Лаборатория. Железная власть
Шрифт:
Наутро события вечера казались ночным кошмаром, но девушка знала, что сегодня за ней никто не приедет. У зеркала пришлось провести вдвое больше времени, замазывая опухшие от сле з глаза толстым слоем косметики. Марина без энтузиазма оделась, отрешенно поковыряла витаминный салат с рукколой, а когда заливала чайный пакет кипятком, с раздражением вспомнила, что уже сделала кофе. Все валилось из рук. Хотелось забраться обратно в кровать и отгородиться от мира одеялом.
— Чего трубку не берешь? Я весь вечер звонила, — допытывалась Люба, пока Марина тащила ее в женский туалет, где через несколько секунд зарыдала в объятиях подруги, съежившись на унитазе в одной из кабинок.
— И все из-за этой проклятой куклы! — Вытащив из рюкзака пакетик с ядром, на которое была записана тестовая программа «Топтыгина», Марина откинула крышку унитаза. — Нина эта дурацкая! Ненавижу! Не надо было вообще сюда поступать!
— Дай-ка лучше мне, — Люба выхватила ядро из рук охваченной истерикой подруги.
Всхлипывающая Марина закрыла лицо руками и обессиленно сползла п о пластиковой стенке на пол. Потрясенной Любе не оставалось ничего, кроме как шептать что-то утешительное, прижимаясь щекой к макушке подруги и обнимать ее за вздрагивающие плечи. В конце концов Марина взяла себя в руки, вышла из кабинки и, израсходовав запас бумажных салфеток из контейнера над умывальником, успокоилась.
— Что будешь делать? — осторожно поинтересовалась Люба, когда они покинули туалетную комнату.
— Прогуляю Маршала.
— Так ведь зачетная неделя!
— Потом пересдам, — от одного вида вуза у Марины мутилось в глазах. — Надоело строить из себя пай-девочку. В город поеду.
— Могу подвезти, все равно в центр, — предложил проходивший мимо знакомый с параллельного потока. — Что-то случилось?
— Ничего особенного, — изобразила невозмутимость Марина. — Спасибо, Петь.
— Я с тобой, — Люба не желала оставлять ее одну.
— Ты же староста.
— А ты моя подруга, — она достала из сумки мобильник. — Сейчас попрошу подменить, и делов!
— Спасибо, — поблагодарила Марина, тормозя на перекрестке попутку. Спешить домой не хотелось, все еще было неловко за вчерашний срыв перед родителями.
— Давай за шмотками пробежимся, я тут одно прикольное местечко нашла, — листая «Космополитен», Люба стремилась всячески растормошить ее, пока они перекусывали в японском кафе на последнем этаже наводненного покупателями сити-молла. — Отвлечемся.
— Давай, — согласилась Марина. Макая в васаби «каппа-маки» [12] , она ощутила, как во рту вместе с приправой мстительно загорчила бессильная злость.
12
Суши-ролл с огурцом.
Осушив по бокалу вина, они без энтузиазма проштудировали несколько бутиков с баснословным дизайнерским ширпотребом и, чтобы хоть как-то развеять тоску от надоевших одинаковых тряпок, уже на выходе из супермаркета заглянули в спортивный салон.
— Уау, — бегло изучая длинный ряд пестрой пляжной одежды, хмыкнула Марина, вынимая из вереницы аксессуаров вешалку с серебристым бикини. — Как тебе?
— Не маловат? — оглядев узкие треугольники, Люба скептически выгнула бровь.
— Хочу загорать, — пожала плечами девушка, устав слоняться по магазину, так ничего и не купив. — А у меня ничего нет. Смотри прикольный какой.
— Он же на девочку.
— Плохую и красивую, — прибавила Марина, сверяя размер на бирочке трусиков. — В самый раз.
У нее была масса достоинств, и красивое юное тело являлось одним из них, от чего возлюбленный так легко отказался. И почему она должна после этого его скрывать, интересно? Помедлив у кассы, Марина подумала, что скажет мама. Ну и что? Она уже взрослая девочка. Побалуем себя. А может, ей просто захотелось что-то сделать назло ему? Хотя теперь-то какая разница. Теперь уже всем и на все плевать. Сунув пакетик с обновкой в рюкзак, Марина шагала по улице рядом с Любой, вполуха слушая ее беспечную болтовню и рассеянно считая раскаленные булыжники набережной.
— Ну-ка, идем, — неожиданно Люба подхватила подругу под руку и уверенно повлекла ее за собой.
— Ты куда?
— Смех — лучшее лекарство! — они подошли к украшенному афишами цирку на Фонтанке.
— Поглядим, чем здесь могут порадовать современную молодежь. Я тыщу лет не была! О, скоро начинается!
Марина хотела возразить, но Люба уже толкнула стеклянную дверь. В цирке Марина была всего один раз, в пять или шесть лет. И сейчас, сидя в окружении весело гомонящей детворы, во все глаза следящей за бегающими по кругу животными и вдыхая теплый, ни с чем не сравнимый запах цирка, она вспомнила себя маленькой девочкой. Жизнерадостной и беззаботной. Представление было красочным, но больше всего ее заинтересовал робот-конферансье, вразвалочку выходивший на арену, чтобы торжественно провозгласить следующий номер. Где-то на середине программы Марина заметила, что с механическим коротышкой что-то не так. Он часто путался и проглатывал некоторые буквы.
— Дамы и господа! — в очередной раз проковыляв в яркий круг света, робот театральным жестом снял с отполированной лысины цилиндр с вытянутой тульей. — А также многоуважаемые… жаемые маленькие зрители. Следующее выс-ту-пле-ние перенесет нас на заснеженную вершину горы Килиманджар-р-р-о-о-оу…
Речь робота резко замедлилась, в его туловище что-то щелкнуло, и изнутри повалил густой черный дым. Так и не объявив представление, конферансье безжизненной грудой железа осел на красный ковер арены. Цилиндр с высокой тульей драматически откатился в сторону.
Вопреки ожиданиям Марины зал взорвался аплодисментами, думая, что происходящее является частью представления. Довершая эффект, на сцене появились два белобрысых клоуна в вытянутых ботинках с раздутыми носами, из-за которых артисты передвигались вразвалочку, словно пингвины. Подхватив дымящегося робота за руки и за ноги, они, деловито перекрикиваясь, поволокли его за кулисы, в то время как зал содрогался от безудержного детского хохота.
Наконец представление закончилось, и Люба с Мариной вышли на улицу в сопровождении гомонящих юных зрителей, которые наперебой делились впечатлениями.