — НМ, 50). Умиравший богач сказал, что не в состоянии покаяться, так быстро движется он в ад. Говорил он gallice: «Je men vois en enter les granz galoz». Уже не владея полностью языком, он повторял: «Galoz, galoz». А потом: «loz, loz».

И умер (ЕВ, 405). Некий глупец рубил дрова в лесу в воскресный день, и из дерева полилась кровь и раздался голос, произносивший anglice: «Let, let, let», quod est latine «Dimitte, dimitte, dimitte» («Прекрати, прекрати, прекрати») (SL, 289).

47

Lecoy de la Marche A. Op. cit., p. 227 sq., 237; HM, Einleitung, S. 26

48

Доминиканский приор Рудольф Шлеттштадтский записал не только слова зловещих песенок, которые распевали бесы, мучившие грешников или угрожавшие им, но и ноты этих кантилен. Бесы пели то по-немецки, то на латыни. НМ, N 19, 20,21.

Но было бы ошибочным не видеть в этом взаимодействии и определенных трений и элементов антагонизма. По словам Этьена де Бурбон, бедный школяр, который прибыл из Парижа в какой-то приход помогать священнику в церковной службе, так пел псалмы, что в них невозможно было понять ни слова: «Он слышал подобное пение у парижских ремесленников и портных, что чинят старую одежду, или у сапожников, латающих обувь, и у горшечников» (ЕВ, 213). Возможно, и эти простолюдины распевали псалмы по-латыни, — речь на родном языке всем была бы понятна, — но латынь их явно была «варварской», искаженной и вызывала пренебрежение и недовольство носителей церковной образованности. Мы видели выше, каким образом тот же компилятор перетолковал услышанную им на парижских улицах песенку о быстротекущем времени, когда он перевел ее на латынь и сделал фактом сознания школяра.

В XIV и следующих веках записывают сборники проповедей на народных языках.

Проповедь начиналась с выдвижения темы — краткого текста, фразы, выбранной из Евангелия, псалмов или посланий апостола Павла; тема зачитывалась по-латыни, тут же давался перевод и разбор ее, заключавшийся сперва в буквальном разъяснении, а затем в моральном или теологическом комментарии. «Пример» оставляли на последнюю часть проповеди, когда требовалось оживить притупившееся внимание слушателей. Со временем к «примерам» стали присоединять «моралите» — нравоучительные толкования (см. «примеры» Одо из Черитона, «Римские деяния», «Лестница, ведущая на небеса» и другие компиляции конца XIII и XIV века).

Французские исследователи «примеров» обращают особое внимание на «усовершенствование интеллектуальной техники» в сборниках конца XIII и XIV веков, выразившееся в детальной рубрикации «примеров», введении в ряде компиляций алфавитного порядка их размещения: основные темы выстраивались авторами в порядке алфавита (от Acedia до Usura), и к ним подбирались соответствующие анекдоты, что облегчало проповеднику их использование. Однако основной фонд «примеров» не столько обновлялся, сколько обогащался за счет включения новых дополнений; рассказы, использованные в раннее средневековье и в XII–XIII веках, встречаются и в сборниках более позднего периода, нередко с теми или иными вариациями.

В некоторых сборниках, построенных по алфавитному принципу, их составители прибегают к перекрестным отсылкам, предполагающим различное использование одного и того же «примера». Под той или иной рубрикой собрано несколько рассказов; в конце многих из них содержится указание: «смотри также…» или «к этому подходит также сказанное ниже (или выше)», и далее называется слово, обозначающее другую рубрику.

Таков, в частности, «Алфавит примеров» доминиканца Арнольда Льежского (рубеж XIII и XIV веков). Здесь в рубрике «Женщина» встречаются отсылки к рубрикам «Целомудрие», «Супруги», «Разврат», «Плоть», «Речь», «Нарушение верности», «Змей», «Молчание», «Похоть», «Соблазн», «Прикосновение» и др. [49] .

49

Precher d’exemples…, p. 109–119.

Exemplum теснейшим образом связан с устным рассказом, и самая структура его записи воспроизводит его форму [50] . Если часть «примеров» представляет собой пересказ более ранних письменных текстов (античности, средних веков), то другие «примеры» и, как уже подчеркивалось, наиболее интересные для историка культуры, циркулировали до их фиксации в устной форме или вообще были записью животрепещущей новости, включая личный опыт автора. В этом смысле показательно обильное употребление глагола audivimus (слышали), которым вводится повествование в большинстве «примеров» Жака де Витри. У французского проповедника этот глагол встречается в 160 случаях, тогда как глагол legimus (читали) — в 75 случаях, глагол dicitur в 45, memini, novi, vidi (помнил, знал, слышал) в 34 случаях. По наблюдению К. Бремона, выбор этих глаголов не произволен, но соответствует используемому Жаком де Витри каналу информации. Там, где встречается глагол legimus, проповедник черпал материал из своей библиотеки; это жития, хроники, античная басня. Audivimus действительно вводит записываемый им устный рассказ [51] . Отметим, что эти вводные глаголы все же не всегда выбраны адекватно, но, во всяком случае, уместно вновь подчеркнуть условность термина «автор» в применении к тем, кто сочинял сборники «примеров», — с большим основанием их можно было бы назвать «компиляторами». Они не столько сочиняли, сколько фиксировали, перерабатывая по-своему, в собственных целях, расхожий фонд устных рассказов, пришедших к ним, возможно, не прямо с улицы, а культивируемых в монашеской среде, впрочем, открытой миру и восприимчивой к его голосам.

