Кузница Тьмы
Шрифт:
А еще через сотни тысяч лет он увидит себя с лицом бабки, с выражением, с каким ястреб взирает на сжатую в когтях полевую мышь. Вот путь взросления, и бабка отсылает его научиться, как жить со всем, с чем приходится жить. Вот ступени развития, вот лица, с которыми он срастется.
Грохот на дороге заставил его вскочить, поглядеть на запад. Там была группа всадников и две тяжелые повозки в пыльной дымке. Их загрузили шкурами овечьими и козьими - целые стада возле Абары Делак забивали, чтобы отправить товар куда-то на юг. Это и будет его эскорт.
Вренек сказал сзади: - Это они.
Орфанталь
– Можешь идти, - сказал Орфанталь конюшенному мальчишке, когда тот встал перед ним.
Однако Вренек потряс головой.
– Я должен убедиться, что ты правильно сидишь на лошади, что сундук хорошо положен. И что они знают, куда тебя везти.
– Разве бабушка не распорядилась?
Вренек кивнул.
– Да. Но я проверю.
– Ладно.
– Орфанталю не хотелось признаваться, что он рад компании. Он ведь не знал ни одного из всадников; они были в пыли и в дурном настроении, они натянули поводья, мрачно смотря на Орфанталя.
Один указал на сундук; другой всадник, старый, лицо в шрамах, спешился, чтобы его поднять. Он присел и встал, явно ожидая тяжести побольше, так что чуть не упал назад. Кинул на Орфанталя озадаченный взгляд, прежде чем понести сундук к первому фургону; там возчик его принял и поставил позади облучка.
Голос Вренека стал странно боязливым.
– В Цитадель. Он знатный.
Главный всадник просто кивнул.
Вренек повернулся к Орфанталю.
– Позволь, помогу сесть на лошадь. У нее левый глаз плохой и ее заносит направо. Держи голову крепко и веди ее по левую сторону дороги - чтобы другая лошадь не была слева. Она же может испугаться.
– Понял.
Вренек улыбнулся еще кривее.
– Ты же никогда далеко не скакал. Натрешь ноги, но спина у нее широкая, седло удобное. Если надо, можешь сидеть скрестив ноги, чтобы переменить позу.
– Хорошо.
Конюшенный мальчишка почти забросил Орфанталя на спину клячи, снова проверил стремена и отошел.
– Готово, - сказал он.
Орфанталь помедлил, но сказал: - Пока, Вренек.
Мальчик отвернулся, махнул не глядя рукой и побрел в имение.
– Мы не будем спешить, - сказал главный.
– Она пойдет шагом, да?
– Да, сир.
– Сир?
– Мужчина фыркнул. Подхватил поводья и послал своего коня вперед.
Орфанталь подождал, пока спутники не проедут, и ударил пятками лошадь, заставив идти по левой стороне. Позади зашагали подхлестнутые возчиком волы.
Три бродячих пса отбежали, словно боясь стрел или камней.
Вренек задержался на склоне и обернулся поглядеть на отъезжающих. Слезы струились по щекам, притягивая мух.
Теперь снова к злой карге, и не будет Орфанталя, чтобы делать жизнь легче, лучше. Она и так запрещала играть с ребенком, и это было подло. Она сказала, что если увидит его хотя бы разговаривающим с Орфанталем - лишит даже этой жалкой работы, и тогда ма и па помрут с голода, и сестры тоже.
А он любил играть
Какой жалкий день... каким потерянным выглядел Орфанталь...
Нужно было бросить ей вызов. Нужно было крепко обнять мальца. Они могли бы играть вместе все утро, вместо пустого ожидания. Но он боялся. Ее. Того, что она может сделать. Возможно, так лучше - покажи он участие, и отъезд стал бы для Орфанталя еще тоскливее. Что-то внутри запротестовало при этой мысли, но он сдержался. Так легче.
Собаки вернулись и, опустив головы, бежали за ним до имения.
Только к закату караван добрался до крепости Торас, разбил лагерь на поляне напротив ворот. Орфанталь слез с лошади. У него были волдыри и потертости. Старик со шрамами, который помог погрузить сундук, принял из рук поводья.
– Верно, последнее ее путешествие, - сказал он, уводя кобылу.
Орфанталь уставился ему в спину. Он так долго скакал на спине лошади, что успел позабыть - она живая тварь. Теперь он начал думать об ее жизни, о том, что смогла она увидеть за долгие годы. Глаза грустные... Вренек даже не назвал клички. Ясное дело, кличка у нее есть. У всех живых существ есть имя, по крайней мере у тех, что служат хозяевам.
Он придумал, что лошадь служила солдатам в войнах, много раз спасая жизни Тисте, но лишь смотрела беспомощно, когда храбрый воин пал жертвой измены. Вот отчего у нее столь грустные глаза, и все, чего она теперь желает - умереть, воссоединившись с хозяином, чтобы стать призраком на полях брани и скакать безлунными ночами. Селяне услышат топот тяжелых копыт, но никого не увидят, и не будет следов в грязи поутру. Но селяне поймут, что дух смельчака проскакал мимо в темноте, и станут убирать камешки с дороги, облегчая путь. Он уже заметил целые груды таких камней по обочинам: все знают, что смерть не дает передышки.
Глава отряда подошел к Орфанталю.
– Я Харал. Не надо называть меня сиром, ведь я незнатен. Охранять торговцев - все, что я умею.
– Тут есть бандиты?
– удивился Орфанталь.
– В холмах вокруг Оплота Тулас иногда бывают. Отрицатели. Ну, ты будешь в палатке Грипа - того, кто заботится о твоей лошади. Ему можешь доверять, а вот некоторым здесь погоди. Негоже им спать с мальчиком по ночам, пусть ты благородных кровей. Некоторые не любят тайн, на них нельзя положиться. Понял?
Орфанталь не понял, но кивнул.
– Но работа им нужна, так что со мной схлестнуться не захотят. Вот почти всех своих солдат я потерял. Ушли дом-клинками к Драконсам. Я сам пошел бы, - добавил он, устремив усталый взгляд на высокие черные стены крепости. Одинокий стражник сидел на скамье у ворот и вроде бы следил за ними.
– Моя последняя поездка.
– Ты был солдатом, Харал?
Мужчина глянул на него.
– В моем поколении мало кто не был.
– Меня зовут Орфанталь.
Гримаса исказила грубое лицо.
– Зачем она так?