Кузнец человеческих судеб
Шрифт:
Даниил, услышав такой комментарий, встрепенулся и с интересом взглянул на Сашку.
Видимо, зрелище его не разочаровало, потому как он тут же галантно раскланялся, помог ей обрести равновесие и, придерживая ее под ручку, принялся усаживать рядом с собой, подыскивая свободный стул.
Сашка ликовала и бросала на Самородкову победные взгляды. Утраченные было веселье и оптимизм мгновенно вернулись к ней. И даже случайно перехваченный взгляд Чистикова, пригорюнившегося со сгорбленной спиной над собственной нетронутой тарелкой, не испортил ей настроения.
Девушка заливалась звонким смехом
Сонька Самородкова только зубами скрипела от досады, понимая, что объект безнадежно для нее потерян. Сколько она ни старалась привлечь к себе внимание перспективного Даниила умными разговорами и двусмысленными шутками, ничего у нее не вышло.
А уж когда дошло до танцев, Сашка вцепилась в Даниила, как клещ в собаку. Двигаясь всем телом, она продемонстрировала наработанные за годы тренировок гибкость и пластику и только что на шпагат не уселась, дабы поразить воображение объекта.
Видимо, удалось. После четвертого медленного танца подогретый спиртным Даниил, страстно дыша Сашке в ухо, потащил ее в отдаленную от места танцев Алискину гардеробную и, прижав к стене, принялся жадно лапать, облизывая уши и шаря то в области декольте, то хватая ручищами за задницу.
Сашка хихикала, отбивалась и шутливо урезонивала, понимая, что подобные домогательства даже такого перспективного кадра, как Даниил, ее нисколько не радуют, а наоборот, вызывают устойчивое отвращение.
Тем временем Даниил, не обращая внимания на слабое барахтанье девушки, навалился на нее всем телом, демонстрируя серьезность своих намерений определенными физиологическими нюансами в причинной зоне. Теперь его руки нагло лезли ей за ворот, и когда Сашка почувствовала, что его потливая ручонка жадно хватает ее за голую грудь, она всерьез задумалась о том, чтобы позвать на помощь. Но, представив, что на крик сбежится вся подвыпившая компания и застанет ее растрепанную, с задранным до ушей платьем, категорически от такого решения отказалась. Уж лучше как-нибудь самой, чем такое унижение. Потом придется в другой университет переводиться, а у нее диплом на носу.
Между тем пьяный и развязный Даниил действительно задрал ей платье и, вероятно, твердо решил удовлетворить собственные сексуальные потребности. Сашка уже не хихикала, а тяжело пыхтела, пытаясь вырваться из его мерзких объятий.
– Да отпустите же меня, пока я на помощь не позвала, – шипела она зло ему в ухо, стараясь освободить руку и замахнуться, чтобы врезать как следует.
– Не заорешь, – заплетающимся языком, продолжая попытки стащить с Сашки колготки с трусами, со злой усмешкой возразил Даниил. – Сама ко мне всем телом жалась, чуть за столом в штаны не лезла.
Девушка залилась краской. Такого она никогда прежде не испытывала. Теперь ей собственное развязное поведение представилось в ином свете. Там, за столом, в спортивном азарте она готова была
Ужас!
– Да отвали ты от меня, пока я тебе не врезала, а то без потомства останешься! – отчаянно выкрикнула Сашка, понимая, что сил справиться с пьяным скотом у нее не хватает. Она уперлась из последних сил в его провонявшую дорогим французским одеколоном грудь, но он даже не шелохнулся, зато в следующую секунду сам отлетел от нее и, ударившись спиной о косяк шкафа, едва не шмякнулся на пол.
Сашка от облегчения даже всхлипнула.
Лицо привалившегося к косяку Даниила выражало глубокое недоумение, а глаза блуждали по слабо освещенной гардеробной, пока не остановились на чем-то. Сашка обернулась. В дверях стоял длинный, нескладный Чистиков с огромными, крепко сжатыми, побелевшими кулаками.
Сашка Чистиков всю жизнь был невероятно худ, словно его вытянули в длину, совершенно лишив этим толщины. И еще у него были удивительно крупные, тяжелые ладони, словно перчатки у игроков в бейсбол. Те, которыми они ловят свои мячики.
Разглядев причину своего падения, Даниил встряхнулся, грязно выругался и, набычившись, двинулся к Чистикову, и тогда Сашка увидела, как тот, разжав кулак, хлопнул наотмашь своей огромной тяжелой ладонью противника по физиономии. Даниил ойкнул, отлетел на пол и остался там лежать, потирая щеку и с ужасом таращась на Чистикова.
– Пошли, – сказал Саша, протягивая Сашке руку.
Девушка утерла слезы, оказывается, она даже плакала от отчаяния, одернула платье и двинулась прочь из гардеробной, но на пороге остановилась и, вернувшись к распростертому на полу похотливому козлу, врезала ему с размаху по заднице носком туфли, а потом подумала и добавила еще разок.
– Лежачих не бьют, – робко заметил из-за спины Чистиков.
– Это вы не бьете, а я с удовольствием, – выпуская пар, ответила Сашка, но бить больше не стала, а вышла из гардеробной.
Они с Чистиковым, не сговариваясь, двинулись в прихожую и, молча одевшись, покинули вечеринку тихо, по-английски, ни с кем не прощаясь.
До дома они ехали так же молча, Чистиков молчал из чувства такта, Сашка от стыда, и только возле лифта, прежде чем войти в кабину, она осмелилась взглянуть своему верному рыцарю в лицо и, положив руку на рукав его куртки, произнесла с чувством:
– Спасибо. – Потом картинно взмахнула ресницами, вошла в лифт и нажала кнопку.
Чистиков остался стоять внизу, слушая, как она поднимается на свой этаж.
Глава 7
– Девушка, извините, – услышала за спиной чей-то оклик Сашка.
Она как раз выходила из офисного центра «Рыбный путь» после беседы с несколькими сотрудницами фирмы, на которых, как наиболее перспективных, указала вчера секретарша покойного Рогутского. Увы, ни одна из них никогда не видела Огородникову, ни вместе с Рогутским, ни отдельно. А точнее, даже если и видели, то в упор не замечали. Как оказалась, ни одна из них не знала в лицо никого из обслуживающего офисный центр персонала. Мало ли кто там полы драит!