Лабух
Шрифт:
— Это тебе в придачу! — добавил прихваченные с собой папиросы и вопрос решился.
— Дядя Коля, зря ты ему котлы отдал! — задумчиво заметил на обратном пути Мишка. — Всё одно или сломает, или потеряет…
— Или прохиндеи вроде тебя отберут!
— Не, — пошёл в отказ юный гешефтмахер. — Я если только выменяю.
— Пошли уже!
Пока мы занимались торговой
— Шамать хоца, — громко сглотнул слюну Мишка.
— Ну их к чё рту. Никогда не угадаешь, что они могли использовать для начинки .
— Собака, что ж ещё?
— Это если хороший вариант.
— А что плохой?
— Поверь, мой юный друг, есть вещи, которые лучше не знать. Пойдём лучше ситного купим.
— Он же дорогой! — выпучил глаза мальчишка.
— Но при его изготовлении, по крайней мере, обошлись без невинно убиенных котиков!
Наше возвращение домой не прошло незамеченным. Мишку тут же арестовала тетка, а меня перехватила Ешевская.
— Николай, вы не могли бы пройти в мою комнату?
— С удовольствием. Вот только чайник поставлю…
— Нет нужды. У нас всё готово.
В обители соседки оказалось неожиданно уютно. На накрытом чистой скатертью столе стояло блюдо с какими-то пышками и несколько фарфоровых чашек с блюдцами. Мне тоже подали одну, после чего терпеливо дожидались, пока я напьюсь.
До сих пор мне приходилось видеть Машу только в концертных нарядах. То есть, длинных платьях из дорогой ткани. С красиво уложенной причёской и тем, что впоследствии назовут макияжем. Но сейчас, в какой-то домашней кофточке и без накрашенных, как у Веры Холодной глаз, она выглядела гораздо привлекательнее. По крайней мере, для меня.
— Вы купили аккордеон? — первой нарушила молчание Ешевская. — Не знала, что вы можете играть и на нём.
— Я и сам не знал. А тут попробовал и получилось. Почему-бы не взять?
— Николай Афанасьевич шутит, — мягко улыбнулась Мария.
— По крайней мере, после моих шуток никто никому не бьёт морду!
— Кажется, я должна извиниться перед вами, — порозовела Куницына.
— За что же? — удивилась хозяйка комнаты. — Разве вступиться за женщину не есть долг каждого порядочного мужчины!
— Ладно, проехали, — отмахнулся я, чтобы не заострять внимания, на том, что неприличные предложения поступают кабацким певицам с завидной регулярностью. — Давайте обсудим более насущные проблемы.
Итак, на данный момент, мы оба остались без работы. Имеющихся накоплений на какое-то время хватит, но явно ненадолго. Поэтому, нужно как можно скорее определиться с планом дальнейших действий.
— Что вы предлагаете?
— Здесь нам работать всё равно не дадут, да и чёрт с ним! Так что, самым разумным будет как можно скорее перебираться в Москву и покорять тамошнюю публику.
— Согласна. — Кивнула Маша. — У меня остались кое-какие связи, так что полагаю, за площадкой для выступлений дело не станет. Остальное, как вы частенько говорите — дело
— Вот-вот, — кивнул я. — Именно поэтому, нам нужно как можно скорее начинать репетировать. Мы давно не работали вместе, поэтому наш дуэт будет не слишком хорош даже для провинциального Спасова, что уж говорить о столице.
— Вы, разумеется, правы. Но мне показалось, что это не всё, о чём вы хотели сказать…
— Точно. Прежде чем мы с вами начнем работать, объясните мне, отчего вы отвергли ухаживания Рокотова? Он человек состоятельный, солидный…
— Николай! — вспыхнула Ешевская. — Как вам не совестно спрашивать такие вещи у барышни? В конце концов, это, по меньшей мере, неприлично!
— Нет-нет, Нелли Владимировна, я отвечу. Видите ли, мне хорошо известно, каков Пётр Михайлович в обычной жизни. За его внешне любезной и даже щедрой личиной прячется самый настоящий тиран и сластолюбец. Поэтому, несмотря на своё довольно-таки бедственное положение, я не видела никакой возможности жить с ним.
— Я так понимаю, «чувства» проснулись в Рокотове не так давно?
— После пропажи Корделии. Прежде ему было довольно осознания, что я во всем завишу от него. Но когда она исчезла, внимание становилось всё более назойливым. А недавно он сделал мне предложение, которое, по его мнению, было просто невозможно не принять. Твое возвращение буквально спасло меня. Ей богу, если бы не это… не знаю, чтобы сделала!
— Прошу прощения, а кто такая Корделия? — не удержалась от вопроса Ешевская.
— Самая известная проститутка в городе, — охотно пояснил я. — И по совместительству, тоже ваша бывшая ученица!
— Как? — едва не подавилась новой информацией соседка.
— Это Феня Вострикова. — призналась Маша.
— Но это же невозможно!
— Человек от природы многогранен, Нелли Владимировна, — сочувственно вздохнул. — В старших классах гимназии она демонстрировала вам одну сторону своего таланта, в ресторанах другую.
— Невероятно!
— Бог с ней, давайте поговорим о живых. В данном случае, о нас с Машей. Необходимо определиться, в каких мы отношениях? Если чисто деловых, это одно…
— Вы были бы прекрасной парой, — снова подала голос Ешевская.
— Простите великодушно, но вопрос был не вам.
— Я полагаю, — напряжённо ответила Куницына, — между нами могут быть только деловые отношения. По крайней мере, пока…
— Отлично, Марья Георгиевна. Это как раз то, что я хотел услышать. Кстати, чудесные пышки! Это ты их пекла?
Глава 15
Первопрестольная встретила нас шумом, гамом и толпами народа. К слову сказать, никто её сейчас так не называет, уж больно старорежимно звучит. Но всё равно, передо мной город, который в моей прошлой жизни все так ненавидели, но при этом очень хотели в нём жить. Сказать, что он отличается от своего будущего тёзки, значит не сказать ничего! И дело даже не в отсутствии асфальта, метро и высоток. Народ кругом другой. Вместо гастарбайтеров из ближнего и дальнего зарубежья — бородатые мужички из деревень. Вместо хипстеров — нэпманы. Вместо девчонок в мини — разновозрастные брюнетки с короткими стрижками и лицами изможденными от водки и кокаина. И беспризорники. Просто дикое количество потерявших родителей, кров и всякую надежду на нормальную жизнь детей!