Кузина Джейн
Шрифт:
– А-а, – протянула Джейн, и сердце ее взыграло. Ее взгляд вновь переместился на колени и вдруг неожиданно устремился на объект своего Большого Замысла. – А Уинифред красавица, правда? – невинно спросила она.
Лицо Саймона омрачилось.
– Вы деликатны, как уличный головорез, мисс Бург. Я предпочту сам выбрать себе жену, если вы не возражаете, и Уинифред, наверное, последняя женщина на свете, которую я бы выбрал.
– О! – произнесла Джейн, едва дыша.
– Нет. Женщина, на которой я женюсь, должна быть спокойной и чуткой. Она должна быть удобной и послушной, – продолжал Саймон, увлекшись. – И должна уметь достойно вести домашнее хозяйство. – «А почему я все это тебе рассказываю, прелестная маленькая ведьмочка, я понятия не имею», – подумал он про себя.
Джейн почувствовала странную тяжесть на сердце. Этот человек действительно знает, чего хочет от жены. Если Уинифред ему не подходит, то… ладно. Она почувствовала себя вправе выдать ее за виконта.
– Я так рада слышать это, милорд, ну, об Уинифред, – с энтузиазмом сказала Джейн, – потому что, хотя я и согласна, что она вам явно не пара, но я считаю, что все, что нужно Уинифред, – это хороший муж. – Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, и Саймон почувствовал неясную тревогу. Что еще задумала эта девчонка?
– Мисс Бург, а нельзя ли нам избавиться от милорда? А заодно и от мисс Бург? Не можем ли мы хотя бы в пределах этого дома быть просто Саймоном и Джейн?
Джейн напряглась.
– О нет, милорд. Это было бы неприлично.
– Вы, конечно, совершенно правы. Я рад, что у вас есть стремление к соблюдению приличий. Означает ли это, что вы не собираетесь больше носиться верхом по окрестным полям в куртке и брюках?
Джей покраснела и подняла подбородок.
– Туше, ми… Саймон. Но, конечно, только здесь, в доме.
– Конечно.
Джейн слышала громкое биение своего сердца в тишине комнаты. Девушка внезапно почувствовала интимность обстановки. Она быстро встала.
– Я… Я схожу позову Уинифред, сказала она, еле дыша.
– Хорош. – Саймон отвернулся, и Джейн показалось, что он чем-то расстроен, его голос прозвучал неожиданно резко: – И еще одно, ми… Джейн. Я собираюсь решительно объяснить Уинифред, что я в ее замыслах участвовать не намерен.
Джейн скептически посмотрела на него и вышла из комнаты.
Прошло около недели. Саймон стоял на сцене, возвышавшейся в дальнем конце Малиновой гостиной, с рукописью в руке и свирепо хмурился.
– Нет, нет, лорд Саймон, – пропела Уинифред. – Для Лизандра это светлый момент. Вам надо постараться наполнить голос радостью.
– К чер… тьфу! Я не чувствую никакой радости. Я чувствую себя идиотом. Я не могу понять, почему я все это делаю.
– Потому что вы очень добры, милорд.
Если бы, подумал Саймон. Виновата во всем чертовка Бург. Она втянула его во все это, не дав даже вздохнуть. Почему каждый раз, когда они встречаются, он настолько теряет над собой контроль, что соглашается на то, на что никогда не согласился бы в здравом уме и твердой памяти? Это было какое-то новое, непривычное для Саймона чувство, и оно его раздражало. Есть в этой чертовой девчонке что-то колдовское.
Его внимание привлек Марк, стоявший подле Уинифред, положив руку ей на плечо. Еще одно обстоятельство тревожило Саймона – продолжающаяся близость Марка и Уинифред. Они находились вместе часами, репетируя сцены из пьесы, обсуждая, как их следует поставить, и споря о постановке. Только посмотреть, как она строит ему глазки! Вдобавок ко всему, теперь получается, что он должен тратить свое свободное время на то, чтобы оберегать Марка от этой хищной богини. «Да пошло все к черту», – подумал он. – А теперь, – продолжала Уинифред, – поскольку я еще не нашла Гермию, в этой сцене ее сыграет Джейн.
Саймон взглянул на Джейн. Одетая в бледно-желтое муслиновое платье, складки которого почти не скрывали ее гибкой изящной фигуры, она устроилась на стоявшем рядом диване, наблюдая происходящее с плохо скрываемым удовольствием. Услышав свое имя, Джейн вскочила.
– Я готова, – оповестила она.
– Хорошо, – сказала Уинифред, – начнем со страницы пять, сверху, где Лизандр и Гермия разговаривают. Лорд Саймон, встаньте вот здесь, между вот этих кресел. Говоря, вы будете приближаться к Джейн. Джейн, ты садись вот сюда, на оттоманку.
Двигаясь в направлении, указанном изящным пальчиком Уинифред, Саймон вышел на свободное от мебели пространство посреди Малиновой гостиной. Неуклюже остановившись перед Джейн, он скованно произнес:
Ну что, моя любовь? Как бледны щеки!
Как быстро вдруг на них увяли розы!
– Нет, нет! Никуда не годится! – снова сказала Уинифред. – Это должно звучать, как будто вы счастливы с Гермией, хотя вас и печалят препятствия на пути вашей любви. Еще раз, нежнее, пожалуйста.
С выражением нетерпения Саймон прочел текст еще раз, и его голос стал лишь чуть-чуть мягче. Джейн фыркнула. Поймав его взгляд, она осеклась, но в глубине ее серых глаз продолжали плясать искорки смеха.
– Саймон, я прошу прощения, но ваши слова звучат так, будто их произносит не влюбленный юноша, а приговоренный к смерти.
– Я вас предупреждал, что у меня нет таланта к подобным вещам, – раздраженно ответил тот.
– Ну, ладно, неважно. – Уинифред махнула рукой. – Продолжим.
– «Не оттого ль, что нет дождя, который из влажных глаз моих легко добыть?» – читала Джейн, протягивая руку Саймону. Тот осторожно сел рядом с ней.
– Увы! – начал он.
– О, вам следует сесть к ней гораздо ближе, – вмешалась Уинифред. – В конце концов, вы же любовники. Обнимите ее за плечи. Вот так, – она подтолкнула Саймона к Джейн и, подняв его руку, как будто это было боа из перьев, положила ее на плечи Джейн.
Повернув голову, Джейн поняла, что смотрит ему в глаза. Тепло его дыхания у нее на щеке распространилось, казалось, до самых кончиков ее пальцев, и самообладание девушки улетучилось. Она почувствовала, как волна жара поднимается к ее щекам. Джейн не помнила, чтобы когда-нибудь раньше была так близко наедине с мужчиной, даже во время танца, и это ощущение выбивало ее из колеи.
– Увы! – нетвердым голосом повторил Саймон, и Джейн, которой показалось, что она тонет в этих шоколадных глазах, отвела свой взгляд и уткнулась в текст.