Курильская обойма
Шрифт:
Роман сильнее потянул пленку. Чего там останавливаться на полпути? Залез в амбар – тащи, что видишь. Повел лучом по железному, крашеному боку ящика. Ага, вот и буковки показались. Небольшие, но четкие. Латиница. Роман потянул еще, и, хоть и был к этому готов, похолодел.
Первые пять открывшихся буковок слагались в следующую надпись: «EXPLO…» Рвать дальше не имело смысла – только увеличивать подозрения. Но Роман все-таки надорвал еще немного, оттянул пленку, изогнулся и, светя перед самым своим носом фонариком, дочитал оставшиеся
«Explosive». Взрывчатка. Теперь все встало на свои места.
Он загладил как мог разрыв, чтобы надпись не так бросалась в глаза, поставил ящики, как были, и подался к задней стенке. Все, что нужно, он узнал, теперь самое время сматывать удочки.
И в этот миг послышался чей-то голос. Роман замер. Кому еще не спится в ночь глухую?
Кто-то подошел к палатке, заговорил с часовым. Разговаривали на японском, негромко, но оживленно. Чиркнули зажигалкой, закуривая. В невидимую щелку потянуло табачным дымом.
Смена караула, понял Роман. Вот это называется – попал. Что, если караульные, как это положено при сдаче поста, начнут осматривать палатки? Выдернутые Романом колышки сразу же бросятся в глаза, после чего незамедлительно будет обнаружен лаз. По тревоге подымется весь лагерь, его вытянут из палатки, как суслика из норки, и пустят на шашлык. Или на суши, что, в принципе, не так уж важно.
Черт, надо было собрать и спрятать колышки. Побоялся брякать ими в опасной близости от часового, вот и оставил снаружи, каждый возле своей ямки, чтобы потом без задержки вставить на место. Хотел как лучше. А вышло как всегда.
Что делать? Дотошные японцы сейчас зайдут за палатку – и все откроется. Значит, надо действовать на опережение. Вылезти первым и атаковать их. Нож не понадобится. Используя элемент неожиданности, с двумя противниками Роман мог справиться голыми руками. Никто ничего не услышит. Он успеет уйти достаточно далеко, пока часовые очухаются и поднимут шум. Вторжение чужака, конечно, будет раскрыто. Но, во-первых, спугнутые японцы свернут какую-то тайную и, похоже, враждебную России операцию. Во-вторых, Роман сообщит в Центр об этой операции и выполнит свой долг.
Утешение жиденькое, что и говорить. Но чем-то же надо оправдать неудачу.
Роман приподнял нижний край стенки и вылез наружу. Караульные все так же беззаботно болтали между собой. Видно, и у японцев, помешанных на исполнении долга, есть свои раздолбаи.
Чтобы не терять времени даром, Роман начал вставлять колышки обратно, придавливая их для верности подошвой. Караульные тихо чему-то смеялись. Роман их от души пожалел. Если утром Самурай обнаружит, что в палатке без его ведома проводилась ревизия, он сдерет с них три шкуры.
Вскоре все колышки встали на свои места. Один, правда, заартачился, наткнувшись на камень, и никак не хотел входить в ямку до конца, выступая на два сантиметра выше остальных. Роман помучился и бросил. Сойдет и так, со стороны почти незаметно.
Не
Через минуту он был в полной безопасности. Издали посмотрел на лагерь. Двое караульных все никак не могли наговориться. Бедняги.
Ну, бывайте пока.
Еще через полчаса Роман, переводя дыхание, подходил к пещере, в которой спала прекрасная нимфа. Ночная пробежка по весьма пересеченной местности не то чтобы его вымотала, но дала почувствовать и свои тридцать семь, и пристрастие к коньяку за рулеточным столом, и каждодневную пачку сигарет, и недосып, и чрезмерное увлечение младыми прелестницами…
В общем, в другой раз лучше пешком.
Но уж больно хотелось побыстрее вернуться под теплый Наташин бочок. Время было не раннее, за всеми маневрами шел уже пятый час. Эдак скоро и светать начнет. А Роман чувствовал, что, если не поспит хотя бы часа три, начнет потихоньку «плыть». На утро у него было намечено много дел, и голова ему требовалась ясная. Потому так и спешил обратно.
К тому же он боялся, что Наташа, ненароком проснувшись, обнаружит его отсутствие и пристанет с расспросами, где был да что делал. А ему расспросы ни к чему.
Наташа спала в той же позе, в какой он ее оставил. Роман тихохонько разделся и шмыгнул к ней под одеяло. От девушки так и веяло сладким жаром. Ощутив подле себя холодное, жилистое тело Романа, она потянулась во сне, перевернулась и обняла его за шею. Роман застыл. Не дай бог, пристанет сейчас с требованиями любви. Он, конечно, ко всякому привычен, но все же не Геракл с его приапическим суперподвигом.
Наташа не проснулась. Она лишь нежно потерлась щекой о грудь Романа, что-то невнятно пробормотала и затихла.
Через секунду он спал мертвым сном.
13 октября, 21.10, Москва
Депутат Госдумы, председатель Комитета по проблеме Курильских островов, Сергей Ильич Демидов ехал в персональном «Мерседесе» и даже не замечал пробок, сквозь которые проносил его волшебный блеск мигалки. Привык. Так и должно быть. Кто-то загибается в пробках, а кто-то живет легко и красиво. Как кому на роду написано. Не зря бабка-шептунья пророчила ему, несмышленышу мокроносому, славу и богатство. Судьбу не проведешь. Она, судьба, лучше знает, как своими дарами распорядиться.
Получив двадцать пять миллионов фунтов стерлингов (он считал, что они уже у него в кармане), Сергей Ильич вдруг ощутил себя как-то возвышенно. Точно божья благодать сошла на него. Не то чтобы он совсем уж воспарил на облацех – многочисленные дела все-таки требовали его присутствия, – но приятная, дотоле неведомая нега наполнила его существо и изливалась на окружающих тихим и ясным светом.
Вот и дождался, думал он с горделивой сластью, вот и я теперь знаю, каково это: быть богатым человеком.