Лабиринт памяти
Шрифт:
— Хватит.
И Драко соглашается. Ей кажется, он чувствует облегчение.
В тот вечер они снова идут гулять и долго стоят возле тёмного озера, скрывшись от глаз любопытных школьников. Гермиона вздрагивает, когда Драко, хоть и несмело, всё же обнимает её за плечи. Она не видит его лица, но уверена: он сомневается и готов в любой момент убрать руки. Поэтому Гермиона сама чуть подаётся назад, прижимаясь к его телу сильнее, и накрывает холодными пальцами его ладони.
Они стоят так довольно продолжительное время, молча наблюдая за водной гладью, и оба словно стараются
— Джинни знает обо всём, — неожиданно говорит Гермиона, наблюдая, как одинокий листок, сорвавшийся с дерева, дрейфует на поверхности воды, подгоняемый холодным ветром.
Драко молчит, но Гермиона чувствует, что он немного напрягается.
— Я рассказала ей о том, что мы забудем. Что мы сможем забыть, — дрожащим голосом продолжает она.
— Я не хочу забывать.
Слова Драко будто разрезают их неумело сотканный саван лжи, давая жизнь чему-то, что оба так старательно хотели похоронить где-то внутри себя.
Гермиона задерживает дыхание, закрывает глаза и чувствует, как эмоции заполняют её. Ей требуется несколько секунд, чтобы заставить себя хоть немного успокоиться, и она медленно поворачивается.
— Ты же понимаешь — это закончится. У нас в запасе всего несколько месяцев…
— У нас в запасе целая весна, Грейнджер, — прямо смотрит на неё Драко таким взглядом, что у Гермионы подкашиваются колени, а в душе что-то трепещет. — Только одна весна.
Она смотрит на него, но не может сказать и слова: его чувства, которые она сейчас видит в глазах, совершенно обезоруживают, и Гермиона, следуя внезапному порыву, крепко прижимается к его груди, вцепившись в мантию. Ей страшно, что Драко оттолкнёт её или, что хуже, не сделает ничего, но проходит несколько мгновений, и он мягко кладёт ладони ей на спину, слегка притягивая к себе.
Ветер кружит вокруг них, принося с собой свежий запах зарождающейся весны, деревья будто шепчутся о том, чему стали свидетелями, а плавно скрывающееся за горизонтом солнце ласково гладит их лица последними лучами, словно успокаивая.
— Когда это закончится, — спустя какое-то время начинает Драко, — я хочу помнить. Я не хочу…
Он замирает в нерешительности, но Гермиона заканчивает предложение за него:
— …забывать.
Кажется, он кивает, а у неё внутри всё кричит, желая вырваться наружу, и Гермиона не сдерживается.
— А знаешь, что? — порывисто отстраняется она и смело поднимает глаза на Драко.
— Что? — без тени усмешки спрашивает он, будто чувствуя, что может ненароком спугнуть её отчаянный, неправильный, но необходимый порыв.
— Я тоже, — наконец тихо произносит Гермиона. — Я хочу, чтобы это осталось со мной. Даже если это закончится.
Последние слова слетают с губ помимо её воли, и Гермиона понимает, что своим «если» даёт надежду тому, чего никак нельзя допустить. И Драко, ошеломлённый пониманием, несколько секунд смотрит на неё так, как никогда раньше, а затем накрывает её губы своими.
И Гермиона плачет, потому что это так прекрасно и откровенно.
Потому что в этом горьком, отчаянном, но таком нежном поцелуе выражено всё, что
В эту ночь он снова приходит к ней, и они больше не «занимаются сексом», не «трахаются» и не «спят».
В перерывах между «этим» они вместе принимают душ и медленно ласкают тела друг друга, нежно растирая пену по коже, и в них в который раз пробуждается такое желание, которому оба не в силах противиться.
И уже с наступлением рассвета, когда Гермиона даже не просит, но Драко остаётся, ей в конце концов хватает смелости тихо признаться самой себе, проглотив ком в горле, что то, чем они занимаются, зовётся «любовью».
*
В апреле Гермиона уже честна с собой, хотя ей всё ещё не хватает сил быть честной с Драко до конца и быть честной с Джинни вообще, а та периодически кидает на неё многозначительные взгляды и с сожалением качает головой, поймав Гермиону на том, как та смотрит на Малфоя.
И она не знает, что делать. Она молчит о том, что они с Драко решили не применять заклятие, хотя не решили, что будет дальше, и от этого её съедает чувство вины. Гермиона смотрит на Джинни и вспоминает Рона, Гарри, всех тех, кто вряд ли ожидает от неё отношений с бывшим Пожирателем Смерти.
Кто никогда не сможет ей простить, если узнает, как непозволительно счастлива Гермиона бывает рядом с Драко.
И сейчас, когда их отношения уже настолько близки, что он иногда просто так её целует прямо посреди школьного коридора или шепчет что-то вроде: «На улице холодно — оденься теплее», она, помимо прочего, осознаёт, что с каждым днём мысль о расставании причиняет всё больше боли. И в глубине души Гермиона ищет выход, пытается найти равновесие, чтобы удержать вместе две важнейшие составляющие её жалкой жизни, пропитанной ложью, но пока не находит.
В конце апреля к ней неожиданно подлетает Мишель:
— Так вот на кого он меня променял.
Она смотрит на Гермиону с обидой и злостью, а та не знает, что сказать.
— Я видела вас двоих перед уроком. Не думала, что ты способна на такое, Грейнджер, — выплёвывает Мишель, и Гермиона осознаёт: та видела, как Драко целовал её в кабинете перед началом предыдущей пары.
— Послушай, всё не так…
— Он бросил меня, — перебив её, продолжает Мишель с блестящими от слёз глазами, — сказал какой-то бред о том, что мы друг другу не подходим. Конечно, я догадывалась, что он трахает кого-то, но и подумать не могла, что это ты!
Она делает шаг навстречу и с исказившимся от боли лицом осматривает Гермиону.
— И что он нашёл в тебе? Ты же даже не красива. Да ты просто уродина! — кричит Мишель, и внутри Гермионы всё замирает от шока и вмиг проснувшейся злости.
— Заткнись, — слышит она холодный голос Драко и медленно оборачивается. Он смотрит сквозь неё и выглядит очень, очень злым.
— Что? — словно не веря своим ушам, переспрашивает Мишель.
— Я сказал, заткнись и проваливай! — рычит Малфой и делает несколько шагов, испепеляя ту взглядом. — И если я хотя бы раз ещё услышу любое из тех гнусных слов, что ты сказала…