Купчино, трилогия
Шрифт:
– Это вы мне?
– презрительно скривилась Юлька.
– В чём дело? Мода такая - приставать к законопослушным девушкам?
– Законопослушные девушки кастетами не пользуются, - логично возразил один из сержантов, тот, что повыше.
– Будем, однако, разбираться...
Очкарик, сидевший на бетонной тумбе, несколько раз громко кашлянул.
"Да, с кастетом-то я знатно опростоволосилась, забыла - в спешке - снять с руки", - мысленно повинилась Юлька, а вслух образцово-показательно удивилась:
– Какой ещё кастет? О чём вы толкуете, господа полицейские? Это браслетик такой. Типа - парижская дизайнерская разработка. Последний
– Он не даст соврать.
– Твоя деваха, Палыч?
– уважительно спросил высокий сержант.
– Моя, - невозмутимо подтвердил очкарик.
– Практически невеста.
– Тогда, друг, извиняй. Не знали.... Ну, мы пошли. Дела.
– Ты это, Палыч, - замялся низенький полицейский.
– Объяснил бы своей сердечной зазнобе - что, да как. Мол, Купчино - это вам не Париж занюханный. Ладно, всех благ...
Полицейские ушли.
– Спасибо за помощь, - вежливо поблагодарила девушка.
– Выручил.
– Всегда - пожалуйста. Обращайся.
– Меня, кстати, Юлькой зовут. А тебя?
– Ты же знаешь, - усмехнулся молодой человек.
– Поэтом. Это моё прозвище. И тутошнее, и тамошнее.... Залезай, поболтаем. Лясы поточим. Только ящик переставь на другую сторону - относительно меня.
– Зачем - переставить?
– удивилась Юлька.
– Затем, - Поэт слегка, с видимым трудом, приподнял левую руку, кисть которой была затянута в тугую чёрную перчатку.
– Ой, извини! Я и не заметила.
Девушка, переставив ящик на несколько метров в сторону, забралась на него. В чёрной широкополой шляпе обнаружилась пригоршня монет и несколько мятых купюр.
– Сперва копилку мне передай, - попросил очкарик.
– Заодно и дневную выручку посчитаем.
– Копилку? А, поняла.... Держи.
– Спасибо. Давай руку.
Вокруг безраздельно властвовал тихий летний вечер. Солнечный малиновый диск наполовину спрятался за крышей ближайшей высотки. Поток людей, выходящих из метро, преобразовался в тоненькую струйку. В воздухе явственно чувствовалось дыхание приближающейся ночи.
– Четыреста пятьдесят три рубля, - старательно пересчитав деньги, извлечённые из шляпы, сообщила Юлька.
– Это много или мало?
– Нормально. Бывает и гораздо меньше. Особенно, когда дождик моросит весь день.
– И часто ты...э-э-э, занимаешься этим делом?
– Когда как. В зависимости от настроения и необходимости.
– А, почему тебя местные полицейские уважают? За что? Если, конечно, не секрет?
– Являюсь местной достопримечательностью, - невесело усмехнулся Поэт.
– Причём, насквозь легендарной.
– Расскажешь?
– Почему бы и нет? Слушай.... Я местный, купчинский. Окончил школу, поступил в Университет - на программиста. С малолетства увлекался этим делом, даже принимал участие в "Чемпионате мира по программированию среди школьников". Второе место занял. Так что, в Университете мне было безумно скучно. На первом курсе никаким программированием и не пахло, только всякую бестолковую лабуду изучали, с которой я ещё в восьмом классе ознакомился.... Короче говоря, стал регулярно прогуливать занятия. Через полгода отчислили, а потом, по поздней весне, и в армию забрали. Отслужил, понятное дело. Даже лычки старшего сержанта получил.... Демобилизовался во второй декаде сентября, пошёл восстанавливаться в Университет. Ничего не получилось,
– Почему хорошо - что не правую?
– уточнила дотошная Юлька.
– Инвалидов, получивших увечья во время активных боевых действий, российское Правительство обеспечивает бесплатными специализированными машинами. Только - при этом - наблюдается странная дискриминация. Бойцы, потерявшие левую руку, считаются пригодными для вождения автомобиля. А лишившиеся правой - нет. Чиновничьи мутные игрища, не иначе. Ничего не попишешь...
– Тебе-то выделили?
– А, то! Вон - моя "Ласточка" стоит. В смысле, светло-бежевый "Жигуль". Уже сорок пять тысяч километров на нём наездил.
– Молодец, конечно.... А ты живёшь...м-м-м, только с поэтических гонораров?
– Не получается - с гонораров, - неожиданно засмущался очкарик.
– Ещё в одном месте подрабатываю. По старой специальности. То есть, программистом.
Они ещё долго сидели на бетонной тумбе и увлечённо болтали. О классической поэзии и о рок-музыке, о современных российских реалиях и о смысле жизни...
Постепенно вокруг стемнело. Зажглись тусклые уличные фонари.
– Ой, уже без четверти двенадцать!
– опомнилась Юлька.
– Мне же ещё пересаживаться надо на "Техноложке". Могу не успеть.
– Куда тебе ехать-то?
– К "Лесной". Рядом с Кантемировским мостом.
– Хочешь, довезу?
– предложил новый знакомый.
– Довези...
Светло-бежевый "Жигуль" неторопливо катил по ночным городским улицам.
Юлька, слегка улыбаясь, задумчиво молчала. А Поэт, ловко управляясь с автомобильной баранкой одной рукой, негромко напевал:
Сиреневый закат.
И розовый рассвет.
А в перерыве - ночь - сплошной ультрамарин...
Ты - снова - не пришла.
А я позвать - забыл.
И Ангел наш небесный,
Он - мимо пролетел...
Вновь - Мировое Зло?
Иль - глупости полёт?
Не встретиться никак, уж, множество веков...
Быть может, мы живём
На перепутье снов?
Иль - множества Миров?
Что параллельны все?
И Ангел наш устал.
Налью бокал - ему...
Пожалуйста, найди, крылатая паскуда.
И Ангел - выпил вновь.
Сейчас - он тихо спит.
Как верный Шарик,