Культура заговора: от убийства Кеннеди до «секретных материалов»
Шрифт:
В романах Уильяма Берроуза, к примеру, этот афоризм получает наделенное сексуальным характером буквальное подтверждение. В безудержно параноидальных творениях Берроуза говорится о том, что страх преследования нельзя считать симптомом невроза и объяснять через призму последнего, поскольку он является полностью обусловленной реакцией на установленный государством контроль над сферой личных удовольствий посредством «форм дисциплинарной процедуры», [73] как называет их сумасшедший врач в «Голом завтраке». Терминология Фуко здесь вполне уместна, поскольку у Берроуза особое внимание уделяется организационным механизмам наблюдения и дисциплинарного надзора за наркоманией и запрещенными формами сексуальности. С криминализацией идентичности вместо индивидуальных поступков своеобразная малоактивная паранойя становится постоянным условием действия, разворачивающегося в ставшем частью трилогии романе Берроуза о шестидесятых годах «Экспресс «Сверхновая»», неким результатом ^прекращающегося самоконтроля. Это ставшее привычным ощущение паранойи возникает вследствие проникновения внутрь психики всевидящего ока государства в сочетании с гомосексуальностью. Подобные представления далеки от обычной, фрейдистской модели паранойи, особенно от проекции подавленных фантазий во внешний мир. [74] «Похоже, что этот враг, — утверждает, например, Хофштадтер, — во многих отношениях является проекцией «я», потому что ему приписываются и идеальные, и недопустимые качества личности» (PS, 32). В частности (хотя и уже неточно), «сексуальная раскрепощенность», приписываемая врагу, предоставляет «носителям параноидального стиля возможность проецировать и беспрепятственно выражать то, что отвергает их собственное сознание» (PS, 34). У Берроуза же паранойя — это не столько следствие подавляемой гомосексуальности, сколько вполне оправданная реакция на желание Государства использовать свою власть для «излечения» того, что считается отклонением, будь то гомосексуальность или наркомания, а также установления контроля над этими явлениями. В вымышленном мире Берроуза (как и в теориях Фуко, касающихся дисциплинарного общества) паническое стремление Государства контролировать физические желания человека проявляется в виде неусыпной, клаустрофобичной заботы о своих гражданах. Однако объявление вне закона какой-то деятельности на том основании, что она относится к запретным удовольствиям, как раз и пробуждает в гражданах параноидальную боязнь того, что Государство раскроет их преступные секреты. Следовательно, некая форма массовой паранойи возникает не в результате патологии, а как неизбежная реакция на рутинную деятельность обычной бюрократии. В этом случае паранойя уже меньше напоминает частный ответ на случайное злоупотребление властью, но скорее похожа на неизбежное побочное следствие ставшего привычным положения дел. А в последние годы расширение зоны наблюдения происходит не в результате апокалиптического достижения государственного контроля в духе Оруэлла, а через безобидную, на первый взгляд, корпоративную практику, например сбор сведений о потребителях при покупках с помощью кредитных карт и посещении вебсайтов, наблюдение за рабочим местом (якобы ради безопасности самих сотрудников). В «эпоху массовой кодификации и хранения информации, — пишет Дон Делилло, — все мы храним и плодим секреты». [75]
73
William Burroughs. Naked Lunch (1959; London: Flamingo-HarperCollins, 1993), 33.
74
Sigmund Freud. Psychoanalytic Notes on an Autobiographical Account of a Case of Paranoia (1911) // Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud, trans. James Strachey, vol. 22 (London: Hogath Press, 1958), 9–82.
75
Don DeLillo. American Blood: A Journey through the Labyrinth of Dallas and JFK // Rolling Stone, 8 December 1983,24.
