Курсант: Назад в СССР 10
Шрифт:
— Ладно, — снисходительно хмыкнул следователь и улыбнулся. — Помнится, по молодости мы тоже частенько на рабочем месте закладывали. То день рождения у коллеги приключится, то звание придет, то сын родится, еще бывает свадьба, развод и другие праздники случаются.
Горохов мечтательно задумался, вспоминая дни лихой молодости. Когда и солнце было ярче, и женщины моложе.
Я покашлял в кулак, приводя шефа в деловое русло.
— Так… К делу, — хлопнул по столу Горохов. — Засаду выставим круглосуточную, в машине будем дежурить посменно. А гараж пробили — чей?
—
— Возможно, Савченко его грохнул, — высказался Федя. — И гараж к рукам прибрал.
— А как бы он это провернул? — задумался Горохов. — Куда председатель кооператива смотрит? Этот вопрос как-то аккуратно выяснить надо, без шуму и пыли, не привлекая внимание общественности. А лучше вот что… Я Каткову поручу старичка этого отыскать, а вы засадой займитесь.
— Он не сможет отыскать его, — уверенно заявил Федя, выпрямившись и оторвавшись от дверного косяка. — Стезя Алексея — это следы и прочие дактокарты, а с людьми он не особо умеет работать. Тут чуйка оперская нужна.
— Да и бог с ним, с хозяином. Не так важно, где он сейчас, нам самое главное — срочно засаду выставить, — конкретизировал шеф. — Найдем пенсионера, никуда не денется. Так… Машину бы неприметную подобрать для засады, чтобы в глаза не бросалась.
— В машине не получится караулить, — замотал я головой. — Кооператив гаражный на некотором удалении от городской черты расположен. Пустырь между ними. Если автомобиль воткнем рядом, на подходе — слишком приметен на открытой местности будет. Если внутри массива гаражного поставить — сами понимаете, еще приметнее получится. Местные коситься будут, а ночью — так вообще, машина неприкаянная — нонсенс целый. На ночь все автомобили по гаражам спят, под замком.
— Пешком тогда? — свел брови Горохов.
Я ответил быстро, потому что уже так и сяк в голове всё это прикидывал:
— Деревьев там нет, кустов тоже… Спрятаться негде. Развалины керамического завода — не подойдут, в отдалении. Если только на крыше гаража где-то залечь. Но засветиться можно на раз-два. Крыши там низкие, чуть голову поднял, вмиг срисуют.
И вроде бы я знал, что, как говорится, критикуя — предлагай, но никаких дельных вариантов пока выдвинуть не мог.
— Мда, задачка… — Никита Егорович постучал ногтем по подлокотнику кресла.
Кабинет заполнило задумчивое молчание. Как подметил когда-то один детский писатель, слышен был скрип мозгов.
— Так давайте внутри гаража засаду устроим! — выдал Федя.
— Мысль неплохая, — потер свой гладкий, до синего блеска выбритый подбородок следователь. — Официально проникновение проведем, как оперативное мероприятие. Вот только как гараж нам вскрыть незаметно? Какие там замки, Андрей Григорьевич?
— К сожалению, надежные, — вздохнул я. — Мельком успел глянуть. Один навесной, с цилиндровым запирающим механизмом, второй накладной сувальдного типа изнутри стоит. Так просто не вскроешь…
— А если замки спилить? — предложил Федя. — Подмену устроить. Купить такие же в магазине и повесить.
— Так они новые, их сразу видно будет, — скептически скривился Горохов.
— Раствором кислоты замки обработать, — генерировал идеи Федор. — Они окислится за пять секунд и ржавчиной покроются. Состарим их искусственно. А?
Интересно на него, однако, градус действовал — вон сколько дельных мыслей на квадратный сантиметр!
— Да, но как тогда Савченко попадет в гараж? — задал я резонный вопрос. — Ключики-то не подойдут.
— А если не запирать замки, а просто повесить для виду? — не сдавался Федя.
— Можно, но это может Савченко спугнуть. Когда он поймет, что гараж вскрыт, внутрь всяко не сунется. Сбежит еще на подходе.
Коллеги представили такую картину и согласно закивали.
— Что же делать? — Федя потер виски, то ли голова начала болеть от сегодняшних возлияний, то ли мыслительные процессы разгонял.
— Есть у меня одна мыслишка… — улыбнулся я и обвел присутствующих хитрым взглядом.
— Нравится мне, Андрей Григорьевич, когда ты так говоришь, — воодушевился Горохов. — Сразу чувствуется, что мыслишка эта будет гениальная.
Я постучал в дверь на лестничной площадке по-особенному, вспомнив наш старый условный сигнал с хозяином этой квартиры: три длинных, два коротких стука. Время уже было к вечеру, и, по моим расчетам, он должен быть дома. Я не ошибся.
Изнутри послышалась тяжелая поступь, прогибающая половицы. Щелк, щелк. Дверь распахнулась, и на пороге вырос Медведев. Тот самый шубник-мошенник, которого про себя я раньше называл Деточкиным, за схожесть их поступков. Тот самый робингудствовавший медвежатник, которого я когда-то отпустил, и не прогадал. Он мне потом помог в деле Дубова и раненного на своей хате укрывал. Нисколько не изменился за те годы, что мы не виделись — рубленный подбородок, в плечах косая сажень.
— Здорово, тезка! — шагнул я внутрь, как к себе домой, не дожидаясь приглашения.
Все те же мрачные интерьеры, запах табачного дыма и плотно зашторенные окна. Будто я и не уходил отсюда.
— Привет, мент! — шубник протянул широкую ладонь и крепко пожал мне руку.
Колючие проницательные глаза, казалось, выражали безразличие, но я хорошо его знал. За маской сурового мужика скрывалось радушие к старому другу. Ладонь его чуть вспотела, да и уголки губ дернулись вверх, борясь с непроизвольной улыбкой.
— Чай, водки? — предложил хозяин.
— Водки.
— Водки нету, есть чай.
— Сойдет, тогда сахару побольше, мозги прочистить надо…
— Последний раз, когда ты так ко мне заявился, Григорич, — хмыкнул Медведев. — У меня прям в жизни веселая полоса приключилась. Чуть не пристрелили нас, когда мы из окна УВД, как бандиты, сиганули.
— Бывает, — улыбнулся я. — Не пристрелили же…
— Вот чует мое сердце, что ты, Григорич, опять авантюру задумал. Скажи, что я ошибаюсь, и ты больше не работаешь в ментовке, а просто пришел проведать старого товарища.