Купеческий сын и живые мертвецы
Шрифт:
3
Даже в густых сумерках Зина видела, как тело Ванечки сотрясает крупная дрожь. И как мелкие искры, будто подмигивая, скачут по его голове. Но — это было далеко не самое худшее. При новой вспышке молнии поповская дочка разглядела, что глаза её друга детства закатились под веки, и его крепко стиснутые зубы обнажились в сардонической гримасе. А на приоткрытых губах Ивана Алтынова — тех, что по ещё совсем недавно целовали её — пузырится белая пена. Зина в жизни своей не пугалась сильнее, чем при виде этого зрелища. Пожалуй, даже облик восставших покойников ужаснул её меньше.
А главное — она понятия не имела, как ей помочь
Между тем в воздухе стал отчётливо различаться запах, который уже не походил на тот, какой бывает при грозе. То была явственная вонь разложения, смешанная с густыми миазмами, какие исходят от застарело грязной одежды. Зина обернулась — и в первый момент почти ничего не смогла разглядеть. Когда она смотрела на Ивана Алтынова, мрак отчасти разгоняло мерцание страшных искр у него в волосах. И по сравнению с этим блеклым, но всё же светом, тьма под деревьями Духовского погоста казалась почти непроглядной.
Но потом поповская дочка увидела их. Охнув, она непроизвольно шагнула назад, запнулась о кота, который не отходил от неё, и едва не упала. Однако кое-как устояла на ногах. А Эрик, которому она наступила на лапу, при этом даже не мяукнул. Наверняка он тоже видел. И явно предпочел никаких звуков не издавать.
Зина помнила, как Ванечка говорил про правиков и левиков. И теперь она сумела разглядеть и тех, и других. Двумя сходящимися кругами восставшие мертвецы двигались в сторону алтыновского склепа — как если бы им тут медом было помазано. Шли они, раскачиваясь, некоторые падали, но с пути не сворачивали. И как же их было много! Зина подумала: столько народу одновременно она не видела, даже когда прихожане Свято-Духовской церкви собирались для крестного хода. Впервые поповская дочка поняла: число мёртвых жителей уездного Живогорска давно уже превзошло число его живых обитателей.
— Господи, помоги нам! — Зина трижды перекрестилась и заозиралась по сторонам, пытаясь отыскать для себя хоть какое-то оружие.
И на миг Зину посетила ужаснувшая её саму завистливая мысль: Ванечке, пожалуй, ещё повезло. По крайней мере, эти твари его не растерзают!
А потом она увидела кое-что ещё — и даже удивилась себе: как она не заметила этого сразу? Прямо к ней между сближающимися правиками и левиками быстро двигался жёлтый огонёк.
4
Мавра Игнатьевна была уже не в тех летах, чтобы носиться, очертя голову. Она проскочила между восставшими покойниками и вла прямо к передней стене алтыновского склепа, но уже едва дышала, когда очутилась перед ним. Снова полыхнула молния, и ключница увидела искаженное ужасом и оторопью лицо Зины Тихомировой. Но Мавре понадобилось ещё долгих пять или шесть секунд простоять на месте, наклонившись вперёд и опустив руки с фонарем и сковородочной ручкой — дабы восстановить дыхание.
— Мавра Игнатьевна? — Зина Тихомирова явно отказывалась верить собственным глазам. — Вы-то как тут очутились? — И тут же, без всякого перехода, не дожидаясь ответа Мавры, поповская дочка воскликнула — уже совсем другим, отчаянным голосом: Ради Бога, помогите Ванечке! Он же погибает!
И алтыновская экономка уже готова была признаться: она, хоть и бежала сюда опрометью, не имеет представления, как ему помочь. Она бы так и сказала — и ничего не рассмотрела бы на земле, когда бы жестокая одышка не заставила её низко склонить голову. Но, благодаря тому, что фонарь её оказался возле самой земли, ключница внезапно углядела в траве вещь, которая была ей прекрасно знакома: шестик-махалку своего воспитанника.
И Мавра уразумела, что ей делать, по какому-то наитию свыше.
Она бросила чапельник, ставший для неё совершенно бесполезным, а фонарь сунула в руки Зине со словами:
— Подыми его, девка, и держи высоко!
А сама подхватила махалку с земли, крепко ухватила обеими руками и ринулась туда, где раскачивалась и подрагивала чугунная лестница, которая будто прикипела к ладонями несчастного Ивана Алтынова.
Мавра Игнатьевна не была особенно рослой. Но, приподнявшись на цыпочки, она сумела достать палкой до нижней перекладины лестницы. В первый раз конец шестика соскользнул, когда ключница надавила на махалку, чтобы вытянуть лестницу из рук Ивана. Но во второй раз Мавра просунула конец шеста так далеко, как только смогла, и навалилась на махалку всем своим весом.
Лестница колыхалась в руках Ивана так сильно, что эта дрожь передалась Мавре от ладоней до самых плеч. Но алтыновская экономка продолжала давить, и шестик даже слегка выгнулся у неё в руках.
— Ой, сейчас переломится! — испуганно вскрикнула у Мавры за спиной Зина.
"Замолчи, не каркай!" — тут же отозвалась ключница мысленно. Тратить силы и дыхание на то, чтобы произнести эти слова вслух, она позволить себе не могла.
Но поповская дочка будто услышала её мысли: больше ничего про палку говорить не стала. Вместо этого она прошептала — едва слышно:
— Да ведь они уже совсем близко!
И снова Мавра не стала отвлекаться на то, чтобы ответить Зине. Или, тем паче, оглянуться и поглядеть на тех, кто был близко. Ей на лицо падали крупные теплые капли, но это был совсем не дождь: изо рта Ивана Алтынова истекала белая, как при падучей болезни, пена. И ясно было: для купеческого сына каждое мгновение — на счёту. Близко находились ходячие покойника или далеко — для него это сейчас ни малейшего значения не имело. Отвлекись Мавра — и до их появления Иван не дотянул бы наверняка, хоть и был силён да крепок здоровьем.
Между тем шестик в руках ключницы не переломился: клановая древесина вновь не подвела. И усилия Мавры дали, наконец, результат: лестница выдернулась из пальцев Ивана и сверзилась наземь, чуть не заехав алтыновской экономке по макушке. Женщина лишь чудом успела отскочить в сторону. А следом за лестницей, будто притянутый ею, рухнул с крыши на землю и сам Иван Алтынов.
5
Они все кинулись к купеческому сыну одновременно: и Зина, и Мавра Игнатьевна, и даже рыжий проныра Эрик. Свеча в фонаре уже почти догорела, но даже и её крохотного свечения оказалось достаточно, чтобы они разглядели: Иван Алтынов сделался похож на тех выходцев с того света, что наводнили сейчас Духовской погост. Он упал навзничь, широко раскинув руки и ноги, да так и остался лежать. Даже мизинцем не пошевелил и не издал ни малейшего стона, хоть наверняка сильно расшибся при падении.
В одной книжке, которую ей как-то принес почитать Ванечка, Зине как-то попалась картинка: древнегреческие маски, отображавшие различные человеческие эмоции. И теперь тот страшный оскал, который застыл на лице самого Ивана Алтынова, более всего напомнил девушке маску ужаса из той книги. Разве что — глаза купеческого сына были сейчас закрыты. Что, может, было и к лучшему: Зина хотя бы не видела его белых глазных яблок на месте закатившихся под веки радужек.
— Ванечка! — Зина схватила друга детства за плечо, с силой дернула. — Ванечка, отзовись! Ну, пожалуйста!