Лабиринт. Книга 2
Шрифт:
– Видите ли, в юности я долго ухаживал за одной девушкой. Дело дошло до свадьбы, но в назначенный день в церковь она не явилась. Вернее, явилась, но не в ту, в которой ждал я. Оказывается, она давно и безнадёжно была влюблена в моего лучшего друга. А он, давно и безнадёжно был влюблён в неё. В ночь перед нашей свадьбой мой друг влез к моей невесте в окно и во всём признался. Был страшный скандал, мы с Ирвином набили друг другу морды, но по сей день они с Натали живут в мире и согласии, и никто из нас не жалеет о том, что сделал. Возможно, у нас с Натали был бы хороший брак, но вряд
– Господи, Роб, почему я не знаю об этой истории?
– Потому что быть брошенным у алтаря – это не то, чем обычно гордятся мужчины. Ладно, пойду-ка, утешу племянника. Да и обязанности хозяина дома пора выполнять. – Роберт жестом подозвал официанта, поставил на поднос пустой бокал и взял новый. – Следите, чтобы всегда был полон. Вечер предстоит долгий. Если не сделаете счастливой нашу девочку, – напоследок обратился он к Мэтту. – Будете держать ответ перед всеми Стенхоупами.
– Я постараюсь этого не допустить.
Мэтт был рад пожать протянутую на прощание крепкую мужскую руку, но предпочёл бы тоже пойти утешать Алекса, чем остаться один на один с его матерью.
Глория сразу пошла в атаку.
– Это из-за вас Мэри уехала из Чикаго?
– Отчасти.
– Вы сказали, что любите её?
– Пока нет.
– А вы любите?
– Да.
– Скажите это.
– Что именно?
– Вы поняли меня, Мэтт. Скажите это вслух. Всего три слова. Они очень просты.
– Кто вы по профессии, миссис Стенхоуп?
– Полицейский психолог. Так я вас слушаю.
– Я люблю Мэрилин.
– Мэри. Она предпочитает Мэри.
– А ещё она предпочитает омлет из трёх яиц на завтрак, зубную пасту со вкусом клубники, спать на животе и начинать читать книгу с последней страницы. Спасибо, миссис Стенхоуп, но дальше мы сами.
Его вспышку раздражения женщина восприняла спокойно.
– Позвольте дать ещё один совет: не торопите её. Дайте остыть и остыньте сами. Дождитесь Мэри, Мэтт, она обязательно к вам придёт. Но она должна сделать это сама.
– Хорошо. Передайте, что я жду её в гостинице. Или лучше позвоните, и я приеду. И спасибо вам, миссис Стенхоуп. Извините за причинённые вашей семье неудобства.
– Неудобством будет, если это всё окажется напрасным. – Женщина грустно улыбнулась. – Роберт прав – Мэри не для Алекса. Но я всё равно уже видела её своей невесткой, и от этой мысли тяжело отказаться. Дождитесь её, Мэтт. Обязательно дождитесь. Сколь долго ни пришлось бы ждать.
Глава 20
Что из школьных знаний пригождается в реальной жизни? Логарифмические функции? Состав почв? Климатические пояса земли? Фазы деления клетки? Нет, нет, нет и нет. Конечно, если вы не математик или географ. Или биолог.
Да, литература, история, да и география с биологией важны для развития личности. А ещё для развития этой самой личности важно умение строить отношения с другими личностями. Важно уметь стоять за себя. Важно уметь за себя не перестаивать. Вот соблюдению этого баланса и должны учить взрослые – родители, воспитатели,
Это даже не перепутье, это отсутствие какого-либо пути. Ощущение будто со свистом падаешь в кроличью нору. Как в фильме Тима Бертона, здесь то и дело меняется направление, возникают коридоры, в которые залетаешь под прямым углом. А ещё постоянно приходится уворачиваться от несущихся навстречу непредвиденных обстоятельств; роялей, выскакивающих из-за кустов, пасхалочек, третьего брата Холмса, который на деле оказывается сестрой. Прямо в полёте надо учиться подыгрывать, соглашаться, не соглашаться, включать стерву, выключать стерву – вроде бы то же нахождение баланса, да всё равно не то. А всё дело в том, что конца этому не видно: падение сквозь кроличью нору нельзя остановить, его можно только прекратить.
Может, хватит падать? Пора замереть и подумать, что именно она хочет. Где хочет оказаться – в комнате с растибулкой или же сразу в своём бравном дне. Готова ли снова пройти этот путь неуверенности и сомнений, или же прямо заявить всему миру, что она сама себе Алиса, вернее, Мэри, и она больше не трусит, а готова сразиться со всеми бармаглотами мира. В первую очередь – за себя. За право быть собой, уважать себя и любить. Право требовать для себя той же любви и уважения, право решать, где, когда и от кого она хочет услышать это чёртово предложение!
Ну, предположим, относительно "от кого" она уже определилась. А вот "где" и "когда" готова обсудить. Особенно, "когда". И ещё её очень интересует "почему", и крайне важно, чтобы Мэтт дал по этому поводу вразумительный ответ.
Ух, как сильно она была рассержена. Потому и ушла, чтобы справится с этим нетипичным чувством и не наделать глупостей. Не расстроена, а именно рассержена: на Мэтта, на Алекса, на Роберта и в первую очередь на себя. Не надо обладать даром предвидения, чтобы понять, что вероятность подобного исхода для всех троих – сейчас она думала о себе, Мэтте и Алексе – девяносто пять процентов. Нет, даже пяти процентов много для того, чтобы эти двое добровольно предоставили возможность ей самой сделать свой выбор и спокойно его приняли. Мэтт – возможно. Алекс – никогда. Хотя, нет – вера в искренность слов Мэтта уже дала слабые ростки в её душе, и Мэри снова отчаянно трусила, боясь спугнуть своё счастье. Она тоже "хочет его в своей жизни", однако важно сделать это не только на его условиях. Они договорятся на берегу или не договорятся вообще.
К тому моменту, как в дверь её комнаты постучали, Мэри была предельно собрана и готова сражаться. Но всё равно перед тем, как произнести "войдите", сделала глубокий вдох и выдох.
С Глорией сражаться не пришлось.
– Ты в порядке, девочка?
– Относительно.
– Мужчины такие мужчины. Однако твой Мэтт меня впечатлил.
– Правда?
Оказывается, ей очень важно было услышать эти слова именно от Глории Стенхоуп. Для Мэри она мать Алекса во вторую очередь, а в первую – её подруга. Кстати, это не далеко от истины: с Глорией они познакомились раньше.