Курский перевал
Шрифт:
— Вот неразумные, — беззлобно упрекнул повар женщин и детишек, — вроде как страусы: голову спрятал, а хвост наружи! Да в таком лесище — будь у него хоть сто глаз — ни черта не разглядит.
В этом был уверен и Васильцов, но, когда «рама» прогудела над бором и повернула на второй заход, он невольно шагнул в сторону ближней сосны.
«Фу ты, как мальчишка несмышленый!» — мысленно выругался он и, выждав, когда разведчик отлетел к северу, приказал повару:
— Раздавай, только быстро.
Первыми к походной кухне прибежали санитарки, за ними потянулись детишки. Женщины
От Перегудова прибежал еще один связной.
— Уводите скорее! Командир приказал, — задыхаясь, прохрипел он. — Фрицы танки пустили. Один мы подбили, остальные напролом лезут. Только и можем удержать, что за ручьем с оврагами. А овраг-то, вот он, почти рядом.
Васильцов ждал, что сразу же после команды «в колонну стройся» начнутся жалобы, стоны, роптанья. Но все подводы уже вытянулись между деревьями, и никто не проронил ни слова.
Опять, перемежаясь с неумолкающей стрельбой, поплыли среди величавых сосен монотонный скрип, приглушенные всхрапы лошадей, тяжкий шорох множества ног.
Разведчики опять ушли далеко вперед, но какая-то смутная, сосущая сердце тревога охватила Васильцова. Он взял с собой двоих партизан и решил сам выскочить вперед колонны.
— Степан Иванович! — окликнула его в голове колонны Нина. — Степан Иванович, я же совсем здоровая, сильная, что же я буду с больными, ранеными… Я же стрелять умею… Дайте оружие, я тоже в охранение пойду.
— Степан Иванович, — вступился за девушку Кленов, — и в самом деле, что ей прозябать тут, когда она воевать может! У нас есть в запасе и автомат и патроны.
Васильцов хорошо знал презрительное отношение к женщинам вихрастого, часто озорного и буйного отчаюги разведчика Артема Кленова и немало удивился его столь горячей защите почти незнакомой девушки.
— Да вы не глядите, не глядите так на меня! — рассердился Кленов, поняв мысли Васильцова. — Это же не какая-нибудь неженка, а Найденова Нина, — дерзко скосил он на Васильцова цыганские глаза, — та самая разведчица, про которую мы, не зная ее имени, целый год легенды слушали.
Нина смущенно потупилась, что-то невнятно пробормотала и, взглянув искоса на Кленова, проговорила:
— Что выдумываете несуразное?..
— Ну, хорошо, хорошо, — впервые за последние сутки улыбнулся Васильцов, — согласен. Только куда же направить тебя: к разведчикам или в охранение?
— Какое там охранение! — возмущенно воскликнул Кленов. — Она же разведчица и будет с разведчиками.
— А вот и автоматик, — вынырнул из-за спины неразлучный друг Кленова Сеня Рябушкин, низенький курносый паренек лет восемнадцати с удивительно голубыми и чистыми глазами. — Немецкий, правда, нашего не нашлось, — словно оправдываясь, поглядывал он то на Васильцова, то на Нину, — зато патрончиков всегда вдосталь.
— А гранаты что же, позабыли? — подзадорил Васильцов разведчиков.
— Никак нет. В полном порядочке, — лихо отрапортовал Рябушкин и ловко перекинул через плечо Нины брезентовую сумку с гранатами.
— О це дивчина, как говорит наш Иван Кечко! — с гордостью воскликнул
— Только смотрите, — погрозил пальцем Васильцов, — беречь ее, как собственный глаз.
— Ни боже мой! И пылинке сесть не дадим, — торжественно заверил Рябушкин.
— Ну, а теперь вперед, — радуясь короткому перерыву тревожных мыслей, скомандовал Васильцов.
«Эх, если бы не раненые да не женщины с детьми! — думал он. — Помотали бы мы карателей по лесам брянским, по чащобам да болотам».
Все так же подымая высоко к небу иглистые макушки, величаво проплывали медностволые сосны. Казалось, этому дремучему бору не будет ни конца ни края. Но километра через три бор резко оборвался, потянулось неказистое мелколесье, и вдруг открылась чистая прогалина.
— Стой! — крикнул Васильцов. — Маскируйся!
Над прогалиной назойливо кружила «рама».
— Да-а-а, — оглядываясь по сторонам, с досадой протянул Кленов, — и вправо и влево сплошь открытое поле, да и впереди до леса километра, наверно, три. Вот бы влопались, если всей колонной на эту пустоту выползли.
— Где же разведчики? Я троих послал, — возмущенно проговорил Васильцов.
— Вот следы, — прокричал Рябушкин, — вправо опушкой двинулись.
— Раз они вправо пошли, — приказал Васильцов Кленову и Рябушкину, — тогда вы так же по опушке влево проскочите. Далеко не уходите, километров пять и назад. Я здесь буду. А вы, Нина, быстро к обозу. Как дойдете до края бора, стоп и рассредоточиться.
Отправив разведчиков и девушку, Васильцов с ненавистью взглянул на хищно кружившую «раму» и присел под куст. Отзвуки боя, казалось, приблизились вплотную. О переводе колонны через открытую прогалину днем Васильцов не мог даже подумать. «Рама» сейчас же вызовет бомбардировщиков, и от колонны останется только кровавое месиво. Единственный выход — ждать темноты. Но сдержат ли партизаны натиск карателей до ночи?
Васильцов обхватил голову руками и несколько минут сидел в безмолвном оцепенении. Все, что было сделано для спасения изможденных пленных из лагеря и обреченных на смерть женщин с детьми, сейчас могло быть перечеркнуто одним налетом немецких бомбардировщиков или ударом какой-нибудь паршивенькой роты вражеских автоматчиков.
— Нет, — резко вставая, со злостью проговорил Васильцов, — этого не должно быть! Нужно отыскать выход!
Его внимание привлек легкий шум на вершинах сосен. Подняв голову, он заметил, как под напором порывистого ветра иглистые ветви, качаясь, склонялись к юго-западу.
«Дымом, дымом закрыть прогалину, — мгновенно осенила Васильцова счастливая догадка. — Создать видимость лесного пожара и замаскировать колонну от наблюдения с воздуха. Да… — тут же усомнился он, — а если пожар и в самом деле разольется по всему лесу? Ну и пусть, — решительно возразил самому себе Васильцов, — далеко не разойдется. А если и раскинется вдоль этой прогалины, то мы успеем проскочить, а каратели будут отрезаны. Потерпи, батюшка брянский лес, ради спасения людей советских», — умоляюще посмотрел он на шумевшие под ветром сосны.