Купид: Бесконечная ночь
Шрифт:
Но ничего подобного не происходит. Когда в моей голове снова проясняется, я все ещё здесь, все ещё жива. А слезы постепенно иссякают.
Скиннер пристально смотрит на меня и снова поднимает на ноги.
— Теперь пойдём, — говорит он. Потом тащит назад к машине.
Глава 24
Бывшая электростанция превратилась в груду обломков, никто даже не потрудился убрать куски бетона. Мы пробираемся через остатки охладительной башни, сложенные в гору строительного мусора. С самой высокой точки мы можем видеть всю округу. Отсюда видны горы с хребтом в виде дракона и далекий центр города.
Вокруг нас длинные тени, однако перед нами довольно быстро открывается то, что мы искали: возвышающийся в траве холм, спереди которого зияет круглая дыра, достаточно большая и широкая для автомобиля. И нам повезло! Решетчатые ворота толщиной в палец, когда-то перекрывающие её, стоят открытыми. Видимо, кто-то их взломал. И хотя в этот момент в моей голове промелькнула сотня сцен с ловушками и предательством, мы все-таки должны воспользоваться этим нашим единственным шансом. Мы как можно быстрее пробираемся обратно к машине. Надеюсь, она ещё выдержит эти последние метры. Дно нефтепровода лишь слегка изогнуто, почти такое же ровное как дорога на улице. Там передвигаться будет легче, а главное быстрее.
Хоть я и чувствую, что Скиннер устал, я не могу сделать ему одолжение и сама сесть за руль, потому что в металлической трубе следующий удар током может привести к тяжелой аварии. Мы садимся в машину, и Скиннер срывается с места. Объезжая остатки охладительной башни, мы исчезаем в черной трубе. Машина как раз в неё поместилась. Скиннер жмет на педаль газа.
— Будь осторожен! Если тут есть поворот…
— Его здесь нет. Они строили эти штуковины по возможности прямыми, потому что так они устойчивее.
Несмотря на его слова, я каждую секунду ожидаю столкновения со ржавой металлической стеной, которая совершенно неожиданно встанет на нашем пути. Я инстинктивно вцепилась в ручку двери.
— Откуда тебе известны такие подробности? Откуда ты вообще так много знаешь? Расскажешь мне об этом сейчас?
— Из книг, — говорит Скиннер. — Из множества старых книг.
— Ах, разве в Свальбарде нет панелей?
Мой спутник бросает взгляд в зеркало заднего вида, как будто в самом деле опасается, что нас здесь могут преследовать. Я не верю, что найдётся ещё кто-то сумасшедший, выбравший для своего авто этот туннель, построенный для других целей. Путь идёт под уклон и с каждой секундой ведёт нас все глубже под землю. Автомобиль жужжит по гладкому пути, но основа такая старая, что мы не можем быть уверены в её прочности. Вдруг появится трещина, или что-то нарушит стабильность нефтепровода. Каждую секунду на нас могут обрушиться тонны земли, погребая нас заживо.
— Это было до Свальбарда, — перекрикивает Скиннер неприятный звук, создаваемый колёсами, дребезжащими по металлу.
— И тогда у тебя был доступ к книгам?
Я припоминаю слова его отца. Перед тем, как отправить Скиннера в интернат на краю света, он, похоже, высаживал его в лондонских лесах, опасаясь, что его нежеланный сын может вернуться.
— Когда я был ещё маленьким, — объясняет мой спутник, — прежде чем мой отец решил избавиться от меня, у моей мамы был другой план. Она была напугана тем, кого родила и не хотела, чтобы я постоянно был рядом с ней. Поэтому обустроила мне комнату в подвале виллы, которую можно было запирать снаружи. Я получал трехразовое питание и гору старых книг, чтобы было чем заняться. Там внизу, я научился сам читать. Моё имя я уже знал, как читать, и это всё упростило. Во время вечеринки, которую устроили мои родители в своём имении, несколько гостей по какой-то причине спустились в подвал. И тогда моему отцу стало
Слова Скиннера создают в моей голове фильм. Я вижу бледного маленького мальчика одного на дикой природе, одного в темнице, всегда и везде одного. Теперь, когда он познакомился со своей сестрой, у него в первый раз в жизни появился шанс иметь что-то вроде семьи.
— Скиннер? — я смотрю на него. — Пообещаешь мне кое-что?
Даже почти в полной темноте туннеля его кожа, кажется, светится, лишь немного, но каким-то сверхъестественным образом. Только под его высокими скулами находятся глубокие тени, которые подчеркивают его резкие черты лица. Он отодвинул глазную повязку, чтобы использовать зрение купида.
— Смотря что, — говорит он.
— Когда мы закончим здесь, когда твой отец лишится власти над созерцателями, возвращайся пожалуйста на Ланди.
Он не смотрит на меня, полностью сосредоточившись на необычной дороге.
— Мы оба вернемся, Джо, — говорит он.
— Нет, я не вернусь.
— Ты слишком любишь Сая, чтобы не возвращаться.
Я опускаю глаза. И снова приходиться лгать.
— Нет, не настолько сильно.
Внезапно происходит то, чего из всех вещей на свете я меньше всего ждала. Скиннер наклоняется ко мне, одной рукой приподнимает моё лицо и целует. Прикосновение настолько неожиданное, что кажется, будто это еще один удар током. Мы продолжаем мчаться по туннелю, прямо вперед, все быстрее и быстрее, пока наши рты сливаются друг с другом в течении долгих секунд.
Потом я, наконец, отталкиваю его.
— Скиннер! Что ты делаешь?
Его рука отрывается от моего лица, другая покоиться на джойстике. Он даже ни разу не потерял контроль над управлением, в то время, как вызывающе усмехается.
— Видишь?
— Что вижу? — я вытираю рот тыльной стороной ладони и тут же понимаю, что это выглядит по-детски.
— Угрызения совести. Прямо написаны у тебя на лице. Потому что ты любишь Сая. И ты вернешься к нему.
Глава 25
В течение следующего часа меня ещё два раза ударяет электрическим разрядом. С каждым разом он становится сильнее. Ненамного, но нельзя отрицать, что каждый новый удар более болезненный, чем предыдущий. Что он посылает меня на несколько мгновений дольше в сферу, которую я не могу контролировать. Мгновения, когда я нахожусь где-то между бодрствованием и беспамятством, и из которой меня каждый раз в здесь и сейчас возвращает голос Скиннера.
— Их было уже пять, — говорит он в какой-то момент. — Наверняка, всего десять. Обычный обратный отсчет, верно? С десяти до нуля. У нас еще достаточно времени.
— Да, — тихо говорю я и ощупываю часть моего языка, которую прикусила — исцеление уже началось. Все по-прежнему работает нормально, чип выполняет свою работу должным образом. Я убираю пальцы, как раз вовремя, чтобы не воткнуть их себе в горло, когда Скиннер внезапно резко тормозит.
— Что случилось? — спрашиваю я и обнаруживаю фигуру, сидящую в темноте перед нами. В защитной позиции, как если бы она ожидала, что в следующий момент ее раздавит наша машина. Я не могу разглядеть, мужчина это или женщина. Спутанные, длинные волосы покрывают лицо, одежда — не поддающиеся определению лохмотья. Но одно я различаю точно: неописуемо бледную кожу.