Новые формы культуры заговора, рассматриваемые в настоящем исследовании, — это не просто результат радикализации и полевения тех, кто недоволен политикой Соединенных Штатов. Они отражают более фундаментальную перестройку самой сути американской политики и питают ее. Новаторская статья Хофштадтера о параноидальном стиле не выходит за рамки традиции политологических исследований, посвященных политике нетерпимости и правому экстремизму. [76] Хофштадтер убежден, что от конспирологического воображения страдает лишь край американской политики (главным образом, правый). Отчасти эту точку зрения следует понимать как реакцию на еще очень заметные на тот момент крайности маккартизма, а также, как вытекает из примечаний к статье, на видимые крайности, с которыми европейские авторы, помешавшиеся на идее заговора, отреагировали на убийство Кеннеди (PS, 7, note 5). По мнению Хофштадтера, необходимо всеобщее интеллектуальное осуждение узколобой и застойной политики правых групп, разжигающих ненависть. [77] Пытаясь убедить себя в том, что эти отдельные эпизоды проявления экстремистского паникерства не нарушат фундаментальную стабильность американской политической системы, он утверждает, что носитель параноидального стиля (у Хофштадтера им обычно оказывается мужчина) не в состоянии воспринимать «социальный конфликт как нечто, что можно урегулировать и в чем можно достичь компромисса» (PS, 31). «Параноидальный стиль» оказывается последним средством для тех, кто отстранен от центров власти и чьи «основные системы ценностей» не согласуются с «нормальным политическим процессом, принимающим вид сделки и компромисса». Таким образом, Хофштадтер считает контрподрывную литературу отражением неспособности различных меньшинств решить классовый конфликт «обычными методами политической тактики взаимных уступок» (PS, 29). Отсюда следует, что ущемленные маргинальные группы, в сущности, не в состоянии постичь уникальности американской политики, понять, что социальная и экономическая мобильность американского общества обеспечивает защиту от европейских эпидемий в виде насильственного свержения власти, вызываемых коренными конфликтами — классовыми, расовыми, гендерными и сексуальными.
76
В дополнение к работам, которые упоминает во введении Дэвид Брайон Дэвис, см. сборник статей, изданный Ричардом О. Карри и Томасом Б. Брауном, а также работ)' Чипа Берлета; в числе других примеров: Seymour Martin Upset and Earl Raab. The Politics of Unreason: Right-wing Extremism in America, 1790–1970 (New York: Harper & Row, 1970); George Johnson. Architects of Fear: Conspiracy Theories and Paranoia in American Politics (Los Angeles: Jeremy P. Tarcher, 1983); David H. Bennett. The Party of Fear: From Nativist Movements to the New Right in American History (New York: Vintage, 1990).
77
В работе «Ronald Reagan: The Movie»; and Other Episodes in Political Demonology (Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1988) Майкл Рогин ставит принадлежащий Хофштадтеру анализ периферийного характера политики в зависимость от проблематичного статуса Хофштадтера (и своего собственного) как еврейского интеллектуала-космополита.
Хотя настойчивое стремление Хофштадтера считать «параноидальный стиль» присущим только меньшинствам и имело какой-то политический смысл в напряженной атмосфере, царившей в Америке до обнародования отчета комиссии Уоррена об убийстве президента Кеннеди, сейчас эта точка зрения уже неубедительна. На примере убийства Кеннеди опросы общественного мнения показывают, что сегодня подавляющее большинство американцев верит, что тут не обошлось без какого-то заговора (хотя, как мы увидим во второй главе, ситуация с общественным мнением об убийстве Кеннеди далеко непроста). Точно также до 1960-х годов по результатам опросов выходило, что три четверти американцев доверяют своему правительству. Согласно аналогичному опросу, проведенному уже в 1994 году, лишь четверть американских граждан доверяет властям. [78] Еще важнее то обстоятельство, что наблюдающееся уже после выхода статьи Хофштадтера широкое распространение конспирологических взглядов отражает переход конспирологических теорий с окраины американской политической и культурной жизни в самый центр. Язык конспирологии не только проник в американскую культуру, но связан теперь и с главными конфликтами в американском обществе, хотя порой и в замещенной форме. Третья и четвертая главы, например, посвящены тому, как риторика заговора влияет на обычные рассуждения на тему расизма и сексизма.
78
И Согласно данным ежегодного обзора National Election Study, в 1958 году 73 % опрошенных ответили, что они верят, что правительство в Вашингтоне поступает правильно почти всегда или в большинстве случаев; в 1994 году (минимальный показатель) в категории тех, кто так считал, попал лишь 21 % (1998 году этот показатель составил 34 %). Как и в случае с большинством опросов, эти данные оспариваются; см., к примеру: Richard Morin. Less Than Meets the Eye // Washington Post, 16 March 1998, а также в Интернете по адресуpolitics/polls/wat/archive/wat031 698.htm. Более широкое обсуждение утраты доверия правительству вообще см.: Joseph S. Nye, Jr, Philip D. Zelikow and David C. King, eds. Why People Don’t Trust Government (Cambridge: Harvard university Press, 1997).
