Купид: Бесконечная ночь
Шрифт:
— Катакомбы под городом, — внезапно говорит Скиннер. — Ничего тебе не напоминает?
— Хм? — я медленно поворачиваю к нему голову. Мы сидим друг к другу так близко, что несмотря на грозу, можем говорить тихо.
— Сильвер сказал что-то о катакомбах под городом, прежде чем мы ушли. Мы должны проверить там, — он смотрит на меня. — Под городом находится, например, школа созерцателей. Может мы до сих пор мыслили не в том направлении. Возможно, нам не нужен мой отец, а будет достаточно места, где вас сделали созерцателями, —
— Ты её украл?
— Одолжил, — Скиннер пролистывает книгу, а я молча наблюдаю за ним. — Канализация относится к тому времени, это я знаю точно. А вот катакомбы… похоже, что до мегополесного периода их не было. Но для чего кому-то строить что-то подобное в мегополесный период? Предположим, этот целитель говорит правду…
Я качаю головой. Не хочу, чтобы мне напоминали о Сильвере и его судьбе и не верю, что его слова имеют какое-то значение.
— Он уже много лет сидит в той башне. Не думаю, что на него можно положиться. Он запутался.
— Джо, — Скиннер кладёт мне два пальца на щёку и поворачивает моё лицо к себе. В тусклом вечернем свете кажется, что его кожа светится изнутри. Элегантные линии его скул выделяются из темноты хижины, только глаза находятся в тени. — Подумай. Я знаю, что они внушили вам, нет, скорее всего, даже запрограммировали, чтобы вы забыли, но ты должна вспомнить.
Я не понимаю. Какое я имею к этому отношение, какое мой чип?
— Я не знаю, что ты имеешь в виду…
— Как ты попала в город? Скажи мне.
— Может… я уже всегда там жила.
Скиннер смеется.
— Ты так думаешь? Думаешь, созерцателем становятся просто так? Потому что это весело?
Я качаю головой, но он даже не даёт мне сказать.
— Рабочие, промышленники, любой может стать созерцателем, Джоллет, — в голосе Скиннера больше не слышно насмешки, и он всё ещё смотрит на меня. — Но никто добровольно не стал бы созерцателем, если бы у него был выбор. Либо ты стала добровольцем, чтобы выбраться из нищеты, но тогда ты бы об этом знала, либо…
Я хочу заставить его замолчать, не хочу слышать правду. Но у меня в горле будто застрял ком. Я открываю рот, но ничего не могу сказать, а потом становится уже поздно.
— … ты из стоящего на границе детского дома, как и Силвер Квайл.
У меня такое чувство, будто кто-то ударил меня по лицу. Глаза начинают гореть, и я их закрываю, прежде чем по щекам покатятся слёзы. Скиннер опускает свою руку, и я отворачиваюсь.
— Джо, а что ты думала, откуда берутся все эти созерцатели? Ты думала, что…?
— Я ничего не думала, — выдавливаю я, и это правда. Всегда, когда мои мысли угрожали отклониться в сторону, всегда, когда я начинала задавать вопросы, в моей голове появлялась своего рода завеса. Барьер, который мешал мне думать дальше. Пейшенс — это всё, что имеет значение. Всё, чем я являюсь — это созерцатель. Самое главное — это подопечный. Прошлое — ничто иное, как тень. Будущее — просто туман. Всё, что важно — это здесь и сейчас позаботиться о подопечном. Этому они научили нас в школе созерцателей и это то, с чем я могу справиться. Но не с этой внезапной бурей эмоций, с воспоминаниями, которые грозит вызвать Скиннер.
— Вспомни, Джо, включи свои мозги. Это жизненно важно. Как ты попала в город?
Голос Скиннера доноситься до меня теперь, как через вату.
Моя голова начинает болеть, и внезапно я вижу саму себя… Мои грязные пальцы лежат на колючем, сером одеяле. За окном ночь, когда они заходят в общую спальню и просто вырывают меня из сна. Я ничего не говорю, не плачу и не спрашиваю, когда они садят меня в машину вместе с двумя крепкими мальчишками. Мне холодно, на руках появляются мурашки, а пальцы коченеют. На горизонте красная полоса прорезает черноту неба. Хотя я люблю восходы солнца, я не могу сосредоточиться на красоте этого утра. Машина трогается с места и…
Я распахиваю глаза и смотрю на Скиннера.
— Ты можешь вспомнить, Джо, я это знаю. Просто постарайся, — он берёт меня за руку и сжимает пальцы. — Внизу, в канализации, я часто думал, что слышу звуки двигателя, голоса и шаги, но предполагал, что это шум из города, отзвуки которого доносятся до меня. Но теперь… Сильвер может быть прав. Мой отец не просто какой-то промышленник. У него есть власть, деньги и много последователей. Но он не может вести свои дела прямо на глазах всех людей. Если бы другие промышленники узнали, что созерцатели, которых они нанимают, дети из Ничейной Земли… Как ты попала в город? Вспомни.
Мне трудно снова закрыть глаза. Такое чувство, будто всё во мне сопротивляется воспоминаниям. Сопротивляется этим всё всколыхнувшим незнакомым чувствам, которые я не могу понять. Я сжимаю руку Скиннера. Его голос, его присутствие успокаивают меня.
— Они забрали тебя из детского дома, они всегда так делают. Сироты крепкие и напористые. Кроме того, их никто не ищет. Руководство получает за вас деньги. Возможно, им нелегко отпустить вас, но какова альтернатива? Оставить умирать всех остальных детей с голоду? Поэтому они вас отпускают. Отсылают ночью в неопределённое будущее…
Я ощущаю холодный зал и медленно скольжу назад в прошлое. Чувствую резкий запах, который был вездесущим и в тюрьме Сильвера… дезинфицирующее средство. Мои ноги дрожат от холода и неизвестности, но я всё ещё не задаю вопросов. Страх парализовал меня. Я позволяю им смыть с меня грязь. Затем меня привязывают к лежанке и опрыскивают сверху до низу едким веществом. Я слышу, как со мной говорят люди, так монотонно и заученно, будто каждый день делают то, что делают сейчас. Затем прямо над сердцем вонзают мне в грудь чип.