Квадрант денежного потока
Шрифт:
Джон Апдайк: «Отцы-основатели в своей бесконечной мудрости рассудили, что дети – противоестественная обуза для родителей. Поэтому они создали тюрьмы, именуемые школами, и дали нам орудие пытки, именуемое образованием. В школу вас отдают, когда родители уже не могут с вами справиться, а идти работать вам еще рано».
Норман Дуглас: «Образование – это контролируемая государством фабрика эхо».
Генри Менкен: «По моему убеждению, дни, проведенные в школе, самые несчастливые во все времена человеческого существования. Они заполнены скучными, невразумительными задачами, новыми и неприятными обрядами и жестоким насилием по отношению к здравому смыслу и благопристойности».
Галилей:
Марк Твен: «Я никогда не смешиваю обучение в школе со своим образованием».
Альберт Эйнштейн: «Образования слишком много вообще, а особенно в американских школах».
Подарок от моего образованного папы
Человеком, который познакомил меня с этими цитатами, был мой высокообразованный, но бедный папа. Он тоже презирал систему образования, несмотря на то что сделал в ней прекрасную карьеру. Отец стал учителем, потому что мечтал изменить систему, но вместо этого система раздавила его самого. Следуя своей страсти, он разбил лоб о каменную стену. Слишком многие делали деньги на этой системе, и никто из них не хотел, чтобы она изменилась, хотя о необходимости подобных перемен велось очень много разговоров.
Наверное, мой консультант по профориентации был неплохим психологом, так как со временем я действительно пошел по стопам своего отца. Но я не последовал за ним в ту же самую систему. Я использовал ту же страсть и создал свою собственную систему.
Когда мой образованный папа узнал, что у нас с Ким большие финансовые трудности и что мы изо всех сил стараемся создать собственную образовательную систему, он прислал нам приведенные выше цитаты. В верхней части страницы с цитатами небрежным почерком было написано: «Продолжай дерзать. С любовью, папа».
Вплоть до этого момента я не знал, насколько сильно мой отец ненавидел существующую систему и то, что она делала с молодыми людьми. Жест одобрения бедного папы помог мне понять несколько важных вещей. Страсть, которая тогда двигала мною, была той же самой силой, двигавшей в свое время им. Я был очень похож на своего отца и невольно принял у него эстафетную палочку. Где-то глубоко внутри я всегда стремился быть учителем. Возможно, поэтому я так сильно ненавидел систему.
Оглядываясь назад, я вижу, что многое взял от обоих пап. От богатого папы я узнал, как стать капиталистом, а от своего родного отца унаследовал страсть к преподаванию. С такой комбинацией я мог чего-то достичь в сфере образования. У меня не было ни желания, ни возможности изменить существующую систему, но я знал, как создать свою собственную.
Годы подготовки начинают окупаться
Несколько лет богатый папа готовил меня к карьере человека, способного создавать компании и бизнес-системы. В 1977 году я основал производственную компанию. Мы стали одними из первых производителей ярких разноцветных нейлоновых бумажников на липучках для серфингистов. За ними последовали «карманчики для обуви» – миниатюрные бумажники из нейлона, которые закреплялись на шнурках кроссовок. В 1978 году страну охватило повальное увлечение бегом, таким спортсменам был нужен карманчик, куда можно было положить ключи, деньги и удостоверение личности.
Наш успех был феноменальным, но вскоре моя страсть к производству и этому типу бизнеса угасла. Она стала слабеть, когда мою небольшую компанию начали душить зарубежные конкуренты. Тайвань, Корея и Гонконг поставляли продукцию, идентичную нашей, и захватывали рынки, которые мы открывали. Их цены были такими низкими, что мы были не в состоянии с ними
Перед нами встала дилемма: бороться с ними или присоединиться к ним. Мы с партнерами понимали, что не сможем выиграть битву. Компании, которые наводнили рынки дешевыми товарами, были слишком сильны. Мы провели голосование и решили присоединиться к ним.
К сожалению, чтобы остаться на плаву, нам пришлось уволить б'oльшую часть преданных и усердно трудившихся работников. Это разбило мне сердце.
Когда я отправился в Корею и на Тайвань инспектировать новые фабрики, с которыми мы заключили контракты на производство продукции, меня ждало новое потрясение. Условия, в которых приходилось трудиться местным работникам, были бесчеловечными. Рабочие буквально сидели друг у друга на голове. Там, где у нас разрешено работать одному человеку, трудилось пятеро. Совесть начала терзать меня не только за тех, кого мы выставили на улицу в Америке, но и за тех, кто теперь работал на нас за океаном.
Несмотря на то что мы решили финансовую проблему, связанную с зарубежной конкуренцией, и начали делать большие деньги, мое сердце больше не лежало к этому бизнесу. И он стал угасать. Дух нашего бизнеса упал потому, что упал мой дух. Мне больше не хотелось быть богатым, если для этого я должен был заставлять людей работать за мизерную плату. Я начал задумываться о необходимости учить людей тому, как быть владельцами бизнеса. В 32 года во мне начал пробуждаться учитель, хотя в то время я этого еще не осознавал. Бизнес стал приходить в упадок, но не потому, что у него были проблемы с системой, а потому, что ему не хватало сердца и страсти. К тому времени, когда мы с Ким основали наше новое рискованное предприятие, компания по производству бумажников прекратила свое существование.
Грядут массовые сокращения
В 1983 году меня пригласили выступить с лекцией в рамках программы MBA в Гавайском университете. Я изложил студентам свои взгляды на безопасность, которую дает стабильная работа. Им не понравилось то, что я посчитал нужным заявить: «Через несколько лет многие из вас потеряют свою работу или будут вынуждены трудиться, получая все меньше и меньше и чувствуя себя во все меньшей и меньшей безопасности».
Путешествуя по всему миру, я своими глазами видел, какую мощь обретает сочетание дешевой рабочей силы с новейшими технологиями. Я со всей очевидностью осознал, что рабочие в Азии, Европе, России и Южной Америке становятся опасными конкурентами для рабочих в США. Я понял, что идея высокого заработка и гарантированной занятости для рабочих и менеджеров среднего звена себя полностью изжила. Крупным компаниям вскоре предстояло уменьшить не только количество работников, но и зарплату оставшимся лишь для того, чтобы сохранить конкурентоспособность в условиях глобализации.
Больше меня никогда не приглашали выступать в Гавайском университете.
Несколько лет спустя массовые сокращения стали повсеместным явлением. Как только какая-нибудь крупная компания сливалась с другой, многие рабочие становились не нужны и их сокращали. Каждый раз, когда владельцы хотели осчастливить своих акционеров, они прибегали к сокращениям. Я видел, что любое сокращение делало тех, кто находился наверху, все богаче и богаче, а те, кто находился внизу, за это расплачивались.
Всякий раз, слыша, как кто-то говорил: «Я посылаю своего ребенка в хорошую школу, чтобы потом он получил хорошую стабильную работу», я поеживался. Быть подготовленным к работе – хорошая идея на короткий период, но на долгий срок этого недостаточно. Медленно, но верно я становился учителем.