Некоторые комментаторы утверждают, что в последние годы возникла своего рода «смешанная паранойя», объединяющая традиционные левые и правые фланги, когда, например, на сайтах милиции* [79] цитируется Ноам Хомски. [80] Однако проблема не столько в возникновении новой и даже более опасной формы маргинальной политики, перекраивающей карту традиционной политологии и сплачивающей крайних левых и крайних правых в жуткую коалицию. Скорее дело в том, что политический язык и стиль маргиналов нередко оказывается самой привлекательной формой народного инакомыслия, к тому же это дискурс распространяется от явно маргинального политического мира милиции и патриотического движения до озабоченного заговорами мейнстрима. В мире, где триумф мирового капитализма в духе laissez-faire уже не требует доказательств, для многих людей единственной возможностью проанализировать происходящее и увидеть свое недовольство остается лишь «сумасшедшая» риторика конспирологов.
79
* Милицией в современной Америке называют (впрочем, это и самоназвание) военизированные группы самообороны (или ополчения), зачастую экстремистского толка.
80
См., например, Michael Kelley. The Road to Paranoia // New Yorker, 19 June 1995, 60–75.
На первый взгляд теории милиции и патриотического движения действительно кажутся притянутыми за уши. Их вебсайты и брошюры продвигают идею заговора международных организаций, включая Совет по международным отношениям (СМО), Трехстороннюю комиссию и даже саму Организацию Объединенных Наций. Все эти организации якобы стремятся установить «Новый Мировой Порядок», предусматривающий создание злого всемирного правительства, которое наложит руку на суверенитет Соединенных Штатов. В материалах этих группировок регулярно можно встретить сообщения о черных вертолетах без опознавательных знаков. Считается, что они либо связаны с прилетами инопланетян, либо охраняют Штаты от вторжения при помощи передовых технологий. Так, на веб-странице, озаглавленной «Маленький черный вертолет», можно прочитать, что «маленькие черные вертолеты используются ООН для подготовки установления тотальной власти над Соединенными Штатами. Частная собственность на территории Соединенных Штатов будет интернационализирована, оружие у граждан конфисковано, а дети — изнасилованы, если мы позволим им продолжать их секретные операции». [81] Подобные рассуждения и обвинения стали довольно обычным делом, заставив бывшего генерального секретаря ООН Бутроса Бутроса Гали однажды иронически заметить: «Как здорово вернуться из отпуска. Честно говоря, на отдыхе я умираю со скуки. Куда веселее на работе — тормозить реформы, летать на черных вертолетах, вводить глобальные налоги». [82] В подобных материалах можно наткнуться на информацию о том, что личные данные американцев тайно записаны на магнитных полосах водительских удостоверений; ходят и слухи о том, что непонятные метки на обратной стороне дорожных знаках указывают путь захватническим силам ООН, сосредоточенным прямо на границе США.
81
http://www.sss.org./lbh/helos.html. Дэниел Мак-Кирнан подготовил полезную страницу ссылок на вебсайты о черных вертолетах наedu/~dmckiern/blackchop.htm. Преувеличенную трактовку слухов о черных вертолетах предлагает Jim Keith. Black Helicopters over America (Lilburn, GA: IllumiNet Press, 1994). Широкое обсуждение роли вертолетов в американском воображении от Вьетнама до Южного Центрального округа Лос-Анджелеса см.: Alasdair Spark. Flight Controls: The Social History of the Helicopter as a Symbol of Vietnam // Vietnam in Images: War and Representation, ed. Jeffrey Walsh and James Aulich (Basingstoke: xVlacmillan, 1987), 86–111.
82
New York Times, 18 September 1996, A9.
