Квинт Лициний 2. Часть 2
Шрифт:
Я не отпускал.
– Э, ты что!
– подергала посильней, - лисе не веришь?!
– Лисе верить - себя не уважать!
– Да отдам я, - посмотрела серьезно.
– Да знаю я, - откликнулся в тон и отпустил голенище, - меряй, да пойду.
Никогда даже не предполагал, что женщина может влезть в сапоги за восемь секунд (и это с извлечением бумаги из носка), но Софи справилась.
– Так...
– с отрешенным взглядом прошлась по комнате взад-вперед.
– Так. Чуть тесноваты в пальцах...
Я встревожился:
– Менять надо?
–
– она аж отшатнулась, - нет. Мех утопчется, нормально будет.
Поставила сапожки на стол, окинула их влюбленным взглядом и прищурилась на меня с подозрением:
– Сколько?
– Девяносто, - ответил я.
Наверное, сфальшивил, потому что Софья посмотрела с укоризной и поджала губу. Мы поиграли в гляделки, и я победил:
– Ладно, - она выглядела недовольной, и я поразился: "Как?! Ну, вот как им удается нас еще и виноватыми в таких ситуациях оставить?!"
– Ладно, - повторила она с наигранной угрозой в голосе, - тарелку супа?
– Понял, - кивнул я и поднялся, - не дурак, чай. Здесь добро причинил, пойду, посмотрю, где еще какому ребенку слезинку утереть можно.
Уже когда я занес ногу над порогом, на плечи мне легли две ладошки.
– Спасибо, - тихо-тихо шепнула Софи мне в затылок, и от выдохнутого тепла по спине побежали мурашки.
– Обращайся, - кивнул я, не оборачиваясь, и зашагал в полутьму.
Воскресенье, 15 января 1978 года, вечер,
Ленинград, Измайловский пр.
– Андрей, - папа зашел ко мне в комнату и озадачено помахал в воздухе почтовым конвертом, - ничего не пойму... Это, случайно, не тебе письмо? От...
– он бросил преисполненный недоверием взгляд на обратный адрес и с отчетливым сомнением в голосе прочел, - от академика Канторовича?
– О!
– обрадованно подскочил я на стуле, разворачиваясь, - давай!
– Понимаешь, - папа отдал письмо и присел рядом, на кровать, - я подумал, что это мне, просто имя с отчеством перепутали местами, и вскрыл.
– Да ничего страшного, - я великодушно отмахнулся и торопливо вытащил сложенный вчетверо лист.
– Письмо-то я прочел, - папа продолжал внимательно смотреть на меня.
Я учуял разговор и с трудом оторвал взор от бумаги:
– Ругает за нахальство?
– Отнюдь, - усмехнулся папа, - и это удивительно. Ты что, в самом деле накопал новое?
Я задумчиво потеребил кончик носа.
– Мне показалось, что да. Вот, послал на перепроверку.
– А чего сразу академику-то? Поближе никого не нашлось?
– Пап, это - его направление. А то, что я нарыл, растет именно из его статей.
– Это не важно, - качнул он головой, - так не делается. Надо было со мной посоветоваться, я б нашел для начала кого попроще для проверки.
– Ну да что уж теперь...
– я перестал сдерживать победную улыбку и покосился на лист.
– Да читай уж, я подожду, - понимающе усмехнулся отец.
Я развернул лист.
"Уважаемый Андрей Владимирович!
Я с большим интересом и удовольствием ознакомился с Вашей работой. Она, несомненно, заслуживает скорейшего опубликования в одном из центральных журналов. На мой взгляд, ее, после незначительной доработки под требования редакции, следует передать в "Функциональный анализ и его приложения" (уверен, Израиль Моисеевич так же высоко оценит Ваш подход). Поскольку журнал, как Вы знаете, переводной, то этого будет достаточно для закрепления приоритета нашей советской школы - этот вопрос, безусловно, актуален применительно к Вашей статье. Второй вариант, более длительный в плане сроков опубликования статьи – это"Journal of Functional Analysis". С удовольствием готов рекомендовать ее туда, если Вы решите пойти по этому пути.
Кроме того, было бы очень славно, если бы Вы смогли выступить с расширенным докладом на одном из наших семинаров в Москве. Для меня очевидно, хоть об этом прямо в статье и не говорится, что Вами намечена определенная программа исследований открывшегося направления – и тут явно есть что обсудить и о чем поспорить.
Я готов направить в Ваш институт письмо с просьбой откомандировать Вас на такое мероприятие в удобные для Вас сроки. В случае Вашего согласия напишите, кто Ваш научный руководитель.
Ну и, конечно, с нетерпением ожидаю личного знакомства.
Леонид Канторович".
– И толстый, толстый слой шоколада...
– пробормотал я довольно и свернул было письмо, но тут же опять раскрыл и принялся перечитывать, смакуя каждое слово. Улыбка на моем лице продолжала жить своей жизнью, то растягивая рот до ушей, то превращаясь в сардонический оскал.
– Ну, ты даешь!
– папа с восхищением хлопнул себя по колену и с гордостью посмотрел на меня.
– В пятнадцать-то лет! Я думал, что в пределах институтского курса уже все истоптано на сто раз. Да как в голову-то пришло?
– Представляешь, проглядели, - развел я в недоумении руками.
– Нужен был взгляд дилетанта на заезженную тему. А так тут никакой особо высокой математики нет. Можно любому студенту с матмеха объяснить почти на пальцах.
– О-хо-хо... Дела...
– протянул папа и поднялся на ноги.
– Бери письмо, пойдем маму радовать. И, это... Ответ давай вместе писать будем.
Понедельник, 16 января 1978 года, день,
Ленинград, Красноармейская улица.