Лабиринт зеркал
Шрифт:
Стоит напомнить себе одно простое правило – никаких отношений больше. Отличное правило. Вместе с тем я понимаю, что во мне даже после тюрьмы остался главный мой недостаток – слабость перед прекрасным. А этот мужчина из кабинета действительно красивый. Четкие контуры его лица напоминают античные статуи. Как будто Творец тщательно думал над каждым изгибом и линией, создавая свое идеальное творение. Широко распахнутые зеленые глаза и спутанные золистые волосы. Даже воспоминания о них вызывают желание запустить в них, как в волны, пальцы, ощутить мягкость и шелковистую прохладу.
Мне говорили, что я, выйдя на волю, скорее всего, начну бросаться на мужчин. Этот голод снесет мне крышу. Но я-то считала себя защищенной и не видела подобной опасности. До тех пор, пока не встретила незнакомого красавчика в замке, мысли о
***
Кое-как умывшись и расчесав спутанные после сна на полу волосы, я переодеваюсь в современную одежду. Ощущение скользкой синтетики на коже кажется странным. За несколько недель я успела отвыкнуть.
Я хочу развести костер и приготовить себе завтрак. Или умереть, надышавшись дымом. Вытяжки или вентиляции я в комнате не вижу. Так что процесс приготовления каши может стать смертельно опасным. Узнать, способен ли завтрак убивать, не получается. К своему удивлению, я замечаю в стене небольшое углубление – уверена, раньше его не было. Но если подумать логически, не могло не быть. В самом деле, не побывала же в башне волшебная фея и не соорудила для меня печку. Сунув кастрюлю внутрь, я еще раз обхожу небольшое помещение, на этот раз пытаясь быть особо внимательной и понять, что еще пропустила во время предыдущего осмотра. Недалеко от печи обнаруживается тоненькая трубочка. Не могу сказать, из какого металла она сделана: почти золотистая, но не золото и не латунь, гораздо более светлая, цвета сливочного крема, с матовым блеском, так что ее едва можно обнаружить на фоне светлой стены. Когда я подношу к трубке руку, начинает литься вода. Убираю руку, и поток обрывается. Неужели в этой башне есть не только скрытые в стенах светильники, но и фотодатчики? Я не могу поверить в подобное. Замок давно заброшен, и его грозная красота изрядно подпорчена клыками времени. Никто на моей памяти не занимался здесь ремонтными работами и даже не пытался проникнуть внутрь. Замок Теней долгие десятилетия никого не интересовал. Все, что в нем есть, могло быть сделано сто лет назад. Остается спросить себя, могло ли быть изготовлено такое в прошлом веке.
Вода теплая и очень чистая, я никогда не пила такой. Известная мне вода из крана разила ржавчиной или непонятной химией. Вода в башне пахнет грозовым фронтом, влажной травой и летним солнцем. Это не запах, скорее, ощущения и образы, которые она вызывает. Это удивительная вода. Она словно бы не только утоляет жажду, но и очищает мысли от черного налета сажи. Стыд и страх почти исчезают, уменьшаются в размерах, тают, как лед на огне.
Покончив с завтраком, я думаю, чем себя занять. Впереди целый день. И теперь, когда свобода моего передвижения ограничена, я не могу покидать башню до наступления темноты. Нужно будет хотя бы притащить побольше книг из библиотеки. А еще лучше – найти какие-нибудь настольные игры. Шахматы, возможно. Или что-нибудь такое, во что люди могли играть в прошлом веке. Ведь как-то же они себя развлекали. Даже несмотря на строгие правила и жесткую мораль, не думаю, чтобы они сидели, как я, и смотрели на свои ноги, так как больше смотреть им было не на что.
Тоска наваливается такая плотная и тяжелая, как будто она сделана из стали или кирпичей. Она прижимает к полу. Мне кажется, я начинаю задыхаться в своем убежище. Я не могу. Слишком много мистического происходит в этих стенах. Мне хочется быть подальше от них, несмотря на то, что ласковое свечение успокаивает и затормаживает. Я сознательно противлюсь его усыпляющему действию.
Распахнув дверь, осторожно высовываюсь наружу, вглядываюсь в разбавленную слабым светом темноту лестничного колодца. Излишняя предосторожность. Рабочие еще нескоро доберутся до башни, она находится в самом дальнем конце замкового двора. Тем не менее любой звук, будь то шорох сухих листьев, скрип дерева или трепет обрывков портьер, заставляют меня надолго замирать, а мое сердце, наоборот, бешено биться.