50

Berlioz J. La memoire du predicateur. Recherches sur la memorisation des recits exemplaires XIIIе– XVе siecles).
– In: Temps, memoire, tradition au Moyen Age. Actes du XIIIе congres de la Societe des historiens medievistes de l’enseignement superieur public.
– Aix-en-Provence, 1983, p. 157–183.

51

Bremond Cl., Le Goff J., Schmitt J.-C. Op.cit., p. 70, 121 sq. Cp. Greven, p. XII.

37

Кафедра проповедника. Работа Джованни Пизано. 1298–1301

Как показали Ле Гофф и Шмитт, XIII век был веком возросшей значимости слова. На смену слову авторитетов (Библии, отцов церкви), шедшему как бы «сверху вниз», приходит слово, распространяющееся «горизонтально», — слово проповеди и «примера», индивидуализированное и предполагающее диалог. В XIII веке впервые стали слышны голоса «маленьких людей» — простолюдинов, крестьян, работников, женщин, и доносятся они до нас именно в «примерах». В ответ на вопрос, почему Христос не писал, Фома Аквинский отвечает: Христос, обращаясь к сердцам, ставил слово выше писания (Summa Theol. III, qu.32, art. 4). Тринадцатый век был свидетелем «взрыва слова», и никогда, ни раньше, ни позднее, «ученое слово» и «народное слово» не были так близки друг к другу. Упомянутые авторы, ссылаясь на Салимбене, отмечают, что, согласно тогдашним представлениям, слово проповедника творило чудеса. Знаменитый проповедник Бертольд Регенсбургский сделал так, что некий пахарь, который жаждал его услышать, но не смог прийти на его проповедь, тем не менее всю ее услышал и запомнил, находясь на расстоянии тридцати миль. Между тем, после 1300 года наступает эпоха господства книги, «болтливость» осуждается, восхваляется молчание, и слово народа расходится со словом образованных. Проповедь «окаменевает» [52] . Ее упадок и вырождение засвидетельствованы, в частности, Данте («Рай», XXIX. 115–117: «Теперь в церквах лишь на остроты падки Да на ужимки; если громок смех, То куколь пыжится и все в порядке»).

52

Le Goff J., Schmitt J.-C. Au XIIIе siecle: Une parole nouvelle.
– In: Histoire vecue du peuple chretien. Sous la dir. de J. Delumeau, T. I.
– Paris, 1979, p. 257–279.

B XIII же веке риторика находилась на службе у проповеди, и проповедь была синонимом искусства слова: говорить значило проповедовать («Искусство проповедовать есть наука, которая учит говорить нечто о чем-либо») [53] . Если в предшествовавший период в роли проповедников выступали лишь епископы и священники, то в XIII веке это право присваивают себе монахи, — не без противодействия церкви, которая усматривала опасность в свободе проповеди. Нередко епископы предостерегали против «лжепроповедников», которые лишь вредят делу спасения.

53

Henri de Hesse, Lecoy de la Marche A. Op.cit., p. 13.

38

Проповедь архиепископа Арундельского. Миниатюра из французской рукописи начала 15 в.

39

Ад: муки грешников в разных отсеках. Миниатюра 12 в.

Тем не менее распространение проповеди сопровождалось ее демократизацией. Она покидает стены храма, странствующие монахи проповедуют повсюду — в церкви и в замке, на кладбище и в поле, на площади и в монастыре, — в любых местах, где собирается народ. Нередко проповедник выступал перед огромным стечением слушателей. Нищенствующие монахи, обличая народ в грехах, в которых он погряз, не щадят и знать, и прелатов церкви. Отсюда — рекомендации составителей сборников проповедей проявлять известную сдержанность в публичных выступлениях: не во всякой аудитории пристало говорить о неправедности духовенства.

40

Демон, пожирающий душу человека. Капитель церкви в Иерихове, Германия. 1160.

41

Пасть Левиафана. Капитель собора Сен Лазар, Отен. 12 в.

42

Борьба за душу человека. Капитель церкви Сен Бенуа на Луаре. 12 в.

43

Поделиться:
Популярные книги

Сама себе хозяйка

Красовская Марианна
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Сама себе хозяйка

Вечный Данж V

Матисов Павел
5. Вечный Данж
Фантастика:
фэнтези
7.68
рейтинг книги
Вечный Данж V

На границе империй. Том 5

INDIGO
5. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
7.50
рейтинг книги
На границе империй. Том 5

Счастье быть нужным

Арниева Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.25
рейтинг книги
Счастье быть нужным

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Мастер 6

Чащин Валерий
6. Мастер
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 6

Золотая осень 1977

Арх Максим
3. Регрессор в СССР
Фантастика:
альтернативная история
7.36
рейтинг книги
Золотая осень 1977

Виконт. Книга 3. Знамена Легиона

Юллем Евгений
3. Псевдоним `Испанец`
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Виконт. Книга 3. Знамена Легиона

На границе империй. Том 6

INDIGO
6. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.31
рейтинг книги
На границе империй. Том 6

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки

Ардова Алиса
1. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.49
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки

Чехов. Книга 3

Гоблин (MeXXanik)
3. Адвокат Чехов
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чехов. Книга 3

Неудержимый. Книга IX

Боярский Андрей
9. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга IX

Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии

Жарова Анита
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Колючка для высшего эльфа или сиротка в академии