Кузница Тьмы

Эриксон Стивен

– Мудр?

– Никогда не думает слишком много.

Она вздохнула и снова окинула собеседника взглядом.
– Хотелось бы мне находиться сейчас в имении, укорять кастеляна за жестокость к любимому псу. Хотелось бы спрятаться и обсуждать только всякую чепуху, вроде глист у собак.

– Мы оплакивали бы ваше отсутствие, миледи, и завидовали каждому взгляду кастеляна.

– Вы пытаетесь меня соблазнить, Грип Галас?

Брови его взлетели, лицо залила краска.
– Миледи, простите! Я всегда учтив в комплиментах.

– Боюсь, я не

верю любителям делать подобные заявления.

– Сами себя раните.

Она резко замолкла, вперившись в глаза старика и впервые замечая в них нежность, искреннее сострадание и боль. Открытие лишь усугубило ее печаль.
– Моя судьба - терять любимых мужчин, Грип Галас.

Глаза его чуть расширились; и тут же он отвернулся, берясь за поводья.

– В будущем, - сказала она, - заботьтесь о себе.

Со стороны группы на мосту раздался крик, всадники и кареты двинулись в путь.

Грип прищурился, глядя туда, и тяжело вздохнул: - Пора, миледи. Благодарю за чистую одежду. Разумеется, я заплачу.

Вспомнив, в какой рваной и окровавленной одежде явился он перед ее дверями, она ощутила слезы на глазах.
– Я не торгую одеждой, Грип. И не одалживаю.

Он оглянулся и неловко кивнул, посылая коня навстречу поезду.

Хиш Тулла поскакала следом. Оказавшись ближе, она повернет вбок, пристроится в хвост. При удаче Аномандер не заметит ее появления - тем меньше неловкостей...

Но он заметил ее еще на мосту и взмахом руки остановил свадебную вереницу. Повернулся к брату, Сильхасу. Они о чем-то говорили, но Хиш и Грип были слишком далеко, чтобы слышать. Затем Аномандер поскакал навстречу, приковав к ним всё внимание своего отряда.

Лорд Аномандер остановил коня и спрыгнул с седла. Встал перед Хиш Туллой.

– Сестра Ночи, - сказал он.
– Благословение матери пошло вам на пользу.

– В отсутствие цвета мой возраст стал загадкой. Вы об этом?

Такое замечание заставило его нахмуриться.

"Сама себя ранишь". Она не встала встречаться с ним взглядом, тут же пожалев, что смутила собеседника.

Грип Галас заговорил: - Простите, господин...

Однако Аномандер поднял руку. Не сводя взора с Хиш, сказал: - Вижу, Грип, ты привез тяжелые вести. Я настроен серьезно, но прошу тебя: не сейчас.

– Конечно, господин.
– Он кашлянул и подал коня назад, направившись к голове поезда.

Хиш смотрела вслед и чувствовала себя брошенной.

– Сойдете наземь, леди Хиш?

Она вздрогнула, выпрыгнула из седла и встала, держа одной рукой поводья.

– Вы не отвечали на приглашение, госпожа. Признаюсь, я был пристыжен собственной дерзостью. Так давно... Годы протянулись меж нами. Но под вашим взглядом я снова ощутил себя ребенком.

– Вы никогда им не были. И стыд лежит на мне. Видите, я здесь - растроганная вашей жалостью.

Он как будто был потрясен.

– Я побеседовала с Грипом Галасом. Он грубоват, но я ценю в нем честность.

– Госпожа, - возразил Аномандер, - уж кого,

а Грипа я не назову грубияном.

– Тогда он меня перехитрил.

– Нет, что вы. Леди Хиш, всем известно: когда Грип хочет спрятать чувства, то выглядит недовольным. Полагаю, раз он приехал к вам прежде, чем ко мне, то здесь целая история. Насколько я знаю, он ехал из Дома Корлас, оберегая юного заложника. Непохоже на него - так пренебречь обязанностями.

– Вовсе нет.
– Она сказала это ненамеренно резко.
– Ребенок ныне под моей опекой. Да, тут целая история, но ее рассказывать Грипу.

– Хорошо.

– Я не верю в непреодолимые пропасти, лорд Аномандер.

Он задумался и, похоже, ощутил облегчение.
– Вообразив, что он смотрит на вас как отец на дочь, вы ошибетесь.

– Я начала понимать. Теперь земля словно шатается под ногами.

– Говоря так, - продолжал Аномандер, - я уверен в великодушии Грипа; он не сгорит, увидев, как я веду вас под ручку на бракосочетание брата.

– Он получит место зрителя на церемонии?

– Обязательно.

Она кивнула.
– Тогда, лорд, я готова взять вашу руку.

Он расцвел улыбкой.
– В боевом облачении, не иначе. Не думаю, что смогу с вами сравниться.
– И, не ожидая, пока она подойдет, он сам шагнул ближе. Взгляды их встретились.
– Леди, ваша красота вновь заставила меня задохнуться, и вновь переживаю я привилегию вашего внимания. Всё как в далекие годы. Боюсь, Грипу мои речи не понравились бы, но я восхищаюсь от чистого сердца.

Словно ветер унес все слова из ее головы.

– Жалость, госпожа Хиш Тулла? Я жалею лишь тех, кто с вами не знаком.
– Он предложил ей руку.
– Почтите меня, приняв приглашение?

Она кивнула.

Запястье его было твердо, как железо. Казалось, оно выдержит тяжесть не только всего королевства, но и каждого сожаления.

Пока Аномандер спешивался пред Хиш Туллой, Сильхас Руин развернулся в седле и подозвал Келлараса. Оставив общество Датенара и Празека, капитан подъехал к белокожему воину.

Сильхас улыбался.
– Ради прекрасной женщины ваш лорд заставит ждать любого грума.

– Было приглашение, сир, - отозвался Келларас.

– Мы не думали, что она его примет. Иначе я послал бы своё, став соперником брату. Могло бы дойти до ударов. Даже скрещения мечей. Дюжины убитых, имения в огне, само небо бушует молниями и полыхает пламенем. Все ради женщины.

– Тысячи поэтов благословляли бы такой сюжет драм и трагедий, - предположил Келларас.

– Просеивая прах и пепел, - кивнул Сильхас, - ради воображаемых сокровищ, в алчном экстазе приглашая плакальщиц на свои собрания, обращая каждую слезу в драгоценный жемчуг. Таким манером, капитан, поэты пользуются мировым горем ради возвеличивания себя.
– Он пошевелил плечами.
– Но угощение в виде братьев, сцепившихся ради женщины, предвкушали слишком многие. Боюсь, поэты разжиреют от безумных излишеств.