Квантовая ночь
Шрифт:
Кайла пришла в ужас.
— Ты в своём уме?
— Мы удвоим общее число мыслящих людей — с трёх миллиардов до шести.
— Удвоив число психопатов!
— Это да, но мы также удвоим и число «быстрых», с одного миллиарда до двух.
Кайла, покачала головой, не в силах поверить.
— Ты думаешь, что превращение большинства человечества в психопатов — это способ решить мировых проблем?
— Ну… да.
— При этом превратив тебя, меня и всех, кто сейчас «быстрый», в бездумных эф-зэ?
— Да, будут побочные эффекты, потому что последовательность состояний зациклена, и…
— И это
— Утилитарист не ставит собственные интересы впереди интересов других. И это приведёт к большему благу для…
— Чёрт возьми, Джим, ты не можешь сказать, что четыре миллиарда существующих сейчас эф-зэ несчастны; они попросту неспособны быть несчастными. Они в буквальном смысле не знают, что теряют.
— Но мы-то знаем, что они теряют — и мы можем им это дать.
— Превратив их в психопатов?
Как я отмечал ранее, практически неслыханно, чтобы психопат когда-либо страдал от депрессии или накладывал на себя руки.
— Психопаты обычно счастливы; они наслаждаются своей жизнью, — сказал я. И потом, явно нанося удар ниже пояса, добавил: — Помнишь?
Она втянула в себя воздух, но отрицать не стала.
— Твоё мнение… нетипично. Ты защищаешь психопатов. В буквальном смысле. В зале суда.
— Потому что они тоже люди; мыслящие существа.
— Да, и парочка этих мыслящих существ — одно в Вашингтоне, другое в Москве — близки к тому, чтобы взорвать мир к чертям собачьим.
— Да, но если, как я сказал, мы сдвинем всех, у Кэрроуэя и Путина — не говоря уж про губернатора Техаса Макчарльза — внезапно проснётся совесть, так же, как в своё время у тебя; так же, как у Тревиса. Возможно, сейчас Россия и Штаты на грани войны, но они не смогут переступить эту грань; они отступят. Мы спасём мир и при этом удвоим количество мыслящих существ. — Я убеждал её — и себя самого. — Это не суперэрогация; это не больше, чем необходимо. Это необходимый минимум того, что мы должны сделать. Это моральный императив.
Кайла медленно качала головой.
— Нет, — сказала она. — Это не ответ.
Я скрестил руки на груди.
— У тебя есть идея получше?
Она посмотрела прямо на меня.
— Вообще-то есть, — ответила она.
Мы удалились в кабинет Кайлы рядом со столовой; уже было заполночь, мы оба были немного на взводе, так что казалось разумным, чтобы перед нами был компьютер.
— О’кей, — сказала Кайла, выводя на экран схему, которую мы изучали ранее, — это три квантовые когорты. В каждой из них вдвое меньше людей, чем в предыдущей: соотношение 4:2:1. Назовём когорты альфа, бета и гамма в порядке уменьшения из численности. Круглым счётом в альфе четыре миллиарда человек — сейчас все они эф-зэ; в бете два миллиарда квантовых психопатов, и в гамме один миллиард «быстрых».
— Так, — сказал я.
— И ты хочешь переместить их на одну ступень вверх, правильно? Четыре миллиарда человек из когорты альфа станут психопатами, два миллиарда из когорты бета станут «быстрыми», и один миллиард из когорты гамма — когорты, в которой родился ты и в которую сейчас вхожу я — станут эф-зэ. — Она мышкой переместила объекты на экране так, что бы отразить результат такого смещения.
— Именно. Наибольшее…
— Нет. Не наибольшее.
— Прости?
— Это не наибольшее благо для наибольшего числа людей — по крайней мере, не с точки зрения нормального человека. Без обид.
— О’кей.
— Правильный ответ, — сказала Кайла — это не смещение всех на одну ступень, а смещение на две ступени. Передвинь всю когорту альфа — самую большую группу — из состояния Q1 в состояние Q3, дав им и сознание, и совесть. Ты получишь наибольшее возможное число «быстрых»: впервые за все времена большая часть человеческого рода начнёт, наконец, работать на всех парах.
— Бог ты мой, точно! И кроме того…
— Каждый совершает этот сдвиг синхронно, так ведь? Так что если когорта альфа сдвигается на две ступени, то же самое происходит и с бетой: все нынешние психопаты — Квинтон Кэрроуэй, Владимир Путин и прочие негодяи, разрушающие мир, в котором мы живём — также сдвинутся на две ступени. Они станут Q3, а затем вернутся к началу, став Q1. Это их фактически деактивирует, превратив каждого квантового психопата в эф-зэ. — Она подняла руку. — Мы не можем вернуться во времени и убить Гитлера, но можем остановить каждого деспотичного правителя, каждого бессердечного банкира, каждого злого человека на этой планете.
Она помолчала, затем продолжила:
— Да, сколько-то психопатов останется. Но подумай: когорта гамма также сдвинется на две ступени, вернувшись к эф-зэшному состоянию Q1, а потом поднявшись до уровня Q2 — квантовой психопатии. Поскольку гамма — самая маленькая из когорт, то в конце концов мы получим наименьшее возможное количество психопатов.
Она сидела на крутящемся кресле, я — на обычном стуле. Однако я откинулся назад, поставив стул на задние ножки, и задумался. У меня не было никакого желания становиться квантовым психопатом, которым я бы стал, совершив два последовательных сдвига, однако да, план Кайлы действительно уменьшил бы количество психопатов вдвое, учетверив при этом количество «быстрых».
— И, — высказал я внезапно пришедшую в голову мысль, — как объяснял мне Намбутири, большинство Q2 и Q3 индексируют свою память словесно, так что по крайней мере какая-то часть новоиспечённых психопатов будет помнить, как у них была совесть, помнить, каково это было — беспокоиться не только о себе, но и о других. Есть надежда, что это немного их смягчит.
— Есть надежда, — повторила Кайла.
В голосе её было сомнение, но слово мне понравилось.
— Именно! — у меня немного кружилась голова, как это обычно бывает от сильного переутомления. — В буквальном смысле. Полные надежд. Нет, не новые Q2, но подумай о новых Q3! Впервые с того времени, как мы встали в полный рост посреди саванны, появятся миллиарды и миллиарды людей, полных надежд.
Я надеялся, что Кайла улыбнётся в ответ на мою улыбку, но нет; её брови придвинулись друг к другу, и уголки рта опустились.
— Однако даже если это технически возможно — то есть, даже если мы можем это сделать…
— Да?
— Джим, имеем ли мы на это право? Не берём ли на себя то, что лишь Богу позволено?
Я снова наклонился вперёд.
— Роль Бога слишком долго оставалась вакантной, — сказал я. — Пора уже кому-то её сыграть.