Оказавшись у основания башни, я вытираю выступивший на лбу пот. Самый непростой путь в моей жизни, не считая
1 Багз Банни (букв. Кролик Багз) — герой мультфильмов и комиксов; находчивый, бесстрашный и немного нахальный кролик. Знаменит приключениями, в которых легко побеждает любых врагов, а также бруклинским акцентом и фразой «В чём дело, Док?».
2 Victoria’s Secret (с англ.?—?«Секрет Виктории») — одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья.
3 англ. the Golden Gate Bridge — висячий мост через пролив Золотые Ворота. Он соединяет город Сан-Франциско на севере полуострова Сан-Франциско и южную часть округа Марин, рядом с пригородом Саусалито.
4 Павана — торжественный медленный танец, распространённый в Европе XVI века.
Странно, что я не пришла к этому раньше. Жизнь меняется, крутится, как безумный танцор во времена пронумерованного Людовика, выделывает замысловатые, а порой лишенные изящества па. Если не успеваешь повернуться, то сегодня еще смотришь жизни в лицо, а завтра любуешься на обвислый мало аппетитный зад.
После смерти Элис моя жизнь сорвалась с поводка и начала исполнять резвую кадриль. Джейк, тюрьма. Как будто не так много событий. Но тут как с расстоянием в горах. Когда просто стоишь и смотришь, то легко увидеть конечную цель. Однако стоит тронуться в путь, как попадешь в ловушку бесконечных подъемов и спусков. Жизнь не движется по прямой. Жизнь петляет по крутым скальным лабиринтам.
Краткая передышка в тюрьме – и я вновь на негостеприимных опасных склонах, цепляюсь разбитыми пальцами за трещины в камне и ищу, куда бы в следующий момент поставить ногу. Покой, который я так рассчитывала получить в замке, трещит по швам. Как и сам замок. Древние стены сотрясают современные стальные механизмы. Даже ночью их звериные челюсти без устали пережевывают тонны камня. Перетирают, выдирают и уничтожают. Монотонная мелодия машин дополняется голосами сотен рабочих. Они роют траншеи, расчищают сад, разбирают завалы, вывозят из комнат всякую рухлядь. Как будто вырезают опухоль и ее метастазы. В итоге остаются только здоровые крепкие стены и перекрытия. Все, что хотя бы немного поражено страшной болезнью времени, ликвидируется.
При этом башня с моим убежищем остается нетронутой. Она словно маяк в море. Сколько бы вокруг ни бушевала стихия, она стоит там же, где и была. Внутри царят уют и спокойствие. Потайную дверь не нашли и вряд ли найдут. Но меня все больше волнуют не угрозы внешнего мира, а то, что каждый день происходит внутри стен из непонятного камня.
Проснувшись утром, я нахожу то, чего еще вчера не было. Ниши, ступени и выступы. Однажды на рассвете меня будят лучи холодного света, пробивающиеся сквозь окно, прорубленное в том месте, где всего девять часов назад мои пальцы касались теплого гладкого камня. Я точно помню, как стоя возле стены, воображала, какой бы вид мог открываться с такой высоты. На самом деле вид оказался еще более невероятным. Одетые в пурпур, золото и яркий оранжевый деревья выглядят так, словно их достали проветриться на несколько дней из сокровищницы короля и скоро уберут обратно. На фоне неба, чей цвет будит воспоминания о спокойных волнах моего любимого Атлантического океана ясным днем, пышное увядание осени становилось еще более контрастным, заметным и как будто агрессивным. Осень обрушивает потоки цвета и света, набрасывается, гоня перед собой сотни запахов – сырой земли, сладкой гнили яблок, горечи дыма и прелых листьев. Не в силах победить, осень заманивает в сети тоски и меланхолии, хочет поработить до следующего прихода.
Восторженно глядя в окно, я даже забываю о том, каким образом оно появилось. Далеко не первая осень в моей жизни. Просто впервые меня и природу ничто не разделяет. Не возникает никаких преград между нами. Ни тюремных стен, ни боли. Только мое лишенное брони сердце. На глаза наворачиваются слезы, и я спешу уйти вглубь башни. Целую неделю я строю гипотезы, прикидываю так и этак. Пытаюсь найти разумное объяснение происходящему. Самым логичным кажется сумасшествие. От долгой изоляции я просто тронулась умом. Поэтому часть того, что я вижу и кажется мне реальным, на самом деле является порождением добитого одиночеством мозга. Для того чтобы развеять сомнения, мне нужен другой человек. Который либо подтвердит наличие окна, либо нет. Однако, хоть рядом много людей, обратиться я к ним не могу. Возвращение в тюрьму ни с какой стороны не выглядит привлекательным.