Курмахама
Шрифт:
Видимо, это возымело своё действие, потому что постепенно разговоры об обновлении кадров стихли, но смутная тревога с тех пор не покидала Елену ни на миг. Да ещё этот новый, безучастный ко всему Генек!
Вот и приходилось Елене после работы нестись в магазин, потом кормить ненаглядного мужа, переделывать все домашние дела, чтобы рано утром опять спешить на работу, которой, кстати, с каждым днём всё прибавлялось. Видимо Еленина фирма таки начала догонять конкурентов. А может просто начальство хотело знать больше, Елена особенно не вникала – некогда было ей.
Как-то утром
– Ты чего не встаешь? Будильник уже второй раз звонит, – недовольно проворчал он, как только жена разлепила веки.
Елена моментально перевела взгляд на часы и тотчас пулей соскочила с кровати. Десять минут потеряно, да еще с утра – это же катастрофа! Тем более что не далее как позавчера директор на планёрке особо предупреждал, больше опозданий он не потерпит. Дескать, в соседних офисах работа давно кипит, а в нашем даже свет ещё не включили. Как обычно после пробуждения мысль о том, что она может не успеть на работу вовремя, была особенно острой, почти невыносимой.
– Почему не разбудил сразу? Ты же знаешь, как мне важно вовремя встать. Ну, милый… – как ни старалась Елена смягчить недовольные интонации, раздражение всё же явственно читалось в её голосе.
К ужасу Елены Геннадий мгновенно среагировал именно так, как она больше всего боялась. В последнее время на любой реальный, а чаще всего воображаемый упрёк в свой адрес Домакин первым делом картинно морщился, потом каким-то театральным, словно неоднократно отрепетированным жестом прижимал левую ладонь к груди. А потом начинал – даже не говорить, а вещать – жестяным голосом записного ворчуна:
– К твоему сведению, я спал! Да-да, я тоже сплю. Иногда. С каждым днём всё хуже, кстати. А знаешь почему? Потому что мне мешают! Я вообще не видел, что ты ещё не встала, пока будильник второй раз не запел. И нечего орать на меня!
К концу тирады в тоне Геннадия зазвенели гневные нотки, выкрикнутые почти фальцетом, так не похожим на привычное баритональное звучание его голоса.
– А если не можешь встать утром, во сколько нужно, – легко перебил Геннадий, открывшую было рот для робкого возражения Елену, – так ложись пораньше, не торчи у телевизора всю ночь-полночь.
– Это я-то сижу у телевизора? – не выдержала и вскричала Елена в ответ на столь несправедливое обвинение.
– А кто еще? – Геннадий будто ждал именно такую реакцию жены и, судя по всему, завёлся не на шутку. Елене даже показалось, что она расслышала в словах мужа нотки откровенной ненависти. Как же всё это было не похоже на её прежнего любимого Генека!
– Кто вчера новости допоздна смотрел, папа Карло, что ли? – язвительно осведомился Геннадий напоследок и, кажется, начал понемногу возвращаться в спокойное состояние, словно исчерпал заряд своей злости.
Но теперь завелась уже Елена.
– Да если бы не ты, милый, я этот телевизор вообще не включала, мне некогда! И не отвлекай меня своей болтовней, я и так опаздываю! – выкрикнула она и, глотая слёзы, как была в ночной сорочке, помчалась на кухню варить кофе.
Это стало её ошибкой. Успокоившийся было Геннадий, сразу вспомнил о только что нанесённой ему обиде и снова начал говорить сварливым саркастическим голосом:
– Ну да, она опаздывает! Только я, бездельник, никуда не спешу. Мне идти некуда, мне можно спать, лежать и смотреть новости. Это же надо, настроение с самого утра испортила! Теперь весь день буду нервничать.
Спохватившись, что жена его может не услышать, суетясь на кухне, Геннадий повысил громкость и загрохотал тоном низкосортного общественного обвинителя на громком судебном процессе:
– Ты же знаешь, что мне нельзя волноваться, чего опять начинаешь? Смерти моей хочешь?!
Чтобы не слышать этот раздражающий ворчливо-капризный голос, Елена, включив кофе-машину, поспешила скрыться в ванной комнате и врубила оба крана на полную. А сама села на унитаз и заплакала горькими слезами незаслуженной обиды. «Ну, почему, почему с Генеком стало невозможно нормально разговаривать? Почему он вечно намекает на своё больное сердце, прекрасно зная, как мне больно это видеть? Как ранят меня его обвинения, которые я, кстати, вообще не заслуживаю», – горестно думала Елена, слушая безразличный рокот льющейся воды. Потом спохватилась и закрыла краны и с некоторым страхом прислушалась к тому, что происходило за дверью.
Судя по шорохам, шарканьям, клацанью и прочим шумовым эффектам, Геннадий кончил ворчать, встал с кровати и в данный момент находился на кухне. Елена опять напряглась. По настоянию врачей кофе мужу был категорически противопоказан, как и крепкий чай. Поэтому Елена жадно ловила звуки из кухни, страшась услышать звяканье кувшина с кофе. Впрочем, страхи её оказались напрасны, судя по всему, Геннадий к кофе не прикасался. Елена различила хлопанье двери холодильника, потом скрип стула под тяжестью тела Геннадия. Немного придя в себя и успокоившись, Елена умылась, накинула халат и отправилась завтракать.
Когда она вошла, Геннадий в расстёгнутой пижаме неподвижно сидел за кухонным столом, уставившись глазами в одну точку. Взгляд его казался пустым, бездонным, но при этом натянутым как тетива от какого-то внутреннего напряжения, незримо присутствовавшего в нём, несмотря на внешнее спокойствие. Елена на миг замерла в дверях, но тут же спохватилась, вспомнив о цейтноте, и ринулась к кофеварке. Пока она суетилась, Домакин не проронил ни звука. И лишь когда Елена сделала из кружки первый глоток, Геннадий вдруг тихо спросил её:
– Лен, как ты думаешь, там ведь, наверное, холодно?
– Где холодно? – не поняла мужа Елена, которая уже мыслями была на работе.
– Ну, там, – и Геннадий показал глазами на пол.
– Да где?! – Елена никак не могла понять намёки Генека и снова начала злиться.
Но голос Геннадия зазвучал с такими трагическими интонациями, что от её злости не осталось и следа.
– Мне сегодня сон приснился, – слегка нараспев, артикулируя каждое слово, проговорил Домакин, удерживая взгляд всё в той же отдалённой точке пространства, – будто я уже в земле. И, знаешь, там так спокойно, хорошо. Только холодно. Вот сейчас вспоминаю и думаю, неужели там действительно всё время холодно?