Кураж
Шрифт:
Иван Александрович слонялся по комнате, перекладывал с места на место вещи, подходил к жене, спрашивал:
– Как, Труда?
Она улыбалась:
– Ничего. Терпимо.
Григорий Евсеевич сокрушался:
– Три недели!… Зарезали! Придется снимать с программы. А кем заменять? Кого вызывать? И когда еще приедут!…
– Не надо никого вызывать, - сказал Павел.
– А вам спать давно пора, - прикрикнул на братьев Григорий Евсеевич.
– Они молодцы, - сказал Гурий Александрович.
– Не растерялись. Прекрасный
– Да уж, - сердито откликнулся Флич.
– Нарочно не придумаешь.
– Не надо никого вызывать, - настойчиво повторил Павел.
– Мы с Петей отработаем.
– Малы еще!
– возразил Григорий Евсеевич.
– И трюков ваших мало.
– Думаете, у меня Мальва не пойдет?
– запальчиво спросил Павел.
– Пойдет. Как шелковая. Верно, мама?
– Пусть попробуют, - сказала Гертруда Иоганновна.
– Пусть, - кивнул Флич.
– Наша, цирковая косточка.
– Завтра выходной. Манеж свободен, - сказал Павел.
– Так я на завтра вызову двух униформистов, - сказал Гурий Александрович, словно репетиция в выходной - дело решенное.
– Не надо. Управимся сами, - Иван Александрович привлек к себе сыновей.
– Управимся, - сказали они хором.
Лейтенант смотрел на них с любопытством: вот ведь какие мальчишки!
– Пусть попробуют.
– Флич подбросил монетку, поймал, хлопнул ею о стол, и монетка исчезла.
– Утро вечера мудренее.
– Директор Григорий Евсеевич любил, чтобы последнее слово оставалось за ним. Хотя и так все было ясно.
– Поправляйся, Гертруда. А вы - спать! Чтобы завтра были в форме. А там поглядим-увидим.
Все ушли. Братья расставили свои раскладушки. Обычно они долго шептались о всяком-разном, пока не влетало от родителей. Сейчас легли и молчали. Завтра предстоял трудный день. Они приказали себе спать и уснули.
Великие Вожди встревожились. На первом уроке близнецов не было.
– Опоздали, - шепнул Долевич Сереге, который сидел на парте впереди.
– Наверно, у Хрипака "загорают".
– И лицо его сморщилось, будто не кто-нибудь, а он сам "загорает" у Хрипака.
Директор школы Николай Алексеевич иногда по утрам перехватывал в вестибюле опоздавших и уводил к себе в кабинет. Он никогда не спрашивал о причинах опоздания, был убежден, что уважительных причин не бывает. Он садился за стол и спокойно работал, как будто в кабинете никого не было. А опоздавшие стояли у стены весь урок, "загорали".
Не пришли братья и после переменки.
– Заболели, - предположил Василь.
– Сразу оба?
– засомневался Серега.
– А может, у них, у близнецов, так: один заболел - и другой тут же.
Предположение казалось не лишенным смысла. Кто их знает, близнецов?
Братья в школу так и не пришли. А в цирке -
После уроков у "пушкинской" скамейки состоялось короткое совещание. Решили пойти в гостиницу.
Остановились около подъезда. Послали на разведку Злату.
Злата поднялась на третий этаж. Перед дверью пригладила ладошками волосы, поправила на поясе блузку и вошла в гостиничный коридор с независимым видом.
– Вы к кому?
– спросила сидевшая за столом тетка с огромной брошкой на груди.
– К Лужиным. В тридцать пятый.
– С утра ушли. Только больная дома.
– Спасибо. Извините, - с достоинством сказала Злата.
Важно вышла на лестницу, а вниз скатилась кубарем, перепрыгивая через две ступеньки.
– Может, они с утра прямо в "вигвам" поехали?
– высказал предположение Серега.
– Потащат они такую тяжесть, - возразила Злата.
– Идем в цирк. Если Киндера нету…
– Точно. Без Киндера они не поедут, - поддержал Толика Василь.
В цирк можно попасть, минуя сторожа. С другой стороны были ворота. Их створки обычно связывались проволокой. Но нынче на воротах висел большой амбарный замок.
– Сигаем через ограду?
– спросил Василь.
– Неудобно, - сказал Толик.
– Еще подумают что…
Обычно возле вагончиков было многолюдно, шумно. Сейчас - ни души. Над брезентовым куполом, над цветными вагончиками висела пронизанная солнцем тишина, такая плотная - хоть трогай руками. Даже перезвон трамваев сюда не доносился.
Толик сунул пальцы в рот и пронзительно свистнул трижды.
Из-под вагончика выскочил серый мохнатый ком, подкатился к ограде и залаял.
– Киндер, - ласково сказал Толик и протянул руку меж прутьев ограды, погладить.
Из-за вагончика появился один из близнецов. Он щурил глаза от яркого солнечного света.
– Привет!
– крикнул Василь и спросил без обиняков: - Ты Петр или Павел?
– Павел.
Он направился к ограде. Великие Вожди заметили, что одет Павел необычно: голубая, вылинявшая футболка с темными пятнами, черные трикотажные брюки заправлены в высокие потрепанные сапоги.
– Вы чего в школе не были?
– спросил Василь.
– Репетируем. Мама ногу подвернула. Приходится номер перестраивать.
Мужской голос позвал:
– Павел!
– Иду!
– А как же аккумулятор?
– спросил Серега.
– Да ладно тебе, - оборвала его Злата.
– Павлик, можно нам посмотреть… Мы тихонько. Нас и не заметит никто.
– Валяйте.
Василь подсадил Злату, а Павел бережно принял ее по ту сторону ограды.
– Да ты же мокрый весь!
– удивилась она.
– Взмокнешь!
Мальчишки тоже перемахнули через ограду и пошли вслед за Павлом к цирку.
– Ты куда запропастился?
– спросил Иван Александрович. Он стоял у форганга и с удивлением рассматривал ребят.