Эти откровения и открытия считаются доказательством того, что над американскими гражданами нависла угроза лишиться своих свобод по милости могущественных и непостижимых международных сил. В редакторской статье The New American, журнале Общества Джона Берча, признается, что «сам по себе Совет по международным отношениям не является заговором». И в то же время далее читаем, что «за СМО и другими могущественными интернационалистическими объединениями, такими как Трехсторонняя комиссия, за гигантскими фондами, свободными от налогов, за финансовыми и банковскими кругами с Уолл-стрит и из Федерального резервного банка, за президентами и премьерами, за осью НАФТА/ГАТТ/МВФ/НАТО/ ООН*, [83] даже за самой коммунистической угрозой стоит заговор с целью установления контроля во всем мире». [84] В более официальном духе Пэт Робертсон и Пэт Бьюкенен развивают идею о заговоре международных финансистов и организаций вроде Всемирного банка, которые медленно пытаются тайно подчинить себе экономику, а значит и политический суверенитет Соединенных Штатов. Так, в своей ставшей бестселлером книге «Новый Мировой Порядок» Робертсон утверждает, что «истэблишмент» замышляет создать «мировую систему, в которой просвещенный монополистический капитализм сможет связать все валюты, банковские системы, кредит, производство и добычу сырья в единое целое под управлением одного правительства и под надзором, разумеется, одной всемирной армии». [85] Бьюкенен также настаивает на том, что «реальная власть в Америке принадлежит денежным мешкам с Манхэттена».
83
НАФТА — Североамериканское соглашение о свободной торговле (1994), членами которого стали Канада, США и Мексика; ГАТТ — Генеральное соглашение по таможенным тарифам и торговле, преобразованное о Всемирную торговую организацию (ВТО); МВФ — Международный валютный фонд.
84
Gary Benoit, ed. New American (Special Report: Conspiracy for Global Control), 16 September 1996,1.
85
Pat Robertson. The New World Order (Dallas: Word Publishing, 1991), 97.
Эти страхи перед заговором с целью введения Нового Мирового Порядка могут легко вылиться в утомительные и порочные поиски козла отпущения с плохо замаскированной антисемитской направленностью. [86] В своих самых страшных крайностях идеология милиции и патриотического движения, предлагающих подозревать федеральные власти в намерении отобрать у граждан их права, приводит к ужасающим случаям наподобие взрыва в Оклахоме. Но среди людей, кого привлекает это направление конспирологического мышления, намного больше тех, кто официально не состоит в милиции. [87] Хотя порой и надуманные, истории о том, что правительство США сознательно сотрудничает с властями «инопланетян», или о плохом влиянии никем не избранных призрачных международных организаций, в современную эпоху быстрой глобализации не лишены смысла. Многие правительства действительно обнаруживают, что они становятся все более уязвимыми перед глобальными экономическими силами и организациями, которые им почти неподвластны. В своей работе о глобализации Ричард Барнет и Джон Кавана пишут о том, как «чудовищная власть и мобильность всемирных корпораций подрывает эффективность работы правительств отдельных стран по проведению политики в интересах своих народов». В частности, «налоговое законодательство, предназначенное для другого века, традиционные способы контроля за движением капитала и процентными ставками, методы обеспечения полной занятости и прежние подходы к разработке природных ресурсов и защите окружающей среды устаревают, теряют свою эффективность или актуальность». [88]
86
В рецензии на книгу «Новый Мировой Порядок» Майкл Линд предлагает правдоподобное объяснение зашифрованной природы антисемитизма Робертсон. Lind. Rev. Robertsons Grand International Conspiracy Theory // New York Review of Books, 2 February 1995, 21–25.
87
Обзор оценок масштаба этого движения см.: Mark Rupert. A Virtual Guided Tour of Far-Right Anti-Globalist Ideology,faculty/merupert/Research/far-right/mainstrm.htm. Southern Poverty Law Center, например, готовит ежегодный список активных групп патриотического движения, с которым можно познакомиться в интернете: http://www.igc.apc.org.
88
Richard Barnet and John Cavanagh. Global Dreams: Imperail Corporations and the New World Order (New York: Simon & Schuster, 1994), 19.
