Кузница Тьмы
Шрифт:
– Да, лорд, защищая владеющих мечами. Мой владыка отлично понимает.
Затуманенный взгляд коснулся Келлараса и тут же ушел в сторону.
– Я сделаю Аномандеру меч, - произнес Хенаральд.
– Но в миг его последней закалки буду наблюдать. Сам увижу это волшебство. И если это кровь, тогда...
– он вздохнул, - я узнаю.
– Она пребывает в Темноте.
– Значит, я ничего не увижу?
– Полагаю, лорд, вы ничего не увидите.
– Думаю, - отозвался Хенаральд, - я начал понимать природу ее власти.
Выйдя из Комнаты, Келларас
Ругаясь под нос, отгоняя беспокойство, он шагал в сторону главного зала в конце коридора, где обедали сейчас около сотни обитателей дома и гостей, издавая буйные возгласы и хохоча, пока жара от огромного очага окатывала палату, а в воздухе висели густые запахи жареной свинины. Ему хотелось забыться в праздничной атмосфере, а если беспокойство вернется - нужно лишь напомнить себе, что Хенаральд обещал изготовить владыке меч... и схватить очередную кружку эля.
Войдя в главный зал, Келларас помедлил. Новые, незнакомые лица показались со всех сторон, лица усталые и покрытые пылью. Вернулся из какого-то дозора отряд солдат Дома Хаст, громко окликая приятелей за столом. Он глядел в толпу, выискивая Галара Бареса, и вскоре заметил его - стоит у бокового прохода, оперся о закопченную стену. Келларас начал туда пробираться, по пути заметив, что напряженный взор друга устремлен на одну из новоприбывших, женщину-офицера, казавшуюся центром всеобщего внимания. Она улыбалась, слушая речи согбенного старика, слишком пьяного, чтобы стоять без помощи спинки высокого стула. Когда же она наконец посмотрела на других... Келларас понял, что женщина стала чуть более напряженной, поймав взгляд Галара.
Еще миг, и она отвела взгляд, с чувством ударив пьянчугу по плечу, и прошла к столу, за который усаживались ее приятели-солдаты.
Слуга уже торопился к этой группе, подойдя близко к Келларасу, и он подозвал юнца: - На одно слово, прошу. Кто та женщина? Офицер?
Брови слуги взлетели.
– Торас Редоне, сударь, командующая Легиона Хастов.
– А, понятно. Благодарю.
Он был уверен, что видел ее и прежде, но всегда издалека - на поле битвы, в шлеме, доспехах и с оружием. Она не любила формальных приемов в Цитадели, предпочитая оставаться со своим легионом. Говорили, она явилась преклонить колени пред Матерью Тьмой, будучи в грязной кожаной одежде, с запыленным лицом - он прежде думал, что это пустые россказни, но теперь потерял такую уверенность.
Она уже села среди солдат, кружка в руке, и вся оставленная путешествием грязь не могла скрыть ее красоту, хотя и беспутность тоже. Келларас не удивился, видя, как она одним махом выпивает кружку и сразу тянется за второй. Подумал, не стоит ли отрекомендоваться, но решил, что не время, и подошел к Галару Баресу.
– Выглядите встревоженным, капитан, - заметил тот.
"Не так сильно, как ты, приятель". – Я только что с аудиенции у вашего лорда.
– Он говорил о детстве?
– Да, но признаюсь, я ничего не понял.
– А о других материях?
–
– Не ради меня, капитан. Боюсь, желудок не выдержит. Вижу ваше удивление - какой же ветеран не умеет пить? Отвечаю: трезвенник.
– Это мешает вам наслаждаться весельем? Вижу, стоите в стороне, словно отверженный. Идемте, найдем место для нас двоих.
Улыбка Галара была слабой, в глазах таилась грусть.
– Если вам угодно.
Они подошли к столу. Келларас выбрал тот, что ближе к выходу для слуг, на нем стояла дюжина пустых фляжек. Усевшись, он спросил: - Можете ли объяснить одержимость хозяина желанием стать ребенком?
Галар Барес вроде бы колебался. Затем склонился поближе, рукой смещая фляги: - Это тревожит нас всех, капитан...
– Прошу, зовите меня Келларасом.
– Отлично. Келларас. Нечто осаждает Хенаральда, по крайней мере его разум. Он утверждает, будто теряет память - не о далеких годах, а о последних днях, к примеру, о только что прошедшем утре. Однако мы ничего подобного еще не замечали. У кузнецов есть болезнь; многие считают, что она таится в дыме горна, в парах закалки или в каплях расплава, когда они попадают на кожу. Ее называют "ущербом железа"...
– Даже я об этом слышал, - отозвался Келларас.
– Но скажу вам, что на приеме у лорда не заметил никакого снижения интеллекта. Он скорее говорил абстрактно, на языке поэтов. Если же тема взывает к точности, его мышление резко обостряется. Это требует легкости и полной ясности разума.
Галар Барес пожал плечами: - Не открою никаких секретов, Келларас. Слухи ходят давно - наш лорд чувствует себя больным, а описанная вами ясность рассудка для него служит доказательством войны, которую приходится вести с самим собой, со слабеющими чувствами. Он наносит точные удары в битве против ослабления памяти.
– Вначале я думал, возвращение в детство его страшит, - нахмурился Келларас.
– Но теперь начинаю подозревать, что он будет рад, если это случится. Освобождение от всех угроз мира взрослых...
– Тут вы можете оказаться правы, - согласился Галар.
– Доложите об этом своему господину?
– Он обещал Аномандеру меч. Мастерство его подводит?
– Нет, ничего подобного мы не замечали.
– Страхи лорда Хенаральда относительно собственного здоровья к нашему делу не относятся.
– Благодарю вас, Келларас.
Келларас отмел благодарность взмахом руки.
– К тому же я могу предсказать вероятную реакцию моего владыки, если я сообщу ему о разговоре с лордом.
– О. И что он скажет?
– Полагаю, кивнет с глубокомысленным видом и ответит: "Многое можно сказать в пользу возвращения в детство".
Миг спустя Галар улыбнулся, и на этот раз никакой грусти на его лице найти было невозможно.
Келларас выпил немало эля и постарался стать приятным собеседником, разогнать тревоги души Галара; когда капитан наконец поднялся, неразборчиво пробормотав слова прощания, и нетвердыми ногами вышел из зала, Галар снова остался один, без защиты от вызванной видом Торас Редоне боли.