Лабиринт памяти
Шрифт:
Помочь, потому что именно так поступают настоящие друзья. А она ведь всегда считала, что умеет дружить.
Постепенно плач начал стихать, и вскоре Джинни уложила обессиленную, морально истощённую Гермиону на софу, укрыв пледом.
— Он никогда не простит меня, никогда… — очень тихо прошептала Гермиона перед тем, как заснуть окончательно.
И в этот момент Джинни поняла, что больше не может сдерживаться.
Теперь уже плакала она сама, пока затянутое в траур небо размазывало свои слёзы по крышам домов.
*
Гарри не привык
И Джинни согласилась, за что теперь расплачивалась.
Гарри просто не мог поверить, что всё услышанное — истина. Но печальный, полный боли взгляд Гермионы и бледное, несчастное лицо Джинни говорили — это правда, как бы ни хотелось, чтобы она была ложью.
В тот миг он ненавидел себя за то, что несколько месяцев назад предложил друзьям поехать в «Магнолию». Ведь в таком случае Гермиона не встретилась бы с Малфоем вновь, и это не положило бы начало цепочке разрушающих событий, которым он стал свидетелем, но в которых был вынужден занять лишь ненавистную ему роль наблюдателя.
И сейчас, когда Гарри знал, что Гермиона вернулась в Лондон, вспомнив всё, он больше не мог просто смотреть, как рушится жизнь его лучшей подруги, а Джинни в одиночку пытается той помочь, испытывая оглушающее чувство вины. Он чертовски устал просто наблюдать, а ещё, стискивая челюсть, сжимать кулаки каждый раз, когда ему хотелось вмешаться, но осознание, что он скорее всего всё сделает только хуже, сдерживало его.
Но не сейчас.
Гарри решительно вышел из дома Уизли и, стараясь не думать, что нарушает данное Джинни обещание, аппарировал к квартире Гермионы. Дверь была приоткрыта, из узкой щели пробивалась тусклая полоска света, поэтому Гарри просто толкнул дверь вперёд и смело шагнул внутрь.
Джинни сидела на полу, обняв колени, в то время как Гермиона спала беспокойным сном, если судить по её трепещущим векам и хмурому выражению лица. Половица под ботинком еле слышно скрипнула, когда Гарри подошёл ближе и был пойман цепким взглядом Джинни.
— Я же просила… — начала она, но замолкла, словно решив, что говорить дальше что-то бессмысленно.
Гарри обеспокоенно посмотрел на Гермиону, а затем тихо спросил:
—
— Отвратительно, — глухо отозвалась Джинни, поднимаясь на ноги.
— А ты? — наблюдая за её усталыми движениями и хмурясь, проговорил Гарри.
— И я, — обессилено выдохнула она и подошла к нему.
Гарри с готовностью притянул Джинни к себе и, прижав её голову к своему плечу, поцеловал в макушку. Он нежно перебирал её пряди, пока она с силой сжимала ворот его рубашки и, кажется, силилась не дать волю слезам. А Гарри, с тоской смотря на Гермиону поверх головы Джинни, думал — как так вышло, что вместо того, чтобы наслаждаться радостями семейной и личной жизни, они вновь все вместе оказались в полном дерьме. И так как спасения ждать было неоткуда, то по законам жанра он вновь должен был помочь. Или, во всяком случае, попытаться это сделать…
Гарри встряхнул головой.
Нет. Нет! Он обязан пытаться снова и снова, чёрт возьми, пока не получится вновь увидеть улыбку Гермионы, пока не удастся услышать смех Джинни.
О, Мерлин, как же ему не хватает её смеха…
Последняя мысль заставила его чуть-чуть отстранить Джинни от себя.
— Расскажи мне всё, — уверенно, но тихо произнёс он, кинув быстрый взгляд на Гермиону, которая что-то недовольно проговорила во сне.
— Она уверена, что он не простит её, — горько вымолвила Джинни, и Гарри нахмурился.
— Может, это и к лучшему? — взглянув на абсолютно обессиленную Гермиону и испытав острый прилив неприязни к Малфою, выпалил он первое, что пришло ему в голову, после чего получил довольно ощутимый толчок в плечо.
— Как ты можешь так говорить?! — возмущённо воскликнула Джинни, после чего понизила голос: — Она его по-настоящему любит, Гарри, а он — её. Один раз я уже совершила ошибку, решив, что ей будет лучше без него!
Последние слова она произнесла достаточно громко, и оба на миг замерли, встревоженно посмотрев на Гермиону. Но когда та перевернулась на другой бок и засопела, как прежде, Гарри произнес, сжав переносицу двумя пальцами:
— Прости меня. Да, я… понимаю. Просто не могу на неё смотреть, когда она так страдает. И осознание, что в этом виноват Малфой, просто выводит меня из себя!
Взгляд Джинни смягчился, и она прикоснулась к его щеке.
— Он не виноват, Гарри. Виновата я. И будь я проклята, если не постараюсь это исправить!
Гарри уже набрал в лёгкие побольше воздуха, когда послышался негромкий, но решительный возглас:
— Нет!
Они с Джинни синхронно повернулись и увидели Гермиону, которая сидела на софе, опёршись ладонью о подушку.
— Нет, — повторила она уже чуть тише. — Это сделаю я сама. И вы действительно сможете мне помочь, если пообещаете одну вещь.
Гарри быстро взглянул на Джинни, которая выглядела не менее ошеломлённой, чем он сам.
— Всё, что угодно, Гермиона, — произнёс он, смотря на её решительное, немного ожесточённое лицо.
— Вы не станете вмешиваться в мои отношения с Драко. За свои ошибки я должна заплатить сама.
— Но… — сделала шаг к ней Джинни.
— Я сказала, — повысив голос, перебила её Гермиона, — чем вы можете мне помочь. На этом всё.