Курмахама
Шрифт:
Ответ на этот вопрос казался неоднозначным. С одной стороны, всегда хочется помочь человеку. С другой – следовало подумать об осторожности, чтобы не прослыть школьной сумасшедшей. Ведь вряд ли кто-то всерьёз будет обращать внимание на пророчества одноклассницы, невесть с чего решившей, что ей известно о будущем. Да и вообще, давать другим советы, дело неблагодарное. Если совет пойдёт на благо, получивший его все лавры обычно приписывает себе. А если кто-то советом не сможет воспользоваться, виноватым всегда оказывается тот, кто его дал.
Поразмыслив, Елена решила ничем не выдавать себя и соблюдать крайнюю осмотрительность
«Уж лучше я попробую уберечь себя от нелепых ошибок, многие из которых сказались на моей жизни годы и даже десятилетия спустя. Кстати, теперь-то я знаю, как надо было тогда поступать, – сказала себе самой Елена, но тут же осеклась, – хотя, стоп. Главное, это, уйдя от старых, не сделать новые, ещё более ужасные ошибки!»
«Что-то я совсем запуталась, – подвела невесёлый итог своим мыслям Елена и напоследок сделала единственно возможный вывод, – ладно, буду внимательна и осторожна, и будь, что будет!»
Как известно, грустные мысли недолго задерживаются в сознании молодого человека, уже через несколько минут после этих размышлений Елена вновь обрела душевное спокойствие и принялась с интересом изучать обстановку на улице. А по улице, вернее, по всем улицам двигались букеты цветов, сжимаемые ручонками школьников, а также ладонями сопровождающих их родителей. Последних, к слову, было немного. Как правило, в школу провожали только первоклашек. Даже второклассники, сопя, пёрли здоровенные букеты самостоятельно. И только некоторые старшие ребята, преимущественно мальчишки, позволяли себе прийти в школу без цветов. Не приготовила букет и Елена. Все цветы из дома сегодня забрала с собой четвероклассница-Иришка.
«По-моему, мы договорились с девчонками появиться в классе без цветов, – попыталась припомнить Елена и вдруг ахнула, – а платье-то! Я же забыла предупредить, что буду в фартуке!»
Она замерла, ощущая волну мелкого страха, потом бросила взор вниз и с облегчением увидела на ногах новенькие сверкающие лакированные туфли с яркими красными шнурками. Туфли модные, по-хорошему наглые, совсем не похожие на мужские. Именно они стали спасением для Елены.
– Скажу, на платье у родителей просто не хватило денег. Все ушли на новые туфли. Скажу, мне поставили условие – или новые туфли, или новое платье. Кто бы на моём месте устоял?! – мысленно решила Елена и уже уверенней зашагала к входной двери в здание школы.
Первого сентября коридоры там шумели и гудели, как пчелиный улей. Под ногами сновала малышня, отдельными островками кучковались ученики постарше, повсюду мелькали синие пиджаки, чёрные блестящие ранцы, нарядные передники, белые банты и разноцветные букеты. Странное дело, но Елена, перемещаясь в этой толпе, точно знала, на какой этаж ей необходимо подняться, в какую дверь зайти. Когда она вошла в класс, её появление не прошло незамеченным:
– О, Распопова явилась! – с иронией провозгласил местный хулиган Женька Зубов.
– Раз-пОпова, два-пОпова, – нараспев продекламировал Серёжка Бойко, явно рассчитывая на одобрение от старой дразнилки, но почти никто не обратил на него внимание. Всем уже до зубной боли надоели детские прозвища.
– Ты чего в фартуке? – подойдя к Елене, прошипела Танька Дериглазова, – Договорились ведь! Или ты сконила? Кто больше всех в прошлом
Услышав резкий Танькин голос, остальные отступницы сгрудились вокруг Елены.
– Кто не с нами, тот против нас, – поддержала Таньку Машка Бушуева, ещё одна из бесфартучниц, – эх, ты! Мы тебе поверили, а ты сразу капитулировала, лапки в небо. Трусиха подлая!
– Я не струсила… – начала было оправдываться Елена, но вовремя остановилась.
Откуда-то из подсознания поднялась жгучая досада на себя – как же легко повелась она на обвинения в свой адрес, мгновенно взяв оправдательный тон! А ведь сейчас она – далеко не та безропотная Ленка Распопова, которую в прошлом легко можно было заставить стушеваться и замолкнуть, глотая слёзы, всего лишь кинув ей что-то обидное в лицо.
Елена коротко вздохнула, набрала в лёгкие воздух, потом со значением направила немигающий взгляд на Таньку и тоном главного бухгалтера, распекающего свою подчинённую, хорошо знакомым ей из прошло-будущей жизни, отчеканила:
– Я так захотела, понятно? Смогла допетрить за лето, что воевать с системой образования – все равно, что плевать против ветра. Хотите ходить оплёванными – ваше право, я же таким желанием не горю. Вас по-любому заставят носить форму, это всего лишь вопрос времени. Думаю, в вашем распоряжении пара дней, не больше. И придется вам, девочки, так же, как и всем нам, надевать фартуки и пришивать белые воротнички. А ещё – чувствовать себя откровенно глупо, потому что это не я, это вы решили выпендриться, но ничего у вас не выйдет. Я же лично заниматься глупостями больше не хочу и не буду.
Безапелляционный, с нажимом, голос Елены произвёл впечатление, на пару секунд в девчоночной компании воцарилось ошарашенное молчание, но тут Танька оправилась от потрясения и, не желая сдаваться так просто, запальчиво выкрикнула:
– Это мы посмотрим ещё, кто сможет нас заставить!
– А ты, Распопова, подлая предательница! – эти слова Танька почти плюнула в сторону сохранявшей внешнее спокойствие Елены, – Пойдемте, девчонки, подальше от этой дуры.
Последнее было адресовано остальным модницам, которые, чуть замешкавшись поначалу, но всё же побрели прочь от Елены, хотя некоторые из девочек уже не казались столь уверенными в своём наряде и даже бросали в сторону «предательницы» тоскливые взоры.
Елена же, довольная маленькой, но знаковой для себя победой, ухмыльнулась под нос, и пошла искать свободное место. Если в младших классах рассадка учеников по партам являлась прерогативой классного руководителя, то более старшие могли выбирать себе место сами – это была одна из негласных и крайне малочисленных привилегий для будущих выпускников. Правда, иногда учителя лишали ребят и этого права самостоятельного выбора, но делалось это редко.
Как и в предыдущие годы желающих составить Елене компанию не нашлось. Ну, не было в классе у нее закадычных подружек. Никогда не было. И даже окончание прошлого учебного года ничто в этой схеме не изменило. А те, с кем в разные периоды жизни она приятельствовала, нашли своё соседства за партой не с ней. Да и вообще, глупо было рассчитывать на благосклонность кого-либо из одноклассников после инцидента с фартуками.