Кузница Тьмы

Эриксон Стивен

– Учитель... кто она была? Джагута? Кто мог такое сотворить?

– Жена моего брата, - ответил От.
– Кариш. Величайшая по учености среди Джагутов. Ее сюда заманили и затем убили.

– Азатенай?

– Один или несколько. Да.

– Теперь будет война, учитель? Между Джагутами и Азатенаями?

Тут он повернулся, лишь чтобы отвести взгляд снова.
– Война?
– От вымолвил слово так, словно никогда прежде не слышал и лишь теперь осознает его значение.

– Учитель. Начиная путешествие, вы сказали - нас приглашают. Чтобы увидеть вот это? Если так, почему?

– Она назвала это Шпилем Андиев - ваша Мать

Тьма. Сделала его кулаком Темноты. Заложница, что нас ждет? Вызов. Нужно найти смысл в символах. И тут твой ум превосходит мой. Я всегда верил, что мы тебе нужны. Но, кажется, теперь ты нужна нам.
– Лицо его исказилось, словно рассыпаясь.
– Кория Делат, ты поможешь нам?

ДЕВЯТЬ

Харал, вожак каравана, которого не следует называть "сир", остановил коня в ожидании. Сразу за его спиной дорога раздваивалась, переходя в мощеные тракты; левый поднимался на сотню или более саженей к прочным стенам Оплота Тулла, крепости, вырубленной в откосном боку скалы. Более дюжины окон, походящих на грубые дыры в камне, виднелись над преградой из валунов. Стену венчали четыре башни, в основании вдвое шире, нежели у верхушек, где стояли заряженные арбалеты. Глазам Орфанталя Оплот Тулла показался крепостью из мифов, он вообразил высокие, окутанные тенями своды коридоров, по которым бредут скорбные господа и мрачные дамы, и детские комнаты, ныне запечатанные - там колыбели, смердящие плесенью и густо покрытые пылью, качаются лишь глубокой ночью от дуновения сквозняков.

Он увидел ржавое оружие на крюках вдоль стен, и провисшие на гвоздях гобелены. Вытканные сцены казались выцветшими от древности, но все являлись изображениями войн, гибнущих героев и убегающих убийц. В каждой комнате гобелены грудились отзвуками битв, стены полнились вышитыми трупами, из них торчали стрелы, раны источали тусклое свечение.

Орфанталь остановился напротив Харала. Грип был рядом.

Казалось, капитан глядит на лошадку Орфанталя с жалостью.
– Мы остановимся здесь, - сказал он, помедлив.
– Госпожи в резиденции нет, так что нам не нужно делать визит вежливости. И хорошо, ведь эта лошадь не одолела бы такого подъема.

Орфанталь коснулся шеи лошади рукой, словно мог защитить от жестоких слов Харала. Ощущая животное тепло под ладонью, он не мог вообразить, что жизненная сила подведет лошадь. Он увидел в ней верную слугу, он знал, что сильное сердце не может сбиться. Она со славой выдержала путешествие, он верил, что лошадь сможет донести его до самого Харкенаса.

Грип косился, глядя вверх, на далекую крепость.
– Ворота открываются, Харал. Пошлина, наверное?

Сморщившийся Харал не ответил. Он спешился и подвел коня к каменному колодцу в стороне от развилки дорог. Дальше простирался ровный грунт с железными кольями для палаток и полудюжиной обложенных камнями ям для костров.

Орфанталь озирался, смотря туда, где мощеная дорога забиралась в холмы. Если тут водятся бандиты, он прячутся в бесплодных оврагах вдоль тракта. Может быть, как раз сейчас чьи-то глаза неутомимо следят за ними. На рассвете случится засада. Покой внезапно разрушен: крики и звон оружия, тела валятся из седел, тяжело шлепаясь в пыль. Сердце его возбужденно забилось - мир так велик! Его могут похитить, требуя выкупа,

он может оказаться увезенным в какую-нибудь хижину, где сумеет освободиться из пут и вырыть подземный ход, выскользнуть в путаницу скал и пропастей и жить как дикий зверь.

Годы протекут, и холмы облетит весть о новом вожаке бандитов, умном и богатом, о страннике, похищающем юных дев и делающем из них самых преданных воительниц; то будет верность без упрека, ведь каждая женщина любит вожака, как жена любит мужа.

Он завоюет Оплот Тулла, выметет прочь привидения и разбитые сердца. Сожжет все гобелены. Там будет много детей, армия детей. Всем будет хорошо, столы застонут под весом жареного мяса, но потом один из знатных домов начнет осаду крепости. Они придут тысячами, и когда стены падут, он будет оборонять последний бастион, защищая своих детей - но кто-то открыл ворота, сжимая в ладони золото, и враг уже во дворе. Окруженный со всех сторон, пораженный копьем в спину, он падет на колени и повернется, чтобы увидеть убийцу, предателя, и бросит вызов богам и снова встанет на...

– Слезай с лошади, ради всего святого, - сказал Грип.

Орфанталь вздрогнул и торопливо выскользнул из седла. Вместе со стариком, своим защитником, повел скакуна к колодцу.

– Оттуда спускается карета, - сказал Грип.
– В ней кто-то знатный. Юный. Как ты, Орфанталь. Не интересно?

Орфанталь пожал плечами.

– Когда госпожа в резиденции, она посылает хорошую еду и эль всякому, кто останавливается внизу. В доказательство своего благородства, понимаешь? Харал на это надеялся и был разочарован, но теперь снова полон надежд. Всем понравится свежая еда. И эль.

Орфанталь поднял взгляд на Харала, а тот деловито привязывал коня, пока остальные разбивали стоянку.
– Может, она охотится на бандитов.

– Кто?

– Леди Оплота.

Старик потер шею - привычка, создавшая у затылка полосу грязи, которую, похоже, никак не удается отмыть.
– Нет бандитов так близко к Тулла, Орфанталь. Через день, в холмах между этим Оплотом и Хастовой Кузницей - вот где мы будем рисковать. Но пока не тревожься. Ходит слух, что отрицатели получают больше денег, роя шахты ради олова и свинца и отсылая товар Хастам - гораздо больше, чем могут получить, подстерегая случайных путников вроде нас. Но запомни: работа в шахтах тяжела и я не хотел бы ею заниматься. Все дело в оценке рисков, верно?

Орфанталь покивал головой.

Грип вздохнул.
– Сними седло и поухаживай за ней, пока мы готовим корм. У твоей клячи заболел глаз - слезы текут не от пыли. Старость не радость, такая вот истина.

Последние две ночи они не находили достаточно дров для костра, только раз приготовили чай и питались хлебом, сыром и копченым мясом, жестким словно кожа. Однако сейчас они разожгли сразу три костра, бросив последние кизяки и полив маслом. Когда поставили палатки и раскатали постели, подоспели посетители из Оплота Тулла.

Орфанталь закончил чистить лошадь и отвел в веревочный загон. Поглазел, как другие лошади приветствуют клячу, подумал, не простая ли это жалость, и пошел к кострам, где уже высаживались незнакомцы.

Он видел, как слуги выгружают древесный уголь и куски кизяка, перенося в фургон Харала; костры тоже были в окружении топлива. Знатная девочка стояла подле Харала, она была одета в темно-синий плащ из какой-то навощенной материи. Приближаясь, Орфанталь ощущал неотрывный взгляд черных глаз.