Купец. Поморский авантюрист
Шрифт:
Придумал на этот раз Павлик, который предложил позвать купеческих наемничков в дом под предлогом, что сэр Уиллоби очухался и занемог, помощь зовет. Митьку уложили для пущей достоверности в кровать. Павлик пошел звать наемничков, а Олешка и Стенька спрятались сразу за дверьми, держа тяжелые подсвечники в руках.
— Помогите, сэру Уиллоби плохо, — завопил Павлик с порога, привлекая к себе внимание.
Наемнички, заслышав чистую русскую речь, переглянулись.
— Не понял, он че, по-русски могет? Немой ж был…
— Ща узнаем.
Они решительно двинулись в дом, подгоняемые криками Павлика,
Два бессознательных тела лежали на полу, оглушенные. Рыбачки выпустили из рук подсвечники. Вскочил с постели Митька второпях.
— Уходим!
Налегке, не беря с собой вещей, рыбачки выскочили вон из дверей. Но не тут-то было… По улице ко двору подходили купцы в сопровождении других наемников.
Глава 9
Похоже, купцы Ивановского сто решили не задерживаться на пиру. Либо пир быстро свернули — у Иоанна Васильевича, возможно, непраздничное было настроение. Однако купцы, которые по виду слегка выпили, завидели стоявших посреди двора рыбаков. Возникла немая сцена. Что подумать, если «англичане» куда-то бегут второпях, а у двора больше не стоят специально поставленные туда люди? Казалось, все очевидно, но купцы, в том числе Семён, все же колебались.
Точку в любых колебаниях и сомнениях поставили раздавшиеся из дома стоны — в себя пришел один из их наемников, которому досталось подсвечником по голове. Дверь дома за спиной рыбачков открылась, и на пороге появился потрепанный наемник, весь в собственной крови, едва держащийся на ногах. Он попытался сойти со ступеней крыльца, но споткнулся — ноги все еще не слушались — и завалился на землю, едва не свернув шею в довесок.
— Кажется, это конец, братцы, — сглотнул Павлик, нервно хихикнув.
Никто возражать не стал — беда. Купцы зашли во двор, несколько наемников тут же бросились к раненому, помочь. Там обнаружили второго, который так и не пришел в себя: Стенька вырубил своего наглухо, а у Олешки не хватило силенок. Впрочем, вряд ли бы это что-то изменило, чересчур очевидным выглядел расклад. «Англичане» вырубили купеческих людей и хотели бежать.
Семён вышел вперед, огляделся — по Никольской туда-сюда ходили люди. Наверное, это и спасло рыбаков от скорой расправы, новгородцы не хотели марать руки при свидетелях, тем более что для окружающих рыбачки все еще были английскими послами к Государю. Однако было видно, что купец взбешен и прилагает немалые усилия, чтобы держать себя в руках.
— Вернитесь в дом, — холодно сказал он.
В голове у Митьки мелькнуло, что теперь, когда они взяты с поличным и терять нечего, то можно и зубы показать. Попытаться выбежать из двора, особенно пока наемнички вон все в дом пошли, а там, оказавшись на Никольской, дать деру, сверкая пятками. Но стоило Митьке вспомнить о том, как Семён лихо управился тогда с белым медведем, как желание отпало. Догонит, кончит… Да и у Олешки с близнецами дури заметно поубавилось. Склонив головы, они поплелись в дом, Митька зашагал следом. Купцы, не отставая, замкнули шествие.
Как только они забрались по крыльцу и переступили порог, дверь за их спинами тотчас захлопнулась. Акинфий задвинул намертво засов. Семён кивком показал, чтобы рыбачки шли за ним. Сам зашел в залу, где стоял стол, указал садиться на скамью. Рыбачки остались стоять, никто не собирался устраивать посиделки, все это понимали. Митька увидел, что на полу здесь оставлены разводы крови. Видать, Стенька не вырубил-таки наемничка, и тот успел поползать по дому. Сейчас же обоих раненых отвели в другую комнату, где им оказывали помощь.
— Что вы удумали? — наконец строго спросил Семён.
Рыбачки промолчали. Что было отвечать? Бежать из Москвы собрались? Ожидали, что ответит Митька. Хотя сами теперь толком не понимали — легенда англичан жива или нет, молчать им или теперь можно говорить?
— Так за помощью бежали, — уверенно сказал Митька, найдясь, чем вызвал удивление не только купцов, но и своих людей.
— Чего? — изумился Семён. — За какой помощью?
— Вот вы, купчики, у Царя тогда говорили, что защитите товар, а товар есть я, — продолжил так же уверенно Митька. — Не станет меня, и товара нет. Мало того что меня чуть ночью не убили, так теперь еще и это. Что Государю говорить?
— Что произошло? — явно заколебался Акинфий.
— Попытка смертоубийства. — холодно ответил Митька. — Царь, думаете, просто так меня у себя задержал? Нет, сказал, если приключится что, так ему прямиком докладывать.
— Подожди ты докладывать, — подключился Григорий. — Давай сначала разберемся, что приключилось, потом решать будем.
Купцы начали заметно нервничать. Чего не хватало, чтобы этот чудак Царю наябедничал. Непоколебим оставался лишь Семён. Митька, вписавшись в опасную игру на грани, вовсе не собирался отступать.
— А как мне поступать, если ваши же наемнички в ваше отсутствие нажиться на нас надумали, — заявил рыбак. — Хозяева за дверь, а эти чудят. Мало, что ли, им платите?
— Что сделали?
— Обчистить нас хотели, вот что!
Митька боковым зрением видел, как округлились глаза у остальных рыбачков. Ничего, потом скажут спасибо. Купцы в полном недоумении переглядывались.
— Разберемся, — прошептал Григорий.
— Немедленно! — Митька поймал кураж, и его откровенно понесло. — Иначе буду вынужден обо всем Царю доложить и там уже не знаю, захочет ли он с вами дело иметь, как прежде, или кому другому грамотку на торг английский передаст. Или вы думаете, что, кроме вас, на торг других кандидатов нет? Так мигом желающие сыщутся.
Митька понимал, что перегибает, но это был, пожалуй, единственный шанс выправить ситуацию, поскольку купцы застали их с поличным. Однако того, что он сделал следующим, наверное, следовало избежать.
— Да что я с вами говорю, прямо сейчас пойду к Государю вашему Иоанну Васильевичу, и мы с ним все дело обсудим, — Митька решительно шагнул к дверям.
Зря… Григорий и Прокофий, совершенно потерянные, провожали его взглядом. Семён, казалось, был полностью безразличен к происходящему. А вот Акинфий… Этот шагнул навстречу Митьке, отрезая его от входной двери. Он схватил рыбачка за шиворот и рывком усадил на скамью. Сил у купчика было предостаточно, несмотря на внешнюю дряблость и внушительный живот. Глаза купца пылали гневом.