Исходя из идеологической установки, согласно которой американская республика была основана для того, чтобы оберегать свободу личности от власти навязчивого правительства, многие правые радикалы задаются вопросом о роли правительства в современных условиях. Если после окончания «холодной войны», задумываются они, правительству уже не приходится защищать своих граждан от какой-нибудь «империи зла» и если федеральное правительство предает свою роль защитника свободы своих граждан, подписывая соглашения о торговле в глобальном масштабе (которые расцениваются как предательство интересов Америки ради интересов всемирных организаций и мегакорпораций), тогда зачем вообще правительство? [89] Несмотря на то, что могло бы показаться подсечно-огневой приватизацией и прекращением регулирования, наблюдаемым за последние двадцать лет, многие правые настаивают на том, что «большое правительство» своими, как у спрута, щупальцами проникло повсюду, влившись в надвигающийся заговор с целью лишить людей их прав. Конспирологические теории о варварстве правительственных агентств (начиная с того случая, когда агенты Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия спалили штаб филиала «Ветви Давидовой» в городе Уэйко, и закачивая убийством агентами ФБР Вики Уивер и ее сына в их хижине в Руби-Ридж, штат Айдахо) отражают нарастающее ощущение нелегитимности федеральной власти. Отсюда следует, что правительство может оправдать свое существование, лишь делая свое ежедневное присутствие более заметным (а значит, и более необходимым) с помощью назойливого наблюдения и вмешательства. В итоге, с одной стороны, мы имеем истории об имплантированных чипах, обеспечивающих наблюдение за человеком, и водительских правах, отражающие страх перед возросшим правительственным контролем. С другой стороны, конспирологические теории о захвате власти силами ООН или пришельцев отражают страхи по поводу недостаточного национального суверенитета перед лицом агрессивного мира, а другими словами — конкуренции.
89
Гэри Уиллс анализирует популярность этих взглядов у различных политических групп в New Revolutionaries // New York Review of Books, 10 August 1995, 50–55.
Хорошо это или плохо, кейнсианское обещание того, что государство будет контролировать экономику, дабы оградить своих граждан от беспощадной логики рынка, для многих правительств становится все менее реальной возможностью. Конспирологи из числа радикальных правых не одиноки в своем беспокойстве в связи с тем, что даже американское правительство передает свой суверенитет всемирным организациям и корпорациям. Многие левые, а также представители широкой разноцветной коалиции неправительственных организаций, в декабре 1999 года развернувшие «сражение в Сиэтле» в знак протеста против переговоров Всемирной торговой организации, тоже выражают тревогу по поводу того, что отдельные правительства уже неспособны определять дальнейшую экономическую судьбу своих стран, хотя и приходят к разным выводам о том, почему эта ситуация важна и что в этой связи нужно предпринять. Отдаленно вторя паникерству правых, один склоняющийся к левым наблюдатель, к примеру, предупреждает, что «с учетом наблюдающихся в учреждениях ООН крупных сокращений бюджетных расходов на социальное и экономическое развитие и увеличение затрат на «поддержание мира», существует угроза того, что Организация Объединенных Наций сама превратится в военный инструмент власти корпораций». [90]
90
Kristin Dawkins. NAFTA, GATT, and the World Trade Organization: The New Rules for Corporate Conquest // The New American Crisis: Radical Analyses of the Problems Facing America Today, ed. Greg Ruggiero and Stuart Sahulka (New York The New Press, 1996), 75.
Обе стороны сходятся на том, что глобализация породила сильную тревогу в некогда безопасной сердцевине «средней Америки». «Американская мечта среднего класса почти исчезла, — заметил один наблюдатель, — уступив место людям, напрягающимся лишь ради того, чтобы закупить продуктов на следующую неделю». Дальше он продолжает:
Что такого должно произойти, чтобы раскрыть глаза нашим избранникам? АМЕРИКА ПЕРЕЖИВАЕТ СЕРЬЕЗНЫЙ УПАДОК. У нас нет пресловутого чая, чтобы выбросить его за борт. Так что же, вместо этого мы должны потопить какое-нибудь судно, доверху забитое японскими товарами? Неужели гражданская война неизбежна? Неужели нам нужно пролить кровь, чтобы преобразовать существующую систему? Надеюсь, что до этого дело не дойдет, но это может случиться. [91]
91
Письмо, написанное Тимоти Маквеем в местную газету 11 февраля 1992 года, цит. по: Mark Натт. Apocalypse in Oklahoma: Waco and Ruby Ridge Revenged