Курсанты. Путь к звёздам
Шрифт:
– И синичка, и ворона сгодится в суровые курсантские будни, что бы они стали праздником, – цинично острил Генка, и курсанты большой компанией двинулись на поиски очередных приключений.
Благо, что повод оказался просто замечательным: в этот день праздновался день рождения Вали – подружки Слона. Она попросила его привести больше друзей, чтобы расслабиться и повеселиться в хорошей компании. «В „Маленьком Париже“ с мальчиками постоянный недобор. А стоять, как в песне, в сторонке, девчонки, увы, не хотят», – дословно передал Слон пожелание девушки. Правда, оказалось, что Валя подстраховалась, и сообщила о своем празднике еще одному парню – родному брату, который учился в «Дзержинке» – ленинградском военно-морском училище. Брат, старшина второй статьи, зная такую девичью ситуацию, захватил с собой в общежитие еще несколько друзей «для подруг сестры».
С моряками ряда питерских училищ курсанты дружили, некоторых сторонились. Марк рассказывал, как он первый раз с ними столкнулся: «В День Конституции нас с Пучиком отпустили в увольнение купить билеты в золотые кладовые Эрмитажа. Облегчить ночное ожидание в очереди мы решили согревающим с закуской. Напротив касс Аэрофлота в полуподвальном продуктовом магазине взяли две бутылки вина, колбасу, сыр, печенье, и уложили в портфель на столике возле окна. И не подумали, что со стороны улицы наши действия были видны, как на ладони. Поворачиваемся к выходу, а тут коротко стриженные, как мы, парни шепчут с квадратными глазами: «Наверху вас патруль ждет! Давайте портфель…». Думаем, что мужики свои, отдаем. Выходим, а нас встречают старший лейтенант и три курсача-первокурсника из ЛАУ. Спрашивают про портфель, мы включаем дурака, и утверждаем, что были без него. Они настаивают, мол, восемь глаз портфель с вином видели. Возвращаемся назад: парней нет, портфеля нет, магазин закрывается. Продавщица подтверждает, что мы брали колбасу, сыр и печенье. Выходим на улицу. На увольнительной начальник патруля пишет формулировку «за попытку приобретения спиртного», и что-то себе в блокнот записывает.
Думаем, сейчас отпустят «невинных овечек», а нас на Балтийский вокзал отвезли, и там посадили в электричку! Мы проезжаем пару остановок и летим назад, к Эрмитажу. Через неделю приходит письмо на имя Пучика: «Портфель с продуктами у курсантов морского училища!» Оказывается, в кармашке лежали письма с его адресом. Моряки написали послание, где поведали, что честно курсантов ждали, но увидев, как патруль нас уводит за собой, пошли в противоположную сторону. Портфель предложили забрать по указанному в конце письма адресу… А продукты, дабы не испортились, моряки съели».
Слон и компания шли на день рождения в приподнятом настроении. Во-первых, завтра воскресенье, и впереди нет серьезных занятий. Во-вторых, у станции в Горелово им сказочно повезло, и они приобрели замечательные букеты цветов – появятся на празднике не с пустыми руками. В-третьих, Слон собирался сделать предложение руки и сердца девушке с длинной косой.
Вот это «в-третьих» и подвело. Для храбрости он решил немного выпить, и отправил Пучика за вином в ближайший гастроном. Все знали слабость своего товарища, его робость перед девушками. Здоровый сильный парень просто таял, и мгновенно терял дар речи в общении с незнакомками. Курсанты удивлялись: как вообще он с Валей нашел общий язык.
В общежитие ввалились нестройными рядами, быстро стали снимать шинели и шапки. Слон с порога поцеловал Валю, вручил огромный букет цветов, поздравил с днем рождения, и тут же позвал замуж. Стоящие вокруг аплодировали смелости друга и поражались, как ему это удалось сделать два заявления одновременно. Слишком много устных слов в одной фразе – подвиг для этого великана. Но девушка всё поняла быстро, и, как он, покрылась багровыми пятнами: она – от смущения, а Слон – от выпитого вина. Со стороны они напоминали больших снеговиков: крупные, округлые, с длинными красными носами.
Компания быстро расселась в комнате, подготовленной для праздника, и потекли веселые разговоры с дежурными тостами по поводу дня рождения очаровательной девушки.
«Не каждому нравится то, что он видит, но и не все, что видно, должно нравиться», – произнес, усаживаясь к соседке в очках Марк. Таранов улыбнулся выбору друга, зная, что поговорить тому приятнее, чем выпить, и устроился в углу под торшером у окна. Отсюда он мог видеть всех, и радоваться минутам свободы с расстегнутым кителем и верхними пуговицами рубашки, болтающимся на зажиме галстуком, без командиров и начальников, в доброй студенческой суете.
Кастрюлька с салатиком «Мимоза» и тазик «Оливье» ему напомнили домашние застолья, где говорили мужчины, а женщины подносили закуски. Мама порхала с кухни в гостиную и обратно, гости курили на балконе, кто-то произносил красивые кавказские тосты, приговаривая: «Бокал, выпитый без тоста, напрасно выпитый бокал!» Прикрыл глаза, и, казалось, почувствовал запах шашлыка из осетрины. Перед глазами росли огромные подносы с гранатами, курагой, изюмом, орехами, конфетами, любимой пахлавой…
– Ты чему улыбаешься, дружище?! – спросил рядом сидящий моряк. Его глаза искрились весельем, он сегодня веселил компанию своими незамысловатыми тостами и байками. Парней и девушек в комнате было почти поровну, и всем нравилось независимое общение с неумолкающим тамадой.
– Своему. Завспоминалось что-то, – немного грустно ответил Таранов, не очень стараясь поддержать беседу с балагуром в тельняшке.
– А ты, что грустишь? – обратился моряк к девушке рядом.
– На тебя смотрю, и грустно мне. Подруга замуж выходит…
– Мне нравится ход твоих мыслей! – заулыбался говорливый парень.
– Достал ты разговорами, вот и грущу! Лучше бы сразу – к делу…
– Мысль, конечно, интересная, – похоже, что ему совсем было не важно к кому и когда обращаться. Просто парню хотелось поговорить. – Давайте я вам байку расскажу!
– Не цеди мысль, выскажи ее потоком, – не удержался Генка.
– Выскажись как Рамзес второй, не вытирая пот со лба, – добавил Муля.
– Рамзес не потеет, – оперативно отреагировал морской старшина, получив мгновенное одобрение курсантов. – А что у мужчины никогда не было, нет и не будет?
– Свекрови! – отозвалась Валя.
– С моей жить будешь! Еще варианты?
– Ребенка он не родит.
– Не по тому курсу думаете, – его ответ потонул в смехе. – Скорлупы на яичках!
Компания складывалась мирная и веселая.
Таранов слушал, и улыбался теперь не домашним воспоминаниям, а сегодняшним наблюдениям. Он сравнивал говорливого моряка, у которого в училище не так много гуманитарных предметов, со своими друзьями-политработниками. «Мы наговариваем за 24 часа в сутки больше всех этих парней в тельняшках вместе взятых. Поменяться нам местами что ли? Вот как неожиданно судьба крутит: я подавал документы в военно-морское училище и не поступил, а по этому флотскому пацану плачет общественная и партийно-политическая работа».