Кусок
Шрифт:
Прошло, наверное, около получаса, и Варя, смирившись и решив не верить в то, что видела, выходила на улицу. Вот огни фонарей, а вот красивые окошки кофейни – все ровно дышало и старалось обнять своим теплом. Но Варя вдруг закричала в трубку:
– На-а-астя-я-я!
Там, в крайнем окне, за любимым Вариным столиком сидело двое. И так же весело смеялись, о чем-то беседуя. Настя взорвалась:
– Да я его убью! Так играться! Но ты, ведь ты последнее отдаешь! Чего ты носишься за ним, зачем веришь? Хотя вот, смотри: у него и без тебя и твоих вечеров с качелями есть чудесная
– Насть…
– Ну что еще?
– Я больше не буду. Лезть не буду. Чего я всем мешаю, что-то делаю, когда оно не надо. – Девушка говорила, но точно автоматически, не признавая и не слыша ни своих слов, ничего вокруг.
– Варенька! – Настя уже выбегала из подъезда. – Да все ведь хорошо! Пожалуйста, подожди меня, я лечу!
«Все ведь хорошо. – Проносилось в голове у Вари, – да где хорошо-то? Если ему нравится она. Пускай. Это ничего. Главное дышать». И последняя сигарета пеплом осыпалась на ладонь. Девушка опустилась в сугроб и закрыла лицо руками.
***
«Ты не захочешь со мной встретиться?» Гордость, обида? Тьфу. По-настоящему любящие люди плохо помнят значение этих слов. Нет, это не значит, что о любовь можно вытирать ноги: кажется, что она всегда все простит, поймет и примет в любом виде, хоть вы бросьте ее в лужу и попрыгайте сверху в грязных сапогах. Кажется, что любовь ничего не требует взамен, но сама согласна на любые жертвы. Кажется. Да, солнце будет светить всегда, хоть вы стойте и громко ругайте его всей нецензурной лексикой мира. Но гораздо приятнее светить тому, кто сам протягивает к тебе руки.
Однако Варя, считавшая, что с ее чувствами покончено раз и навсегда и следует зарыть их на старом городском кладбище, сама написала. И волновалась в ожидании ответа. Вспоминался декабрь, когда все: Лера, Настя, Лиза и Кристина – все подруги твердили, что если она сможет оставить Данила в покое, перестать с ним общаться – станет гораздо легче, и, в конце концов, ему будет не так больно. Про то, что будет чувствовать Варя, благоразумно молчали. Только Леша, который, по ясному мнению, должен быть только за разрыв этих отношений, почему-то стойко стоял на своем и при первой возможности уверял девушку, что правильнее, чем сейчас не было и быть не может. Однако, подруги не сдавались и приводили тысячи и тысячи аргументов: и теперь вроде ситуация должна была окончательно убедить Варю. Но она не смогла. Вот зазвонил телефон.
– Привет. Ты где?
– Я тут. А ты?
– Иду от репетитора. Если хочешь, я пойду по обычной дороге.
Варя посмотрела на время: у нее было минут пятнадцать, не больше. А идти нужно было в противоположную от дома сторону, в другой район города. Посмотрела еще раз – и побежала. Данил странно посмотрел на нее при встрече:
– Ну и зачем тебе это надо? – Варя только качнула головой и шла рядом, разглядывая сугробы. – Почему ты не хочешь остаться ребенком?
«Потому что дети могут верить в хорошее, а я нет,» – пронеслось в мыслях, но девушка снова промолчала и сменила тему. А внутри жгла обида, хотелось закричать, бросить снегом в лицо, рассказать все про окна в кафе, пепел, про ее слезы и Настино испуганное лицо. Про несколько часов, проведенных в реанимации. Но, почему-то она промолчала.
И на следующий день снова ждала встречи. И на следующий. И на следующий.
VIII
Suus ver
Пятое марта – чудный день: концерт их ансамбля в городском дворце культуры, море улыбок, света и звука. В конце концов – это Варин день рождения. Утром она проснулась в предчувствии небывалого счастья. Настя тоже радостно улыбалась и уже протягивала ей небольшую красную коробочку:
– Поздравляю с днем варенья, желаю побольше поздравленья! – пропела она и открыла ее: на мягкой подкладке лежал тоненький серебряный браслет. Варя завизжала от радости!
Каждый год у девушки был день рождения, и каждый год на танцах был концерт – и это было лучшее празднование. Каждый из коллектива мимолетом кричал ей поздравление, подруги несли шоколадки, а руководительница торжественно вручила большой букет цветов и белые носки, которые Варя, пожалуй, слишком часто теряла. Семнадцать лет бывает только раз, и казалось что это жутко много. Но к середине дня настроение улетучилось: самого важного для нее «С днем рождения!» не прозвучало ни на репетиции, ни после нее, ни на экране телефона.
Но было счастье сцены, а вечером, правда без всяких особенных слов, она получила долгожданную встречу и посчитала ее лучшим подарком дня. А к субботе Настя обещала грандиозный праздник.
Второй концерт Варя почему-то ждала еще сильнее. Встала с утра, потянулась – и пошла за шампанским. Подруга покосилась на нее:
– Не упадешь? – Но девушка только хмыкнула, открыла и пустилась в долгий разговор, прерываемый диким смехом. Перед выходом из дома Настя попросила ее подышать и сказала, что если кто-нибудь почувствует – она ни при чем, и что одна Варя такая безбашенная – пить перед ответственным выступлением. Оказалось не одна.
Подруги зашли в гримерку и сразу почувствовали неладное: все бегали, кричали, одна девчонка чуть не плакала, но никто не мог и не хотел внятно объяснить, что происходит. Стало только ясно, что источник этого волнения прячется в комнате, где раздевались парни. Варя осторожно приоткрыла дверь и заглянула, и тут же поняла причины всех криков. Там в кругу сидело четверо глубокомысленно смотрящих на стоящую между ними бутылку водки людей. Девушка простонала: Данил уже не выглядел как человек, способный выйти на сцену, но делать было нечего. Руководительница бегала по коридорам и тихо ругалась, учуяв от Вари столь противный теперь аромат:
– И ты что ли с ними? Тьфу, Яковлева! – Спокойствие, убежав в одну секунду, не спешило возвращаться в коллектив.
Вот, они уже стояли на сцене, смотрели изнутри на тяжелый красный занавес, а герой дня вдруг пошел прямо к нему и хотел выглянуть, приподняв одну штору. Но сегодня за ним следили, и парни моментально увели его. Концерт начинался.
После первых номеров Варя снова заглянула в мужскую гримерку, но Данила нашла не сразу: даже самые заметные люди становятся невидимыми, если засыпают под батареей. В коридоре она ухватила за рукав знакомую по театру девчонку, и шепотом попросила помочь. Та, кивнув, убежала, а девушка отправилась на новые приключения: выливать сорокаградусное содержимое в недра канализации. Настроение немного поднялось, все-таки не каждый день бегаешь по Дворцу культуры, пряча водку в разрезе платья.